Получена награда 30000 кредитов, 2500 опыта.

От всего научного сообщества вам объявлена благодарность.

Поздравляем! Получен новый уровень!

И одновременно с этим сирены затихли. А мы остались на броне в окружении зомби. Да, несколько из них отвлеклись на валяющиеся на земле труп убитого мной маньяка и принялись его жадно жрать. Но большая часть продолжала тянуть у нас руки, а некоторые даже пытались забраться наверх, пусть у них это и не особо получалось. Координации не хватало.

А я почувствовал отчаяние. Пиджаки использовали нас, кинули подачку, а потом бросили. И надежды выбраться отсюда нет.

Не знаю, что заставило меня это сделать, но я дёрнул люк танка вверх. А он к моему удивлению вдруг открылся.

Уж не знаю, почему его не заварили, когда ставили сюда в качестве памятника. И почему оставили открытым потом. Может быть, это сделали солдаты, которые работали в эвакуационной зоне, срезали сварку. Возможно, ещё кто-нибудь.

— Быстро, вниз, — приказал я

Аля послушалась, спустилась и полезла дальше. А я нырнул за ней в теплое пахнущее маслом и металлом нутро старой боевой машины и задраил за собой люк, отрезая нас от внешнего мира.

Внутри старой боевой машины оказалось на удивление тесно. Но при этом мы могли чувствовать себя в безопасности. Твари продолжали бесноваться снаружи, мы слышали их, они долбили по броне, но пробиться внутрь не смогли бы никогда. Эта штука рассчитана на то, чтобы снаряды держать, пусть и устаревшие, и голыми руками ее точно не вскрыть.

Только тогда я выдохнул. А потом стащил со спины рюкзак, потянул за молнию и принялся вскрывать пачки патронов. Достал одну из них и посмотрел.

Так как внутри было абсолютно темно, оптика выкрутила яркость и контрастность на максимум, но цвета все равно были блеклыми. Однако что-то разглядеть было можно.

Гильза серая, сама пуля жёлтая, а кончик у нее потемнее. Soft-Point, получается, патрон охотничий, ну и для спортивной стрельбы, бумагу убивать, тоже годится. Но при попадании расширяется, урон у нее лютейший. Так что против зомби тоже вполне себе пойдет.

Главное, чтобы утыканий и осечек не было на каждом втором выстреле. Патрон коммерческий, да еще и русский, с Барнаульского Патронного Завода, должен быть похуже армейских, тех, что я использовал до этого.

Я стал набивать магазины, привычно раскладывая их на полу рядом с собой. Аля же просто согнула ноги, обхватила их руками и оперлась спиной о металл.

Тесно здесь было, даже с учётом того, что девушка габаритами не выделялась. Интересно, у них ведь экипаж был в пять человек, как они сюда помещались? Парни типа меня и втроём бы в этот так не влезли б.

— Он был военным, — вдруг сказала девушка.

— Кто? — спросил я, продолжая набивать магазины.

— Альберт, — ответила она, как будто это все объясняло.

Нерусское какое-то имя. Она это про маньяка, которого я выпотрошил что ли? И чего это вдруг ей захотелось об этом поговорить?

— А, — сказал я, не зная, что ответить.

— Он был военным хирургом, — продолжила она. — Оттуда-то он и знает, как делать все эти… Штуки. Воевал в Африке. Если бы ты оставил его в живых, он бы обязательно выкарабкался бы. Сам бы зашился, если б только смог спрятаться. А потом снова пошел бы по нашему следу.

— Ну, не сможет уже, как видишь, — сказал я, вставляя очередной патрон в магазин, по привычке постучал им по металлу днища танка и отложил в сторону. — А откуда ты об этом знаешь-то? Он рассказал?

— Я его видела, — ответила она. — В интернете много про него писали. Он в зверствах замешан. Они там резню устроили. А этот больше всех лютовал. Если обычные парни просто стреляли, то этот резал, потрошил. И скульптуры делал, как и здесь.

— Ну в таком случае, он больной просто, — сказал я. — Убить кого-то, когда это нужно… Ну, я не ангел, спустившийся с небес. И народа перемочил достаточно, наверное уже под две сотни будет, честно скажу, пусть тут и хвастаться нечем совершенно. Но убивать, издеваться над трупами и выставлять все это на показ… Не по-людски это.

— Он не издевался над трупами, — ответила она. — Он живьём их резал. Притаскивал к себе в логово в бессознанке, привязывал к столу препарационному, а потом потрошил. У него трубка была такая, которая иглами стреляет, вот он и усыплял людей.

— А ты откуда знаешь? — снова спросил я.

— Он заставлял смотреть, — проговорила Аля и отвернулась. — Показывал и рассказывал все.

Я посмотрел на нее и покачал головой. Чего она мне высказаться решила вдруг? Я не психотерапевт, я наемник, людей убиваю за деньги. Но, надо сказать, что не для удовольствия, хотя некоторых из них я пришил с великим наслаждением. Но это тех, что обязаны мне были чем-то. И с такой же превеликой радостью я Темноводова пришью, если у меня получится из Казани выбраться.

— Он меня первой поймал, — сказала она.

— И все это время держал? — спросил я.

— Ага, — девушка кивнула.

Снова наступило молчание. Я разорвал промасленную синтетическую бумагу на следующей пачке, и продолжил набивать патроны. Закончил с последним магазином, постучал им по металлическому днищу, и принялся рассовывать по карманам разгрузочного жилета.

С полным боезапасом я сразу же почувствовал себя лучше. Теперь, в принципе, можно выбраться наружу и перестрелять всех тварей по одиночке. А потом валить.

— Он меня не ловил, — вдруг сказала она. — Я сама к нему присоединилась.

Я посмотрел на нее, поднял бровь. То есть она была в курсе, что это за человек, маньяк, военный преступник, а все равно решила, что с ним будет лучше, чем одной?

Да уж, женщины в пубертатном возрасте иногда совершают очень глупые поступки. И многие парни этим пользуются. А потом эти девчонки взрослеют, понимают, что натворили, и получают душевные травмы на всю жизнь.

— Я не знаю, что сказать, — ответил я. — Это было твое решение.

— Он сперва нормальный был… — задумчиво проговорила она. — Ну, то есть, мы просто по городу шарились. Тайники искали, убивали зомби. Полезные вещи к нему стаскивали. А потом в первый раз игроков встретили. И что-то как будто щелкнуло. Сразу другой человек стал, придушил, а потом мы вместе его тащили домой. Я сбежать попыталась, а он меня на цепь посадил в итоге, и стал на моих глазах его потрошить. А потом следующего. И еще.

— А как сбежала-то, если на цепи сидела? — спросил я.

— Притворилась, что мне это нравится. Попросила, чтобы помочь разрешил, но он сказал, что я испорчу все только, и что это искусство, а я на него не способна. А потом…

Она замолчала, но тут и так все было понятно. Легла она под него. А потом, когда он поверил и выпустил ее с цепи, ушла. Правда, недалеко, и кончилось бы все это очень плохо, если бы меня не встретила.

Ладно, чего тут осуждать-то. В жизни самые разные ситуации случаются. Иногда нам на пути попадаются сумасшедшие маньяки, иногда вот такое вот происходит. Причем, сумасшедших-то гораздо больше, и каждый дурак по-своему с ума сходит. Что я, мало адреналиновых наркоманов встречал что ли, еще в свою бытность наемника?

Хладнокровных убийц, готовых на все ради денег, там как раз-таки минимальный процент был.

— Мне тебе кое-что сказать надо, — проговорил я, добивая последний магазин, тот, что до этого был примкнут к автомату. — За мной охотятся. Группа людей, снаружи. Они последние сутки меня найти не могли, потому что добрая душа индивидуальную трансляцию выкупила. Ну, ты заметила, наверное, нам за все время ни одного дрона не встретилось, не летали они вокруг нас. А сейчас сутки закончились, я снова в общем доступе. И они смогут меня найти.

— И что? — будто не поняла она.

— А то, что рядом со мной опасно может быть. Их еще несколько, причем вооружены они по первому классу. Даже гранатометчик есть, парень в экзоскелете таком, ну, может слышала, военные разработки. Один раз мне от них отбиться удалось, да только вот… Я тогда сам был вооружен так же. Этот патрон, — показал я один из тех, что держал в ладони, — бронежилет не берет. А уж про экзоскелет я вообще молчу.