Изначально я планировал хорошенько пошуметь колокольным звоном, созвать к себе всех тварей, а потом свалить с вышки по тросу и занять другую наблюдательную позицию. Но в этом имелась проблема, зомби попросту разбредались. Поэтому хоть нам и не приходилось трезвонить постоянно, но раз в полчаса нужно было оглашать окрестности. Ника вошла во вкус, и стала использовать не только главный колокол, но и несколько малых, отзванивая нехитрую мелодию. Думаю, это оценили бы современные поклонники православной веры. Сейчас-то в церквях, кроме самых больших, и колоколов-то нет, динамики работают гораздо проще и дешевле.

Так что нам пришлось остаться на вышке. К моему удивлению, твари даже не пытались повалить забор, похоже, что они банально нас не видели на такой верхотуре, а стояли и слушали колокола, словно сегодня какой-то религиозный праздник.

Чех сидел прямо на полу и читал какую-то книжку, которую нашел в церкви. Ника ходила из стороны в сторону и смотрела вокруг. Она заметила, что среди толпы зомби находились отдельные люди в рясах. Это что же получается, где-то здесь, рядом, был мужской монастырь?

Я же просто отдыхал. Читать не хотелось, спать не давал звон. Поужинали сухим пайком, конечно, прикончили почти всю воду, но на базе у нас находился достаточный запас в баках, нужно было только прокипятить ее. Понятное дело, что дождевую воду постоянно пить нельзя, но лучше уж ее, чем мутную жижу набирать в реке.

Наконец, солнце потянулось к западу и постепенно стало скрываться за горизонтом, брызнув во все стороны алыми лучами, будто небесное светило попало под невидимый пресс. Зомби стали синхронно поворачиваться в ту сторону, не обращая внимания ни на что вокруг, Ника, которая в этот момент снова отзванивала мелодию, даже растерялась, замерла на середине такта.

— Что это они? — спросила она у нас.

— У них свои отношения с солнцем, — ответил я и поднялся на ноги, разминая затёкшие конечности. Всё-таки на колокольне не так много места, чтобы здесь можно было вольготно разместиться втроем.

Пора было действовать.

— Я первым пойду, — сказал я. — Твари сейчас ни на что внимания не обращают, смотрят на солнце, так что самое время. На следующей крыше будем ждать, пока морфы из своих укрытий выйдут.

Схватившись за трос, я заскользил по нему. «Рил-скин» гораздо прочнее обычной человеческой кожи, так что мозоли не натрешь. Проскользив по нему, я схватился за парапет, подтянулся и забросил свое тело наверх. Удалось мне это на удивление легко, видимо, скакнувшие показатели силы и ловкости сказывались.

Следом за мной по тросу проехалась Ника, а потом и Чех. Мы пробежали с по крыше до противоположного его конца, который выходил прямо к станции метро и залегли. На площади оставались отдельные зомби, но толпа уже ушла к колокольне. Жаль только, что они разберутся скоро, ночью их на месте даже звоном не удержать. Слишком уж активными становятся, пищу ищут, добычу, пусть её в мертвом городе практически и не осталось. Хотя они вполне успешно и друг друга жрут.

В воздухе повисло напряжение, никто не раскрывал рта, время шло. Над нами в воздухе видим дроны, и это нервировало ещё сильнее. Понятное дело, что мы обеспечим сегодняшней трансляции отличные рейтинги, наверняка ведь не каждый день кто-то лезет в логово самых опасных в городе тварей. Но вдруг кто-нибудь из зрителей решит вмешаться?

Я уже запретил своим товарищам принимать индивидуальные трансляции, они прониклись, но с общей нас никто не убрал. Я так понимаю, на выкуп тоже был какой-то кулдаун, медиакомпании ведь совершенно не выгодно, чтобы за самыми рейтинговыми бойцами наблюдал только кто-то один.

Наконец-то солнце село, и из ближайшего к нам выхода из метро появился первый морф.

Впервые я видел тварь в неагрессивном состоянии с такого расстояния. Его грудная клетка вздымалась, он мотал головой из стороны в сторону. Он что, дышит?

Да нет, в кислороде он не нуждается точно. Скорее всего, просто таким образом нюхает воздух. С другой стороны, некоторые ведь из них и кричать могут, а крик — это вибрация голосовых связок. Хотя в случае с этими порождениями злого гения, хрен его знает.

Монстр вдруг посмотрел прямо на нас, и мы синхронно рванулись вниз, залегли за парапетом, никому не хотелось, чтобы тварь заметила три любопытные головы. Оторвать ведь захочет, к гадалке не ходи.

Секунд через пятнадцать я рискнул выглянуть, и этого морфа уже не было. Зато из метро выходили все новые и новые, и все они разбредались в разные стороны. Один из них вдруг скакнул вперёд, подмял под себя одного из зомби, одним движением сломал ему шею и принялся жрать.

Да уж, диалоги о животных, ничего не скажешь. Только вот нормальных диких животных практически не осталось, человек их всех вытеснил, а этих много. Но я сомневаюсь, что хоть один сумасшедший зоовед сунется сюда, чтобы снимать про них сюжет.

Последним из убежища выбрался уже увиденный мной морф с огромной головой. Как его там называли, крысиный король? Вот с кем-кем, а с ним увидеться мне не хотелось точно, да ещё и на открытой местности. Потому что если он созовет остальных на охоту, то нас попросту порвут.

Морфов оказалось много, несколько десятков. Да уж, если мы взорвем станцию, то в окрестностях точно станет гораздо безопаснее.

Когда они разбрелись по окрестностям, я решил, что пришло время действовать, и стащил с рюкзака крюк-кошку, который на всякий случай прихватил с собой. Как раз, чтобы спускаться с верхотуры, я же не кот, чтобы делать это просто по стене.

Зацепив крюк за парапет, я сбросил вниз трос, схватился за него и соскользнул вниз, приземлившись на полусогнутые. И тут же, развернувшись, схватился за рукоятки автомата, прижался к стене.

Твари на меня не реагировали, они были далеко. Даже тот морф, что продолжал рвать убитого зомби.

Чех спустился вторым, а третьей вниз соскользнула Ника. Трос так и остался висеть на крюке, но забирать я его не собирался. Как раз на случай, если придется карабкаться вверх. Это можно сделать достаточно быстро и оказаться на крыше, на которой обычные зомби уже ничего не смогут нам сделать.

Мы двинулись в сторону входа в метро. Примерно на полпути я остановился, вскинул автомат, навёл точку голографического прицела в голову жрущего морфа и спустил курок. По округе разнеслись негромкие хлопки, гильзы посыпались на асфальт. Тварь обмякла и ткнулась лицом в землю.

Попадание в голову. Повреждение мозга. Прекращение жизнедеятельности.

Вы убили морфа. Получено 150 опыта. Получено 1000 кредитов.

Черт, а ведь я действительно стал лучше стрелять. С такого расстояния, да на тычок в голову первой же очередью… Очень неплохо.

Мы двинулись в сторону входа в подземку, мои товарищи тоже схватились за оружие. Тратить время на рукопашные схватки мы не собирались, действовать нужно было как можно быстрее. Спуститься, заложить заряды и выйти.

Через несколько секунд мы оказались под сенью вестибюля метро, богато украшенного и монументального. Здесь отдавало стариной. Я видел несколько раз фотографии от диггеров со старых станций московского метро. Естественно, что вниз там было уже не спуститься, потому что затоплено все, но вестибюли поражали воображение. Да и масштаб транспортных артерий тоже. Понятное дело, что у монорельса в Новой Москве пассажиропоток побольше будет, но там ведь практически все под землей находилось.

Здесь пахло сыростью, плесенью, стены местами поросли мхом. Воняло уксусом и застарелой гнилью. Я пожалел, что мы не взяли с собой дыхательных масок, хоть каких-нибудь. Мало ли, сейчас надышимся, а потом будем свои лёгкие выхаркивать.

Но отступать было уже поздно.

Турникеты оказались открыты, мы прошли внутрь и двинули вниз по эскалатору. Ступени не проваливались под ногами, чего я сильно опасался, но громко скрипели.

Мы сбежали на платформу, длинной она была метров в сто, а в ширину где-то с десяток.

Станция оказалась совершенно неглубокой, похоже, что она находилась внутри холма, примерно на одном уровне с площадью. Видимо, за счёт этого на путях не было воды, которую я, если честно, ожидал увидеть. Никто же не откачивает.