Интересно все же, что Поль сделал с Гремучкой? Разорвал на куски и съел? Вполне вероятно. Мысль о том, что Гремучку сожрали, нравилась Алене. Теоретически... Она была уверена, что именно Гремучка виноват в том, что Виктор ушел за врата и там пропал.
Следовать совету Поля, то есть бежать домой и прятаться, она не собиралась. Чего бояться? В конце концов, не в Диком мире.
А, черт! Поль же наверняка помчался в «Толстую Маргариту», получив отказ в «Дельта-ньюз». Вообразил, что его ждут в этом бастионе «Глобал». куда простых смертных не пускают дальше первого пароля.
Алена нырнула в свой глайдер и помчалась к контактному павильону «Глобала».
Подлетая, она увидела недалеко от стоянки горящую машину. Полицейские скутеры заняли ближайшие площадки. Люди в черно-синей форме теснили наседавших со всех сторон портальщиков. В воздухе висел полицейский глайдер, рядом глайдер виндексов. Над ними стаей кружились летучки портальщиков с пестрыми голограммами. «Глобал-ньюз» доминировала.
— Здесь авария. Поменять стоянку? — предложил компьютер глайдера.
— Выбери ближайшую доступную.
Алена затормозила, включила аварийное открывание дверей и нажала кнопку автовождения.
— На стоянку! — приказала машине.
Сама помчалась к месту аварии.
Толпа все густела. Прибывали новые мобили и скутеры. Было уже не протолкнуться.
— Какие-то дебы напали на полицейский скутер. Целая банда в хамелеоновой форме, — рассказывал тощий белобрысый пацан парню постарше, вертя в руках дешевенькую видеокамеру размером чуть больше ладони. — Я успел видашнуть. Это сенс.
— Сколько вы хотите за эту запись? — спрашивал тот, что постарше, одетый в модный костюм из черной псевдокожи. — Пять сотен хотите? Шесть? Больше никто не даст.
— Кряк тебе, на все террабайты! — Белобрысый прижал камеру к груди. — Это же сенс. Я теперь порталить буду. А ты файв сотен! Зачем мне твои файв сотен? Нарики хавать?
— Послушайте! — Алена ухватила белобрысого за рукав. — Вы здесь не видели человека лет тридцати в светлом костюме? Длинные волосы. Темные глаза и брови. Он приехал сюда на такси.
— Видел, а то! — закивал пацан. — Он черный глайдер тормознул и отчалил.
— И вы засняли все это? Номер глайдера!
— А то! — пацан плотнее прижал камеру к груди. Он так и раздувался от гордости.
— Продайте мне запись! — попросила Алена. — Это мой муж... то есть жених... ему грозит смертельная опасность... умоляю... тысячу дам.
Обладатель уникальной записи нахмурился:
— Мало.
— У меня больше нет. Умоляю...
— Слушай, две тысячи, — расщедрился человек в псевдокоже.
— Мой жених, его грозят похитить!
— Я этой герле френдю, — решил белобрысый, — Кряк тебе в коммик, но продам запись ей.
— А если она тиснет в портал? И какой-нибудь долбоклюй на твоей записи бабки срубит? — парень в псевдокоже не желал уступать. — Порталить все хотят, да не всем пароль доступен.
— Нет, я обещаю, только для себя! — Алена не смела верить такому счастью! — Речь идет о жизни и смерти! Клянусь! — она неожиданно расплакалась. Слезы так и брызнули.
— Ну что ты, герла! Держите! Ну что вы! Не надо! Вот! — Белобрысый принялся совать ей в ладонь инфашку.
— Вы не представляете, как я вам благодарна! — Она спешно стерла слезы. Ей было стыдно за дурацкую слабость. И радостно — заветная инфашка лежала в ладони.
Белобрысый забрал карточку с тысячей евродоллов, и Алена со всех ног кинулась к стоянке мобилей.
— Куда прикажете ехать? — спросил автоводитель.
— Погоди! — Алена вставила инфокапсулу в миниатюрный телеголограф, включила просмотр.
Возникло изображение «Толстой Маргариты», сквера, потом рыжий мобиль долго катился куда-то. И все. Дальше пошла серая муть с белыми вспышками.
— Вот мерзавец! — Алена выскочила из глайдера и кинулась назад, туда, где все еще не расходилась толпа полицейских, портальщиков и просто любопытных.
Но белобрысого и след простыл. Исчез и человек в кожаной куртке.
Они работали почти наверняка: кто-нибудь из начинающих портальщиков непременно угодил бы в нехитрую ловушку. Чужая сенсация — мечта идиота. Просматривать на глазах полицейских не решится — отберут.
— Молодцы, — пробормотала Алена, восхищаясь ловкостью мошенников. Улыбнулась. Рассмеялась. Сначала через силу. Потом весело, задорно. Еще в школе ее учили гасить гнев и раздражение смехом. Гасить агрессию. Недаром в нашем мире так много иронии, стеба, насмешек, шуток, придуривания, лицедейства...
Смейся, и ничто тебя не разозлит. Несправедливость вызовет только смех. Отвечать на обиду не ударом, а смехом обидчику в лицо. Предательство должно смешить нас до упаду. Смейся, и коммик никогда не вспыхнет красным, не просигналит: уровень накопленной агрессии недопустимо высок.
Но она почему-то забывала смеяться.
Она вернулась на стоянку, забралась в глайдер.
— Последние новости, — приказала бортовому компу.
Возможно, там что-то сообщат про аварию. И о человеке по имени Джон Доу.
— Экстренное сообщение. Новостной портал «Дельта-ньюз» закрыт из соображений информационной безопасности.
ВОЙНА
Глава 17
«Утро. Свет в узкое оконце сочится едва. Мягкая постель. Тепло, пахнет травами. Лаванда? И что-то еще... Где я? Не помню. Какая-то игра? Виртуалка? Здорово сделано. Нет, все настоящее. Врата, я еще за вратами. В крепости. Я — помощник хозяина. — Виктор проснулся. Лежал. Все тело было разбито. И в мыслях сумбур. — Помощник хозяина! М-да... И как же ты собираешься ему помогать? Руководить?»
Никогда ничего подобного Виктору Ланьеру выполнять не приходилось. Он просто делал свое дело... С увлечением. Но часто развлекался. Нередко бездельничал. Чтобы после уйти на долгие месяцы в работу с головой. Никогда он ни за кого не отвечал. Только за себя. Случалось — помогал. Вмешивался. Отстаивал принятое решение. Бывало и такое время от времени. И вдруг — каждодневная забота о десятках людей. Что он знает о них? Ничего. Они из другого мира. Управление крепостью в чужом мире. И все потому, что он не бросил Димаша, а потом остальных у моста. Возможно, Бурлаков решил, что это героический поступок. Разве это не героизм? Виктор не мог поступить иначе.
«Ничего страшного, ты справишься», — успокоил себя Ланьер. Как любит... любил повторять Гремучка: «Богом быть трудно, а начальником — легко». «Легко» — любимое словечко Гремучки. «Ты легко спорталишь любую хрень, Витька...»
И еще Бурлаков упомянул Валгаллу.
Виктор развернул свою карту. По этой дороге, через отмеченную фиолетовым зону мортала, их вел Арутян. Здесь на них свалилось дерево. Сюда они вышли. Куда же так стремился Арутян, позабыв про опасность? Цель где-то в центре мортала. Что там внутри — никто не знал. Составитель карты не проникал далеко. Неизвестная зона закрашена белым. Зона, где стоит крепость, — на картах тоже белая. Наблюдатели не летают над морталами. Но если в центре здешнего мортала — зона замедленного времени, то, возможно, и там, в центре другого, время не идет вовсе? Бессмертие? Арутян искал зону бессмертия? Бессмертие рядом со смертью... вечная жизнь в пекле войны.
Одни вопросы. Ответов пока не найти.
Виктор спрятал карту. Займемся насущными делами.
Есть один маленький вопросик: как управлять этой средневековой крепостью? Что делать новичку, у которого нет авторитета? Приказывать, как Гремучка? Виктор был уверен, что господин Голубев в средневековье впишется без всякой адаптации. Однако Виктор не любил отдавать приказы. Тогда что... упрашивать? Или, может быть, писать эдикты на бумаге и вывешивать во дворе у колодца?
Странно, почему Бурлаков выбрал именно его. Каланжо, к примеру, куда больше подходит на должность помощника. Да, Каланжо ранен. Но это неважно: завтра или послезавтра в мортальном лесу его поставят на ноги, и капитан вновь будет как огурчик. Порядочный? Да. Умеет ладить с людьми? Безусловно. Не слышит мортал... Велика важность! Он знает о Диком мире куда больше Ланьера. Или Бурлаков остановил свой выбор на Викторе из-за отца? Смешно! Они могут быть совсем не похожи. Скорее всего, Каланжо прав, и Ланьер выбран лишь за порядочность, которая в данном случае равняется преданности. А то, что не приспособлен — это даже хорошо. Его роль — роль придворного, мелкого порученца. Все в крепости решает Бурлаков.