– Вас тогда в классе не было, и Вилли стал играть этим гвоздем, поворачивать “шляпку” так, чтобы она ловила лучи неоновых ламп. Всем понравилась эта игра. И тут в класс вошел Роллан… Он сразу прошел к Вилли и очень резко потребовал, чтобы тот выбросил свою игрушку. Меня возмутило, как он разговаривал, и я сказала ему, что мы сами решим, что нам делать. И тогда он… Он взглянул на меня. В упор, прямо в глаза… И я вдруг ощутила, что просто не в силах дышать. У меня было чувство, что Роллан всадил этот гвоздь мне под грудь, проколов, словно пестрый летающий бант из одной древней книжки… Забыла, как он называется.

– Бабочка?

– Да. А потом все прошло.

– Почему ты тогда ничего не сказала, Кароль? – осторожно спросила я. – По твоему описанию ты стала жертвой магической скрытой атаки. Не знаю, предпринял ее Роллан или виной всему странный гвоздь Вилли, но только…

– Какая мне разница, – дернув плечом, торопливо сказала Кароль. – Через день я принесла на занятия книгу о прошлом Земли. Очень толстую книгу, со множеством ярких картинок, на древнем, давно позабытом у нас языке… Я ее не могла прочитать, но мне нравились эти рисунки. На них были заросли странных деревьев, большие цветы, много птиц… Не таких разноцветных, как те, что рождаются с помощью чар на короткий миг, а настоящих, живых. Мне казалось, что можно часами рассматривать эти рисунки…

И я показала “находку” ребятам. Они просмотрели картинки, слегка посмеялись над “странными формами жизни”, а мне стало как-то неловко. Я спрятала книгу в мою сумку, чтобы пресечь поток шуток над “глупым пристрастием к прошлому”…

Когда уроки закончились, почти все ребята пошли к себе в комнаты. Я тоже хотела уйти, но Вилетт Рианнон попросила меня зайти к ней, провести небольшой тест. Рианнон стало казаться, что во время наших занятий в ее кабинете бывает какой-то чужой человек.

Я проверила скважину, потом дорожку у входа и, не обнаружив следов, возвратилась в наш класс за оставленной сумкой.

И сразу увидела их, эту тройку “любителей прошлого”. Андорвальд, Роллан и Вилли… Они сидели за дальним столом и, забыв обо всем, осторожно листали мою книгу. Мальчики так увлеклись, что вообще не заметили, как я вернулась. А мне захотелось слегка подразнить их за то, как они гордо морщили нос, опасаясь насмешек других одноклассников за непонятную страсть к “формам жизни”… Я встала на цыпочки и, тихо-тихо подкравшись к ним, громко спросила:

– Кто лазил в мою сумку?

Андорвальд вздрогнул, потом посмотрел на меня, и слегка улыбнулся, как будто вопрос был забавной, но глупою шуткой. Вилли пискнул, как тонкий резиновый мячик, проколотый шилом, потом вскинул обе руки и состроил гримасу “раскаянья”, явно стремясь рассмешить меня

Встал один Роллан… Закрыв книгу, он протянул ее мне, и я вновь ощутила под грудью какой-то ожог… Роллан же очень сильно смутился, как будто бы он сделал что-то… Не слишком приличное. А потом начал краснеть. Я, наверное, тоже… Мы думали, что оба мальчика будут смеяться над нами, однако они почему-то смолчали. Не глядя на нас, поднялись и… Наверно, ушли, потому что мы вдруг обнаружили, что нас лишь двое.

Роллан помедлил, потом, словно бы нехотя, взял свою сумку и вышел. Я тоже пошла к себе. А через несколько дней, в выходной, когда мы с Маргаритой пошли погулять в округ Радости, Ролл предложил проводить нас и…

Со слов Кароль получалось, что эти прогулки втроем продолжались примерно два месяца. Марго считала, что нравится Роллану. И, когда он вдруг спросил Каролину, можно ли ему взять ее за руку, даже обиделась.

– Сразу сказали бы мне, что я лишняя… Я бы ушла!

Но ее полудетская ревность никак не сказалась на дружбе с Кароль. Маргарита не только не стала настраивать класс против своей “соперницы”, (вполне нормальный поступок с точки зрения тех, кто готов утверждаться любой ценой) но и вообще не сказала ни слова о том, что узнала.

– Мы с Роллом гуляли почти каждый день. А когда не могли покидать Башню, мы говорили по телепорату. И я была счастлива… Ролл не хотел, чтобы нас обсуждали, и специально держался от меня подальше во время занятий… Мы были настолько близки, что, казалось, не нужно вообще никаких слов. И вдруг все закончилось! Не понимаю, как… Я позвонила, Ролл что-то ответил и… И я поняла, что все кончилось. Он не желает меня больше видеть, не хочет со мной разговаривать… Я стала больше ему не нужна. Вот и все!

– Ты уверена?

– Да. Я пыталась понять, что случилось, но я не смогла…

Не смогла… Но зато поняла я!

– Он принят в начальную группу “Управления психикой”, курс составления “Тайных программ”, – сказал Марк больше двух лет назад.

Кароль, несмотря на свой Дар, как любая девчонка, мечтала о неком возвышенном чувстве, а этот мальчик знал точно, чего добивается. Он хотел быть самым первым! Ролл знал, что Каролина сильнее его, и был должен найти способ, чтобы разрушить душевный покой конкурентки, ослабить ее.

Спецпрограмма: “Любовь”! Да, наверное, именно так он назвал свой план. И он достиг неплохих результатов! По счастью, Кароль была сильной, она сохранила свою независимость, не стала куклой в его руках.

Около часа я ей объясняла, чего хочет Роллан, и как он использовал знания смежного курса.

– Он просто стремится лишить тебя равновесия. Ему вообще не нужны твои чувства.

– Неправда! – внезапно вспылила Кароль. – Мы не вместе, но мы и не порознь! Роллан не хочет того, что у нас было, но он боится меня потерять!

– Что у вас было? Что ты имеешь ввиду? – легкой иронией пробуя скрыть тень внезапной тревоги, спросила я девочку.

Я понимала, что это нелепый вопрос. Эта пара с проявленным Даром ничуть не похожа на школьников округа Тяжести, с раннего возраста знающих прелесть порока. И все же… Кароль внешне еще ребенок, однако во время занятий она преображается. Я замечала, как смотрят на нее во время открытых показов почетные гости. Она у них вызывает почти неприкрытый восторг, хотя мэтрам хватает ума не показывать это ребятам. А Роллан… Он выглядит слишком уж взрослым. И трудно представить, что девочка просто так будет страдать спустя год после их расставания!

– Было все. И ничего! – отвечала Кароль. – Мы гуляли, смотрели друг другу в глаза, иногда брались за руки и… Говорили! О том, что волнует, что нам причиняет боль и несет радость. О том, как жить дальше… О том, зачем мы родились в этом мире. Изредка, объявив нашим друзьям, что идем на весь день в округ Радости, мы незаметно пробирались на самый верх Башни, к Вратам Жизни… Мы оба клали ладони на черный рычаг, ожидая, что он шевельнется и сдвинется с места, открыв “Врата”… Ждали, что они откроются… Вдруг распахнутся, открыв нам прекрасный мир. Я его видела, этот мир! Он снился нам каждую ночь. Мы его ощущали так, словно уже жили в нем. Свет… Какой там свет! Столько света, сколько не могут дать все лампы округа Башни. И он совершенно другой! Он прозрачный и теплый! Живой! А еще там вода… Очень много воды. Она тоже живая! Она бежит, движется, падает вниз. В ней живут эти, как их… Растения, рыбки, у-улитки. А еще много травы. Не такой, как у нас, а живой! И мы… Мы… Бродим по ней босиком…

Каролина была очень искренней. Мне было просто представить, как она мечтает о том, что сейчас говорила. Но Роллан? Одно из двух: или я не понимала его, или это Кароль сочинила себе фантастический образ, который был мало похож на подростка, с которым она когда-то встречалась.

Возможно, в поступке мальчишки тогда было меньше расчета, чем я полагала. Сначала Кароль привлекла его тем, что была первой, что ей пророчили молниеносный успех в жизни. И ему нравился свет, излучаемый девочкой, ее веселость, готовность понять и принять. Но потом он устал. Устал от сумасшедших фантазий и грез, совершенно ему не свойственных. Он понял, что они разные, и предпочел распрощаться?