— Если вернёмся…

— Эй, что за мысли? Конечно, вернёмся. Я без тебя как дерево Мудрости без корней — усохну, ведь.

Эльф старался приободрить свою девушку, но улыбка выдавалась натужно. Вид у Сальвинии не предвещал ничего хорошего: впалые щёки, пересохшие губы, в уголках глаз скопились капли гноя.

— Не нужно меня подбадривать, я всё чувствую. Мне уже не выжить. Жаль, что так глупо всё вышло.

— Нет.

— Да. Ты справишься и без меня. Я пыталась завоевать твоё сердце, но у меня так и не получилось. Надеюсь, ты вернёшься домой и найдёшь своё счастье с другой.

— Что ты говоришь? Ты…

— Я не жалею ни об одном моменте, проведённом вместе. Каждое утро было наполнено надеждой, а ночь грёзами. Но сейчас ты должен оставить меня. Не хочу видеть твои глаза, полные грусти, от этого ещё хуже.

— Так, мы что-нибудь придумаем…

— Уходи!

— Сали, лучше б ты тратила свои силы на завтрак, а не на глупые слова.

— Прошу, Карр!!! — Эльфа разразилась глубоким кашлем, прикрывая рот рукой. — Пожалуйста.

Оставлять возлюбленную не хотелось, но видеть её в таком виде было ещё больней. Зная её упрямство, охотник понимал, что Сальвиния будет до последнего стоять на своём, и, оставшись, он для неё сделает только хуже. Каждая толика силы сейчас бесценна.

— Поешь, — сухо проронил Карр и зашагал прочь.

Девушка посмотрела вслед и снова закашлялась. На ладонях появились капли крови вперемешку со слюной.

За общением наблюдал Лаир, издалека невозможно было что-либо услышать, кроме выкриков пары слов. Лаир понимал, что дела обстоят очень худо, и товарищ нуждается в поддержке.

— Слушай, друг, всё наладится. Как-то выкрутимся. Уверен, Инари что-нибудь придумает.

Карр повернул голову, но ничего не ответил, хотя было видно, что его скулы в постоянном движении. Такое происходило, когда он сильно злился, но не находил слов, чтоб выразить свои эмоции.

— Понимаю. Мы её не бросим, нужно придумать носилки, — Лаир ободряюще похлопал светловолосого по спине.

Нужно было отвлечь Карра от мрачных мыслей, иначе пришлось бы нести двух друзей. Когда он опускает руки, тогда его сложно вывести из такого состояния. Он весёлый, живой и энергичный, такие не умеют грустить, тосковать, потому что это убивает их, выгрызает их сущность изнутри. Нужно помочь ему быть полезным, отвлечь от всего, и не предоставлять возможности для бездействия. Поэтому предложение Лаира пришлось как нельзя, кстати, и оба друга сразу отправились на поиски подходящих материалов.

Удо выбрал место захоронения в тени дерева с белыми огромными, как у папоротника, листьями, благодаря которым, дно и стенки ямы выглядели как невероятно красивое мягкое ложе. Остатками своей воды повар вымыл лицо и руки девушки. Её голову венчала корона из небесно-голубых цветов. Теперь Аки лежала, будто лесная принцесса в своей роскошной постели. Белоснежный хвост девушки был распушен и величественно располагался на теле, в районе пояса, придерживаемый рукой. Удо также собрал семена златосея, перетёр их в пыльцу и усыпал ими свою возлюбленную. Теперь каждая пылинка искрилась на солнце золотистым мерцанием. Феллиант ещё раз сжал руку Аки в своих ладонях, преподнёс к губам и застыл. Лим и Мия, которые помогали ему в приготовлениях, не могли больше наблюдать за его бесконечной грустью. Некогда суровый, лишённый эмоций повар выглядел сейчас очень жалко. Пара оставила его наедине, напоследок, проронив: «Мы без тебя не уйдём, ждём в лагере». Удо не обернулся. Своей громоздкой когтистой рукой он поправил всё ещё непослушную чёлку девушки, которая опять закрыла ей левый глаз. Его прикосновение к щеке было настолько аккуратным, будто боясь нечаянно потревожить сон отдыхающей красавицы.

Все старания феллианта произвели впечатление на Лима, поэтому он решил узнать больше об обрядах у Мии.

— Вот таким образом вы всегда провожаете близких вам людей?

— В первый раз такое вижу. В нашем мире мы обрисовываем руки и ноги умершего специальными словами, чтоб его душа смогла успешно преодолеть свой путь в загробный мир. Так же рядом с покойным мы обязательно хороним тотемного животного. У Аки это была лиса. Помнишь, я начинала рассказывать тебе о наших обрядах?

— Да, ты не закончила.

— Так вот, тотемное животное имеет огромное значение для феллиантов. Родители выбирают подходящего зверя для своего ребёнка. И пока малыш только развивается в утробе, мать должна посещать храм, молиться алтарю выбранного тотема. Дух животного будет с феллиантом всю его жизнь. Ещё есть множество обрядов, которые нужно пройти на протяжении беременности.

— Например?

— Ну, допустим, самыми частыми являются процедуры, в которых будущая мать выпивает кровь тотемного животного. Отец ребёнка рисует нужный иероглиф на животе супруги. Также во время этого обряда кровь в небольших количествах впрыскивается и самому младенцу с помощью специального инструмента.

— Ужас, как-то всё сложно и варварски у вас.

— Благодаря этим обрядам мы получаем некие способности выбранного животного, ну и, конечно же внешние отличительные признаки. Я, например, хорошо вижу в темноте и у меня отличная гибкость, как у кошки. В общем, чтоб понять это всё, ты должен быть одним из нас, я тебе и десятую часть не рассказала из того, что следует сделать при рождении и смерти феллианта.

Время бежало быстро и ожидание затянулось. Терпение Джагра таяло на глазах, а Удо всё не появлялся.

— Выдвигаемся.

— Но…

— Догонит нас, он знает, куда мы направляемся, — перебил Мию лидер группы. — Крим, ты займёшься жнецом.

— Какая от него польза? Давай сейчас от него избавимся. Зачем тягаться? — Криму не нравилась идея быть личным охранником живого мертвеца.

— Старик сказал, что пленник будет полезен, если нам понадобится пробираться к арке телепорта. Но, если он начнёт буянить, не стесняйся применять силу, возражать не буду.

— Одной тварью меньше, одной больше — не велика потеря, — ухмыльнулся Крим.

Группа уже была собрана, всем не терпелось быстрей покинуть место, принёсшее два неприятных события. Колону странников завершали Карр с Лаиром, в руках которых были недавно смастерённые носилки. Сальвиния лежала на гибких, переплетённых ветвях и мягких ветошах. Утром она через силу проглотила пару кусочков мяса. Болезнь прогрессировала, организм не справлялся, слабость снова накрыла тело охотницы. Сознание снова провалилось в сон.

Удо, едва нагнав группу, решил не присоединяться к ним и сохранить дистанцию. Ему не хотелось ощущать на себе сочувствующие взгляды, или подчиняться приказам остроухого, который опять захочет вернуть повара к своим обязанностям. Сейчас же хотелось побыть наедине, раствориться в образовавшейся внутренней пустоте. Будто что-то оборвалось в сознании мохнатого феллианта, и единственным желанием было — вернуться к замку жнецов и забрать как можно больше жизней. А потом умереть.

Погода и не планировала проясняться. Темп ходьбы значительно сбавился — путники подошли к горе, и теперь приходилось подниматься по пологому склону. Растительность не стала менее скудной, наоборот, теперь появилось большое количество кустарников. Будто живые, с земли выскакивали непонятные маленькие грибы с объёмными желеобразными шляпками, которые лопались, если к ним прикоснуться. Сначала участники группы старались избегать столкновения с этими растениями, переступая их. Но вскоре, позабыв про осторожность, сами специально дотрагивались до грибов. Хлопки раздавались отовсюду. Это занятие завораживало и поднимало настроение, отвлекая от серых мыслей.

Клыкастый шёл впереди своих остроухих товарищей. Чувствовал он себя неловко и растерянно, ведь Карр только единожды за завтраком обратился к нему и больше не разговаривал, не отвешивал шутки. Молодой орк понимал причину подавленности товарища, поэтому он постоянно оглядывался назад, чтоб посмотреть на Сальвинию. По своей наивности он каждый раз надеялся увидеть хотя бы какие-нибудь признаки выздоровления. Но надежды были напрасны. В очередной раз серо-зелёный гигант глубоко вздохнул и продолжил нервно перебирать пальцами рук. Карр был весь на изводе, и такое поведение действовало на нервы.