— Уже интересно, — улыбнулся генерал-лейтенант, испытывая гордость за своего подшефного.

— Количество сотрудников фабрики слишком велико для текущих рабочих мест, — согласился полковник, — он всего лишь раз взглянул в зарплатные ведомости и проектную мощность завода, чтобы это понять.

— А не может он быть в сговоре с ними? — поинтересовался Юрий Владимирович.

Полковник задумался.

— А смысл? — наконец сказал он, — он сам пришёл к нам с этой историей. Если он в доле, какой смысл выдавать подельников?

— Не поделили прибыль, например?

— Это стоит проверить Юрий Владимирович, но я сильно сомневаюсь, — покачал головой товарищ Белый, — если на то пошло, он тогда и с Рашидовым что ли в доле? Там ещё большие хищения. Или с тем же Щёлоковым? Вы сами видели, как он вываливает нам всё, что ему становится известно о преступлениях, разгребать не успеваем.

— Давайте не будем исключать все варианты, — спокойно предложил председатель КГБ, — если проверки Иван пройдёт, это будет только на пользу его карьере. Мы не каждого нашего сотрудника проверяем так глубоко.

— С этим понятно, но я так и не услышал вашего финального заключения Георгий Петрович, — Андропов снова вернулся к полковнику.

— Раньше я слышал многое о нём, но впервые работал с Иваном сам в таком тесном контакте, — тот осторожно подбирал слова, поскольку прекрасно понимал их последствия, — и у меня сложилось двойственное впечатление о нём: либо он знает всю схему изнутри, поскольку за два дня, на основе косвенных причин, провести подобную аналитику просто невозможно, либо у него действительно просто феноменальное чутьё, логика и аналитические способности. Тогда возникает другой вопрос, что он делает с такими данными в спорте?

— Да он вообще у нас не совсем обычный парень, — хмыкнул генерал-лейтенант, — представьте, вытаскивал людей из горящего самолёта голыми руками, и врачи сказали, что он больше не сможет ходить, останется инвалидом из-за повреждённых лёгких. Через год он уже устанавливает мировые рекорды в беге.

Лицо полковника стало вытягиваться, когда он вспоминал высокого, крепкого парня без малейших признаков слабости.

— Как такое возможно?

— Ну пока основанная версия, что нам его подкинули инопланетяне, — на полном серьёзе заявил собеседник.

Полковник улыбнулся, думая, что тот шутит, но ни Андропов, ни Чернышевский, даже не улыбнулись в ответ. Улыбка спала и с его лица.

— Что же, направление расследования понятно, Ивана мы проверим, — заключил он, — можно начинать работать?

— Да, Георгий Петрович, жду от вас результатов, и поставьте гриф «СОВ», если в деле замешано всё руководство милиции ОБХСС города, то нужно не допустить слива информации Щёлокову.

— Всё сделаю Юрий Владимирович, — кивнул следователь.

После моего приезда Игорь и Алёна по отдельности, напросились в гости, вызнавая, что удалось узнать КГБ на пушном заводе. Я сказал, что большей части, проверке всё понравилось, только тот, что ходил со мной и совал нос во все дела, остался недоволен, видимо ему не дали взятку.

Обещанную норковую шубу мне кстати не дали, поскольку остались довольны результатами работы комиссии. Лично я думал, что в цеховиках взыграла жадность и они не видели смысла платить огромные деньги за то, что и так прошло хорошо. Но я Игорю сказал, что поскольку я своё слово сдержал, а они нет, то следующий раз, если произойдёт подобное, обо мне эти люди могут забыть и он может ко мне не обращаться с их просьбами. Он согласился сам со мной, что это справедливо, но слова он передаст дальше, чтобы об этом знали и остальные участники нашей сделки. А вот кто получил новую шубу, так это Алёна, похваставшись мне ею при встрече.

После той знаменательной поездки словно всё затихло, но я нисколько не сомневался, что КГБ будет усиленно рыть, после кинутой им мной сочной кости. Миллионы рублей, проходящие мимо казны страны, при полном попустительстве милиции, могли усилить позиции Андропова в противостоянии с Щёлоковым, и я прекрасно отдавал себе отчёт в том, что значительно ускоряю события. Мне не хотелось, чтобы всё это началось после смерти Брежнева, как это было в реальной истории, ведь после этого до кончины самого Андропова останется всего два года, а потому, дав КГБ шанс начать активную фазу войны с цеховиками, прикрываемую милицией и членами ЦК, я хотел добиться, чтобы изменения в стране начались раньше, а для этого нужно было закинуть в КГБ ещё парочку крупных костей, но пусть хотя бы начнут разбираться с текущими расследованиями, чтобы не подавиться случайно от объёмов коррупции и воровства происходящего в стране.

Войдя в знакомый тренировочный ритм на стадионе и в школе КГБ, я начинал забывать о времени. Отвлекающих факторов практически не было, не назвать же такими редкие встречи с Алёной, и ещё более редкие с Игорем, который продолжал вести свой криминальный бизнес с наркотиками, на который все органы правопорядка закрывали глаза. Изредка ему нужна была помощь КГБ, я оказывал ему услуги, хотя он пока не особо мог мне чем помочь, ответными услугами, ведь я жил жизнью отшельника, никуда особо не выбираясь.

Только весной случилось событие, прервавшее размеренный бег времени, мелькающего для меня однотипными днями и неделями. Меня нашёл на стадионе, раскисшем от апрельской грязи недовольный Щитов и повёз в МИД. На мой вопрос, что случилось, он ответил, что, как и всегда, случился мой длинный язык. Со мной он не пошёл, но вот представителя КГБ, одетого в гражданское, со мной послали. Особо ничего не понимая я пошёл за комитетчиком, который привёл меня в знакомый переговорный зал, зайдя в который, я увидел за столом незнакомых людей, сидящих с одной стороны и явно наших чиновников, растерянно смотрящих на переводчиков, которые также имелись в наличии с другой.

Увидев меня, люди с обратной стороны стола поднялись на ноги.

— Добрый день господа, — улыбнулся я, и пошёл сам здороваться, комитетчик остался у двери с открытым ртом, словно не был проинформирован о моих талантах и специфики поведения.

— Адольф Дасслер, — представился первый, — глава компании «Adidas».

— Норед Гетт, глава отдела маркетинга компании «Adidas».

— Иван Добряшов, но для краткости можете просто говорить Иван, я так привык, — улыбнулся я, пожав им руки, и затем перешёл к стороне на которой сидели советские чиновники, не удосужившиеся поднять свой зад от стульев при моём появлении.

— Биркин, начальник внешнего отдела Минпромторга, — буркнул первый.

— Щукин, представитель Министерства лёгкой промышленности, — представился второй.

— Присаживайтесь господа, — показал я немцам на их места, и сам передумав, сел не с другой стороны, а во главе стола. Лица советских чиновников перекосило. Комитетчик едва не выпучил глаза при этом.

— Я так думаю, наконец наше совместное желание сотрудничать с вами господин Дасслер, дошло и до ответственных людей в наших министерствах, — я как перехватил бразды разговора, взяв их при своём появлении, так их и не отпускал.

Немец улыбнулся, сказав на неплохом английском.

— Да Иван, вы правы, мы до вашего прибытия обсудили основные пункты договора с представителями министерств, чтобы вы стали нашим новым рекламным лицом в мире.

— Могу я его посмотреть? — улыбнулся я.

Министерский работник от торговли нехотя пододвинул по столу контракт на русском и немецком языках. Я пробежался по пунктам, особенно впечатлившись суммой контракта, затем на глазах всех, я поднял его и разорвал сначала вдоль, затем поперёк, вызвав онемение у всех присутствующих.

— Вас не устроила сумма Иван? — удивился Дасслер моим поступком.

— Сам контракт, — улыбнулся я ему, — предлагаю рассмотреть следующий вариант. Вы вместо денег, обеспечите всех членов сборной СССР на предстоящих Олимпийских играх в Мюнхене, формой и обувью.