— Мне надо идти, — сказала она, отрываясь от меня.

— Ты ведь любишь меня?

— Я… привязана к тебе. Я не испытываю любви ни к чему живому. — Она покачала головой. — Это слово мне не подходит.

— Оно подходит мне. Это почти одно и то же.

— Это совершенно другая вселенная, Бобби, — сказала она. — Закрой дверь, когда уйдешь, — и она поспешила наружу.

Мне потребовалось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не пойти за ней. Вместо этого я подождал достаточное время, слегка навел порядок, а затем покинул Шато Машкуль, выбравшись на переполненные улицы города. Теперь они выглядели иначе, но я не мог понять почему. Возможно, казались более знакомыми. Парад отвратительных тел и лиц был не так ужасен в самых престижных районах Красного города, но все равно казался пугающим. Если бы простой человек внезапно попал на мое место и увидел бы то, что вижу я, то от испуга сразу бы вступил в самую строгую религиозную секту. Но я все еще был под кайфом после встречи с Каз, и это место казалось мне терпимым. Оно казалось… обыкновенным. Я действительно начинал привыкать к нему.

Это было хуже, чем когда я бросил курить. Осознание того, что я скоро увижу Каз, делало это ожидание безумно мучительным и болезненным. Ведь я не просто встречусь и проведу время с ней; это означало, что я наконец смогу забрать ее с собой. И это должно случиться как можно скорее. В конце концов, у меня были и другие проблемы помимо Каз. Я даже не представлял, сколько времени провел в Аду по земным меркам, и я все равно сейчас ничего не мог с этим поделать, но если я отсутствовал слишком долго, меня могли ожидать серьезные проблемы с работой. Но теперь я был почти у цели. Я нашел ее, и мне оставалось лишь украсть ее у самого отвратительного и могущественного ублюдка во всей вселенной и затем выбраться вместе с ней из Ада. Я понимал, что это невозможно, но, находясь рядом с ней, я понимал, что у меня просто нет другого выхода.

Если верить воспоминаниям от Ламех, чтобы вернуться домой, нам надо было попасть к исходной точке — Мосту Нерона, который находился на много уровней ниже Пандемониума, на самой дальней окраине Аваддона. Не знаю, было ли такое решение разумным или нет, но я больше не желал даже близко подходить к подъемникам. Дело не только в том, что мой опыт путешествия на них был таким ужасным — хотя это тоже сыграло свою роль, — в действительности за ними было очень легко вести наблюдение, ведь на каждом уровне был всего один выход. Ад был устроен по принципу идеального фашистского государства, и я уверен, что это неспроста.

Но если не подъемники, то что? Надо было найти другой способ передвижения, и поэтому я отправился на верфи у Стигийских доков.

Некоторые большие корабли были оснащены дымовыми трубами, а под темными блестящими палубами самых современных и самых дорогих на вид судов явно скрывались какие-то замысловатые двигатели. Но даже здесь, в большой гавани Красного города, на большинстве кораблей были мачты, вместе создававшие впечатление густого черного леса, в котором деревья раскачивались от волн на реке, словно от сильного ветра.

Шум верфи становился все громче по мере моего приближения, и вот я уже едва мог расслышать собственные мысли среди стука молотков и рева пил, не говоря уже о более привычных звуках — щелкании хлыста и криках рабов. Остовы парусников и бронированных пароходов были облеплены демонами и проклятыми в упряжи, которые отчищали корабли от ядовитых морских животных, прилипших к бортам во время последнего плавания: кроваво-красных рачков размером с дорожный конус и дискообразных существ, увиливающих от моряков, которые пытались поймать их на дне мутной реки.

Я остановился, задумавшись о том, как найти корабль, который отвез бы меня до нижних уровней, и вдруг почувствовал, что кто-то наблюдает за мной. Сначала я даже не увидел его — это было лишь тревожное ощущение, отдающее покалыванием в шею. Но затем я повернулся и разглядел странного паренька, который стоял на причале метрах в десяти отсюда и смотрел прямо на меня. Этот толстенький прямоходящий кот с безумным взглядом и слишком человеческим лицом был мне знаком.

Я шагнул к нему и подумал, что он может убежать, но он лишь встал, продолжая пялиться на меня так, будто сам не осознавал этого. Когда я подошел ближе, то уже вспомнил.

— Я з-з-знаю тебя, — сказало маленькое создание.

— Да, рынок рабов. Ты работаешь с Рипрашем.

— Д-да, — пропищал он, — р-работаю. Но кое-что…

Он нахмурился, его маленькое личико сморщилось, как засохшее яблоко.

— Я знаю т-т-тебя…

— Замолчи. Рипраш здесь? В Пандемониуме?

— К-конечно, — Сумасшедший Кот продолжал глазеть на меня. И это начинало раздражать. — В доке Кракена.

Я был изумлен. Неужели хотя бы в этот раз мне повезет?

— Можешь отвести меня к нему?

Он покачал головой, и в его глазах вместо прежней рассеянности появился страх.

— Не могу. Уже поздно. Ему надо принести ужин.

Он отошел от меня, затем повернулся и поковылял со скоростью енота, которого заставили бежать на одних задних лапах.

— Док Кракена! — крикнул он, обернувшись.

Док Кракена располагался в самой дальней части главного причала. Я поспешил пробраться мимо различных странных грузов, которые снимали с не менее странных кораблей — от гигантских покорителей болот до судов работорговцев. Я увидел и немало изящных торговых шлюпов с далеких нижних уровней, но большинство судов походили все же на китайские джонки, которые работают на надежность, а не на скорость. Это было логично, ведь во время моего путешествия с Рипрашем я увидел множество отвратительных существ, таящихся в глубинах Кокит.

«Ворчливая стерва» стояла на якоре, ее остов блестел от черной смолы, а паруса были спущены, но готовы раскрыться в любой момент. Как бы мрачно ни выглядела «Стерва», я был так рад ее увидеть, что чуть ли не кинулся к трапу бегом, но мое долгое пребывание в Аду научило меня сдерживаться. Как знать, вдруг кто-то наблюдал за мной в главной гавани Ада? Я не спеша поднялся на палубу с сутулой походкой вечного раба. На моем пути оказались моряки, загружающие товары на борт, но прежде чем я попал в какие-либо неприятности, на корме появился Рипраш; гигантская рана в его черепе подсвечивалась от фонарей.

— Снейкстафф! — прогрохотал он.

Я приложил палец к губам.

— Лучше Псевдол.

На мгновение он замер, но затем кивнул, повторяя: «Псевдол». Думаю, вряд ли бы покоритель адских рек сумел протянуть здесь столько веков, если не был бы хотя бы немного сообразительным. Он позвал меня за собой в каюту, которая по-прежнему воняла, как гигантский потный носок, но казалась приятной и родной по сравнению с другими местами, в которых я недавно побывал.

Сжавшись, на полу лежал Гоб. Когда я зашел, он взглянул на меня с выражением, свойственным побитым собакам. Если бы я надеялся, что он подбежит ко мне и обнимет, то был бы очень разочарован, но я точно видел, что он узнал меня. В Аду не принято обниматься, если только ты не богатый демон, считающий себя обычным человеком. И все же я был очень рад увидеть его. Мне показалось, что он поправился и выглядел более здоровым.

— Я кое-что должен тебе, — сказал я малышу, присев рядом с ним. Я взял его за руку и вложил две железные капельки ему в ладонь. — Вот, это мой долг.

Затем я достал еще полторы горсти капелек.

— А это за то, что ты так помог мне.

Гоб посмотрел на деньги, выражение его обезьяньего лица было ужасно серьезным.

Рипраш засмеялся:

— Он пытается придумать, где спрятать их от меня.

Я нахмурился:

— Ты что, отбираешь у него деньги?

Рипраш рассмеялся еще громче.

— Ну ты шутник! Я бы не забрал и четверть капельки у этого пушистого малыша. Он просто мне не доверяет. И тебе, скорее всего, тоже.

Я вспомнил, как долго малыш не мог себе позволить заснуть в моем присутствии.

— Скорее всего ты прав.