А дальше так. Дело сверхсекретное, в одном экземпляре. (Что ж, бывает.) Подчинение — лично ему. Второму. Помощников, посвященных в суть дела — ноль. Изволь крутиться, как хочешь. Зато полномочия — по классу «ото». Ну и машина там, пропуска, охрана — само собой, на то мы и при Генеральном. Сроки? Так, думаю, сейчас, как всегда: лучше бы, конечно, к началу прошлой недели, но в крайнем случае — ко вчерашнему вечеру. И такое бывало. А вот и нет. Представьте, и тут что-то новенькое — работайте, Годи, я вашу хватку знаю, не тороплю. Дело не из легких (удивил!), спешить не надо. Однако, если почувствуете, что что-то и вправду «горит» — ну тут уж действуйте по обстановке. Да что я-не мне вас учить. Все. Понятно? Так точно, как не понять. Ну вот и ладненько, а материалы я вам сегодня же и подошлю. С курьером. Есть-понял. Жду. Тут надо знать Второго. Его «сегодня» означает чаще всего — в течение пяти минут. Вон она, Резиденция-то, стену из окна видать. Не заждешься. Но на этот раз он и вовсе подгадал — не иначе, отослал курьера, а потом уж звонить принялся. Так что папку с делом я получил секунд эдак через десяток после его «желаю успеха». Ну и, значит, за оставшиеся до обеда два часа все и прочел. Три раза. Сперва — по диагонали. Второй раз — внимательно. А когда уже начал понимать, что они мне подсунули, — и совсем не спеша.

Обедать я и так редко хожу, а тут и вовсе аппетит пропал. Так что прогулялся я по парку, пытаясь думать о постороннем, дабы вся эта мистика поискала себе объяснения не в сознании, а где-нибудь поглубже. И вернулся в кабинет — как был, пустой, без единой мысли. У меня не то что версий, у меня и вопросов-то не было. Постоял так, вроде любимца читающей публики мудрого инспектора Кане Патеру, глядя в Мировой Свет — разве что без папиросы в зубах, снял плащ и принялся за чтение в четвертый раз — будто бы впервые.

Что ж, думаю, раз нет версий, будем делить факты на группы. По полочкам. Но ведь это только говорится так — «факты». А в деле этом кроме голых фактов было и еще кое-что. Анализ, что ли. Так что начал я с разбиения дела на информацию как таковую — это то, что с именами, датами и местом действия, — и дополнительные, так сказать, сведения.

Итак, что мы имеем реально. Без эмоций и прочих комментариев. Имеем мы целую систему интернатов для детей-сирот. Дело ясное — всего десять лет, как исчезла Сеть башен и — вместе с ней — Отцы. Восемь — как кончилась война, и только пять — как были задавлены последние путчи «бешеных». Так что сирот, сами понимаете… Но среди всех интернатов обычного, так сказать, типа есть один особый. Точнее, было два, но как раз пять лет назад, в первый год более или менее нормальной жизни, их объединили. А необычны эти интернаты тем, что жили в них не просто дети-сироты, то есть дети войны, дети эвакуации, дети всеобщей драки всех со всеми. Нет. В них собрали когда-то, еще при Отцах, детей тех, кого называли тогда выродками — и только их. Причем в первый интернат попали дети выродков легальных, и не просто легальных, а — правящих. Ну а во второй, понятно, — каторжников, подпольщиков, уничтоженных: словом, врагов. Ясное дело, и качество жизни и обучения в этих заведениях слегка различалось.

Все это я, впрочем, знал и раньше. По долгу службы, так сказать. А вот о том, как и зачем эти интернаты были созданы, прочел только сегодня — и, надо сказать, не без интереса.

Оказывается, всеми этими делами — выродками то есть — занималась целая наука. Даже группа наук. В частности, изучали и такое явление, как наследственная предрасположенность. Дело ведь было хитрое: с одной стороны, врагами системы в Стране Отцов были исключительно выродки. А с другой — уничтожить их совсем Отцы никак не могли — должен же кто-то и править.

Куклы-то, то есть те, на кого Сеть действовала «позитивно», уж никак в правители не годились. Вот они и исследовали — искали, как бы взять это дело под контроль. Ну, чтобы их дети, значит, были не куклы, а все прочие — в общем строю…

И показали эти исследования вот что. Дети выродков в девяноста восьми случаях из ста — в родителей. Надо ведь учесть, что браки «обычных людей» с выродками не то что были редкостью — их просто не было. Вообще. Это, впрочем, понятно. Так что вывод был сделан простой: всех детей «не кукольного типа» — под контроль. Детей элиты — в руки элитных же педагогов и в элитные условия — растить из них смену. А тех, что наоборот, то есть детей «воспитуемых» — отдельно. Но там — поинтереснее. Те, которые постарше и уже что-то соображают, те — все, враги, мстители — их просто изолировать. Правда, умники местные и там пользу нашли; использовать детей подпольщиков и беглых как приманку-наживку. Точнее — хотели использовать. Никто не клюнул и не приплыл. Тут в деле даже выписка есть — некто большого ума и весьма сведущий в психологии доказывает на сем примере всю патологичность психики выродков-родителей. Дескать, готовы даже своих детей бросить на растерзание. Ну конечно, а как же… И там же приложена копия решения штаба подполья о запрещении акций по освобождению детей — разумеется, знали, чем такая акция обернется.

Однако были ведь и дети до двух лет — несмышленыши еще. Никак не враги. Почти все — сироты. Ведь таких малышей не бросишь — только силой разлучить можно. Чаще всего и гибли, не отдавая. Вот… И этих Отцы тоже решили на свою сторону — своих-то в элитном заведении было немного: мало кто из верхушки доверял Отцам настолько…

Ну а когда Сети не стало, все эти идеи о воспитании элиты, о контроле над будущими врагами — все это, понятно, ушло, кануло вместе с башнями. И многих детей постарше разобрали. Кого — родители, кого — родня дальняя или друзья. Остались только самые малолетки: имена-то им сменили, родни никакой, так что — под опекой Департамента образования и охраны детства. И был бы интернат как интернат — один из многих. Но… Но вот тут еще тетрадочка, а в ней уже не факты — с местом и временем, в ней — анализ. Отцы сгинули, а наука их, хоть и на голодном пайке, а кое-что делать продолжала. Да и власти новые помогали: интерес-то был, хоть и иного рода. Надо было кукол бывших лечить, в людей превращать.

Я эти времена помню — хоть и молодой был. Нас тогда долго думать учили. И не всегда грамотно — так, вслепую шли, методом тыка. Отсюда и путчи: и «бешеные», и прочее подобное. Но — к делу. А в деле — вот тетрадочка эта. И в ней — данные науки. Излучение-то ушло, а разделение на выродков и «нормальных» — нет. Куда ему деться — вот так-то сразу? И оказалось, что за годы работы Сети башен нас не просто оболванили и голову нам задурили. Нас сделали — как это у них там? — ага, вот — гипнабельными. То есть, говоря человеческим языком, есть излучение — нет его, а верить нам во что-то надо. Я говорю «нам», но это так… В смысле — большинству. Я-то, похоже, как раз из тех, кого умные головы, писавшие эту тетрадочку, зовут «лабильно-устойчивыми». То есть обучению поддаюсь, и после года-двух битья мордой о факты способен начать думать сам по себе, башкой. В отличие от большинства. Те, согласно строгим научным данным, все больше ищут, во что бы поверить — и желательно слепо и навсегда. А думать — это нет, поздно.

Но и это бы не беда. Настоящая беда в другом: ведь и дети их тоже такими растут: учителей-то где на всех наберешь, чтобы думать заставляли?

Вот и выходит, что как были дети из этого интерната надеждой нации, так и остались. Не единственной — многие ведь с родителями живут. Но все же. Тем более что выяснили умники мои — позже, конечно, уже не при Отцах — что генетическая обусловленность «вырожденности» крайне маловероятна. Проще все: не в генах дело, а в атмосфере. Книги там, разговоры — ну понятно, какая уж там вера пропаганде, скорее голова заболит. Так что вывод в тетрадочке такой — нужны учителя. Сперва для этих, интернатских, — самые лучшие, из бывших — из выродков, само собой. А там, глядишь, и всех будем на выродков учить — вот подрастут интернатские, они и будут. А было их тогда — пять лет назад, в объединенном интернате — полторы сотни, от пяти до семи с половиной лет от роду.