Томас сглотнул, потом покачал головой. Он неделями просматривал газеты, но сообщений из Гефаудана действительно не было.

Де Буффон положил ему руку на плечо.

— Пусть, наконец-то, всё будет хорошо. Сходство с собаками прекрасно и отлично, но логично подумайте: в Париже ирландские волкодавы настолько редкие, что даже зоологи их не часто видят! Как самая дорогая и редкая порода собак Европы должна была попасть в провинцию и там свободно бегать в лесах? Сходство – это только случай, продукт ваших не точных описаний и ожиданий. Ну, иногда мы цепляемся за теории, преследуем цель, которая вводит нас в заблуждение. Мы видим логичную связь и уже ищем не стыковки, которые подтверждают наш тезис. Это то, от чего мы отказываемся, чтобы увидеть свою картину, и вместо этого выделяем фрагменты, придавая им слишком большое значение, — де Буффон улыбнулся и похлопал его по плечу. — Когда испанцы прибыли в Мексику, туземцы увидели только их белую кожу и поверили, что имеют дело с богами. Они увидели всадника, но так как не знали о лошадях, то с первого взгляда предположили, что это были сказочные животные, что-то вроде кентавров. Если бы туземцы смотрели не предвзято, то заметили бы сёдла и оружие испанцев. И они бы сразу поняли, что эти боги – обычные люди, с запахом пота, а не святого дыма. То, что я хочу вместе с этим сказать: мы легко упускаем из вида очевидное, если хотим увидеть что-то другое. Наши ожидания определяют доказательства. Но, поверьте мне – это происходит даже среди лучших из нас. Кроме того, я был очарован той возможностью, что это может быть не изученный вид, но это был настоящий волк. Лучше рассмотрите вещи без оценки. Только так вы попадёте на правдивый след. Это самый важный урок для научной карьеры.

Томас молчал. Всё звучало подкупающе логично и гладко, но в нём что-то ещё сопротивлялось. «Если это был заговор англичан, то они, конечно, могли бы доставить волкодавов во Францию», — подумал он. — «Узнаю ли я когда-нибудь правду от Лафонта?»

— Ну, да, раз уж вы здесь, я могу также дать вам некоторые планы, — продолжил де Буффон. — Входите.

Томас помедлил, прежде чем проследовал в кабинет за исследователем. Выходя, он бросил ещё раз последний взгляд на волка. На задней лапе таксидермистом была скрыта плохо зажившая огнестрельная рана сустава. Томас подумал о ночи в лесу с Бастьеном, и о том, как волк, хромая, убежал. «И он, вероятно, не отправился в Сен-Жульен-де-Шаз, а был пойман и приведён туда, чтобы месье Антуан мог спокойно его убить».

— Ну, до тех пор, пока ваше криминальное прошлое не дало еще большие всходы, я, естественно, не могу использовать вас на важных проектах, — сказал де Буффон. — Но уже пора научиться разбираться в ботанике. Возможно, вы очень счастливы посвятить лето своей жене? Когда вы женитесь?

— Завтра, — бормотал Томас.

— Как прекрасно! — де Буффон протянул ему список. — Итак, вы здесь видите: в этом году король хочет расширить оранжереи. Они заботятся о фруктах для королевских кухонь.

Томас бросил взгляд на список. Любимыми сортами короля оказались маленький сорт инжира «Султан» и сорт клубники с красными плодами «Версалька».

«Камилла и Дельфина сейчас были бы в восторге», — подумал он.

Глава 30

НЕЗАБУДКА

Вопреки всему, собаки очень беспокоили его. До самого рассвета он снова и снова пересматривал рисунок за рисунком в своей папке для рисования, и каждая рана, и каждый след были упорядочены по-новому, и каждая из его заметок рассматривалась под новым углом зрения: собака и неизвестный вид животного. Предположение ужасно хорошо подходило, но, также и сейчас, после ночного бодрствования, когда отец нервно поправлял Томасу галстук, у него по-прежнему было мучительное чувство, что он упустил что-то существенное.

— Не делай такое мрачное лицо, мальчик. Ты идешь на свою свадьбу, а не на казнь!

«Все дело в подходе», — подумал Томас.

Слуга бросился в комнату со шкатулкой в руках, обтянутой красным бархатом. Его отец принял её и передал Томасу.

— Фамильные драгоценности твоей покойной матери, — торжественно сказал он. — Сегодня ты подаришь их своей невесте.

Томас взял шкатулку и не стал её открывать. Затем он поднял голову. Юноша всё ещё чувствовал себя так, как будто созерцал жизнь другого сына. Из зеркала его рассматривал мрачный дворянин. Перчатки, украшенные серебряной вышивкой, были произведены на семейной мануфактуре и стоили больше, чем драгоценные пряжки на его штанах до колен. Голубой с серебристо-белым, полосатый жакет был новым и сидел на нём как влитой. Близняшки Хастель, конечно же, приняли бы его за принца. Он взял украшенную серебряной каймой треуголку и последовал из комнаты за отцом.

***

«Томас!

В плохие дни как сегодня, я представляю, что мои письма ты бросаешь в огонь не прочитанными. Я не могу винить тебя в этом после нашего прощания в прошлом году и после всего, что произошло дальше.

Но можешь ли ты представить себе, каково это, когда вся жизнь и всё, во что ты когда-то верил, рассыпается в пепел?

Мне всё ещё кажется, будто всё происходит как в кривом зеркале. Я больше не узнаю в нём своё лицо. Была бы я счастлива, если бы промолчала? Да, вероятно. Теперь я ношу рану, которая никогда не заживёт, но если быть абсолютно честной, то я должна признать, что, наверное, я всегда её чувствовала – даже не зная, откуда она возникает. В хорошие дни я знаю, что ты, естественно, не получишь мои письма. С моей стороны вообще было достаточно глупо их писать, просто для того, чтобы Жан-Жозеф бросил их в огонь.

Я одна, без союзников, которая грешила сама и также поплатилась за прегрешения своего отца. Я могу только надеяться, что Жан-Жозеф вернул тебе, по крайней мере, папку с рисунками.

Почему я всё ещё пишу тебе? Может быть, только для себя самой, чтобы найти слова для ужаса. Иногда я мечтаю, чтобы он забрал меня. Я чувствую его присутствие, и знаю, что он подстерегает меня, и просто ждёт своего часа...»

Изабелла остановилась. Между тем, она знала каждый такой шум, каждый щелчок и теперь также знала, что дверь, однозначно, откроется. Девушка быстро сложила письмо и убрала в платье. Под юбкой были прикреплены две плоские сумки на поясе, в которых некоторые женщины прятали свои молитвенники или вещи, которые никто не должен был найти. Изабелла быстро запихнула его к другим письмам, и снова опустила свои юбки. Потом она бросилась к окну и упала в кресло. Не опоздав ни на секунду.

Ключ поворачивался в замке. Мадам де Морангьез вошла без стука – за ней следовал Эрик. «Моя новая семья», — горько подумала Изабелла. — «Святой тюремщик».

— Добрый день, Изабелла, — сказал Эрик. Щетина придавала ему вид дикого отважного охотника. Свежий запах весны и леса заполнил комнату.

— Добрый день, — вежливо ответила она.

— Пойдём? — спросил он с мягкостью, от которой по её спине пробежал холодок.

«Какой у меня выбор?» — подумала она. И хотя всё в ней противилось, она кивнула и встала.

Спутники Эрика уже их ждали. Её кобыла стояла оседланной рядом с конюшнями. На мгновение девушка не смогла сделать ничего другого, кроме глубокого вдоха, и полностью наслаждаться запахом весны. Сколько времени прошло с тех пор, как она гуляла последний раз? Казалось, прошли годы.

Во дворе царила рабочая суета: слуги таскали багаж к лошадям, и несколько собак игриво боролись перед конюшней. Один парень с тёмными волосами похлопал одну из них по спине и отправил животное свистом обратно к своре Эрика. Затем он подошёл к одной вьючной лошади и начал укладывать багаж Изабеллы в большие корзины. Изабелла не сразу узнала молодого человека. Затем её осенило. «Адриен!» Слишком хорошо она помнила мужчину, которого Том называл другом. «Он должен быть нашим доверенным лицом». Как всегда тоска одолела её так внезапно, что стало больно. Это было рискованное предприятие, но ей не оставалось никакой другой возможности. «И что я потеряю?»