– Тяжело идет, – пропыхтел водитель «Чероки», – Колян, ты бы сел на дерево, а то зажимает.
Колян с готовностью залез на ствол и легонько покачал его. Пила заработала увереннее, и вскоре, взревев последний раз, замолчала. Отпиленный кусок дерева оказался на земле, и трое мужчин, кряхтя, лагами покатили его к обочине, и благополучно сбросили вниз. Выдохнув морозный воздух, Сергей закинул пилу в машину и с серьезностью в голосе сказал:
– Надо бы сбрызнуть хозяину, Анатолий Семенович, а то пути не будет. В бардачке же есть фляжка с коньяком.
– Да не вопрос, – пожал плечами представительный дяденька, депутат местного горсовета, курировавший к тому же строительство нового жилого комплекса, длинным языком влезающего в лесной массив за городом.
Он открыл дверь машины со своей стороны и выудил прямоугольную фляжку, обшитую добротной коричневой кожей, а с ней и несколько стаканчиков.
– Сергей, вы всерьез верите в эти сказки? – лыжница уже стал подпрыгивать на месте, хотя сильного мороза не ощущалось.
– Я не верю, – пожал плечами водитель, слегка улыбнувшись раскрасневшейся девушке. – Я знаю. Зашел в лес – капни на четыре стороны, остальное употреби сам. Духам это нравится. Проверено. Мы где живем, не забываете? Местное население боготворит эти места, да и нам следует помнить наставления шаманов.
Депутат тем временем разлил коньяк в пять маленьких стаканчиков и озабоченно произнес:
– В два захода пойдем. Сначала мужчины, как сильные представители данного клана, и даже даме достанется. Машуля, иди сюда!
– Коньяк? Фи! – спутница Анатолия Семеновича скривила губки. – Я же не пью его, милый!
– Надо! Сережа плохого не посоветует! – наставительно произнес мужчина и всунул в ее руку стаканчик.
«Сильные представители клана» чуть ли не синхронно и с боготворением побрызгали капли напитка на четыре стороны, а Сергей что-то пробормотал, глядя на заснеженные верхушки величественных елей, нависших над дорогой и закрывающих близлежащие сопки. И только потом опрокинул в себя коньяк. Выдохнул пар, который, клубясь, оседал тонким слоем инея на воротнике теплой меховой куртки.
– Девочки! – депутат с помощью Петровича разлил коньяк по стаканчикам и подал хихикающим девицам. Лыжница не стала ломаться, проделала те же пассы, что и мужчины ранее, и опрокинула в себя жидкость. Похлопала ресницами, но ничего не сказала, только варежкой прикрыла нос и рот.
Ревностно оглядев свой клан, Анатолий Семенович махнул рукой.
– Все, по машинам! Никитич и так заждался нас! Баня, наверняка, уже готова! Надеюсь, твой дух леса больше не будет шалить!
Эти слова предназначались Сергею, который занял место за рулем и завел двигатель. Машина снова тяжело просела под тяжестью Петровича, расположившегося в середине джипа.
«Сколько же в нем живого веса? – удивленно подумал Сергей, осторожно проезжая мимо поваленной сосны. – Даже рессоры скрипят у «япошки»!
Пожелания депутата хозяином леса были услышаны, и больше незапланированных остановок не было до самой «площадки», которая притаилась в неглубоком распадке на относительно ровной поверхности, занятой высокими и могучими столетними кедрами, тянущимися вдоль ручья и дальше вверх в горы. Здесь и стояли хозяйственные постройки, оставшиеся от бывшего лесничества. Впрочем, мало что осталось. Только старый дом три на четыре с двускатной крышей, приспособленный приглядывающим за хозяйством Никитичем для различных нужд, вроде сарая для хлама.
Остальные постройки выглядели новыми, простоявшими не больше двух лет. Среди них был хороший бревенчатый дом из лиственницы, нижние венцы которого были положены на крупные камни, чтобы избежать гнили. Крыша была покрыта модной нынче металлочерепицей. Ее темно-зеленый цвет был, видимо, специально подобран для полной маскировки. Сверху сразу не обнаружить, если задаться целью искать дом с помощью вертолета. Хотя, кому это надо? Две стены дома были глухие, а в остальных было по два оконных проема, упакованных в стеклопакеты. Сами окна были небольшие, чтобы уменьшить потери тепла, да и от хищного зверья, если те вздумают лезть через них в дом. Впрочем, это было из области фантастики. Разве что любопытный мишка нос засунет. Небольшие сени с невысоким крыльцом. Печная труба уже дымится, разнося запах березовых углей по округе.
Неподалеку от дома пристроилась банька, от которой идет тропка к ручью. Помимо нее на огороженном струганными жердями участке ничего больше не было, не считая большого крытого сарая без ворот, куда и заехали обе машины.
На шум, откуда-то из-под сарая, выскочили две лайки и бросились навстречу депутату, который в сопровождении своей Маши и Петровича направлялись к избе. Они стали молча прыгать на людей, словно выражали свою радость от их появления. Собак потрепали по загривкам, да и прошли дальше.
В жарко натопленном помещении на середине большой комнаты уже был выдвинут стол. Никитич, высокий худощавый старик с густой черной бородой, в которой проблескивали посеребренные нити, суетился вокруг него, расставляя посуду. Увидев входящих гостей, он всплеснул руками и радостно крикнул:
– Анатолий Семенович! А я тебя раньше ждал, чего задержался?
– Да непорядок у тебя на трассе, – добродушно проворчал депутат, помогая Маше раздеться, после чего сам скинул верхнюю одежду. – Аккурат перед нами лесина завалилась. Пришлось распиливать, дорогу освобождать.
– Само завалилось, что ли? – нахмурился вдруг старик. – Проверяли на спил?
– Проверяли, – зашедший следом за важными гостями Сергей сразу же вступил в разговор, поставив картонную коробку с едой на лавку возле двери. – Выходит, что дерево завалилось само, комель выдран из земли.
– Ох, опять шалить стал, – передернул плечами Никитич.
– Кто? – засмеялся депутат, проходя к печи. Он с удовольствием вытянул руки над плитой и зажмурился как сытый кот.
– Да лесовик, знамо кто, – смотритель «площадки» покачал головой. – Каждые пять лет вытворяет невесть что, охотников гоняет, не дает им по лесу разгуливать. Иногда ягодников так напугает, что они ведра побросают, да и деру отсюда прямиком до трассы….
– Как интересно! – в дом ввалилась основная группа, состоящая из девушек и Коляна, нагруженного коробками. Воскликнула лыжница, которая держала в руках два пакета с фруктами. – Сегодня день сказок?
– Наша Алена ничему не верит, – пропыхтел Петрович, присаживаясь на стул спиной к горячей трубе. – Она – девушка с рациональным мышлением, ее так просто не заставишь поверить в стариковские страшилки.
– Сами вы – страшилки! – Никитич заметно оживился при виде щебечущего цветника. – В этом году лесовик от хозяина отбился напрочь, уже и сюда добрался! По ночам в окно долбится, собак пугает, огонь в печи гасит. Замотался я что-то с ним, в город хочу, Анатолий Семенович!
– Девочки! – по-своему понял стенания старика депутат. – Помогите нашему смотрителю на стол собрать! Салатики покрошите, горяченького чего-нибудь!
– На кухне я уже все приготовил! – махнул рукой Никитич. – Оленина с овощами в латке лежит, осталось только в печь ее затолкать! А салаты сами делайте, не люблю я это баловство!
Началась суета. Девушки разделись и двинулись на кухню, возглавляемые энергичной Машей. Мужчины же с удовольствием придвинулись к столу, где уже стояла посуда и большая плоская тарелка с кусками холодной буженины, оленьего языка и ядреного холодца. Петрович с хрустом свернул пробку с бутылки водки «Хаски», разлил по рюмкам.
– Ну, с прибытием! – поднял свою рюмку депутат. – Выпьем за хорошую погоду и праздничное настроение! Чтобы так было до Нового года! Погнали!
Все с удовольствием поддержали этот тост и выпили. С морозца и дневного приключения водка хорошо пошла, разгоняя кровь и активизируя печень для дальнейшего алкогольного возлияния. Пока женский коллектив гомонил за перегородкой, Петрович налил по второй. Он явно торопился, потому что знал: женщины обязательно начнут возмущаться. Хотя у него и не было жены под боком, но даже любовница способна испортить настроение своими упреками, дескать, мы там хлопочем с готовкой, а вы тут успеваете опрокидывать!
