"Незамерзающий порт на Дальнем Востоке" — припомнил я для моей реципиентки. Да уж! Чего-чего, а великих прожектов Пётр I затеял великое множество. С него станется начать тянуть брусовку от Урала до самого Тихого океана. Ну, или от Тобольска. Хотя, реками и до Ачинска нетрудно дойти, а уж от него до Енисея не так далеко.

— Отроков с коломенской пристани на Москву возьми, — распорядился Пётр поутру, испив рассола. — Ну что ты сверлишь меня взглядом, ненаглядная? — поворотился он к Лизе. — Мужик от страха чуть до конфуза не дошёл, потому что за его проступок живота мог лишиться. А мне от него не просто правда нужна, но с подробностями. А тебя, Софья, я до положения риз поить не могу, потому что ты кормящая. Давай, выкладывай, как на духу, сколько кораблей можешь в Охотск направить?

— Три. "Фемиду" уже вооружили и по Белу морю гоняют. Только, я слыхала, будто ты бойцов намерен туда направить, отчего им придётся лишних три месяца кантоваться в заграницах. Ох и накуролесят они там от безделья, если от пьянства не помрут, — ответила Софи.

— О чём ты? Какие месяцы?

— Уходить в Охотск нужно в конце февраля или начале марта, а с ноября по май льды в Архангельск не впускают. И не выпускают. Значит сидеть нужно где-то в заграницах. Если корабль просто с грузами, то полбеды — товарам пища не требуется. А если уйти налегке, то можно занять время перевозками чужих товаров. Но тебе же людей отвезти требуется. Причём много. То есть в тесноте. А в таком разе бежать необходимо быстро, чтобы не сомлели твои молодцы или не начали кораблю днище вышибать.

— В Кольский острог можно людишек служилых ещё в октябре свезти, — заметила Мэри, до сего момента никак себя не проявлявшая. — Пускай их тамошний воевода чем-нибудь полезным займёт. И корабли за ними из европейских вод придут уже в марте. Я чаю, не отощают сердешные на северных-то кормах!

— Зимой даже в европейских водах плавать непросто, — заметил сидящий тут же Иван. — На коротких рейсах заработки не шибко увесистые, а риск серьёзный. Лучше и судам переждать зиму в Мурмане. И не вмёрзнут, и не обрастут. А команды пусть творчеством занимаются. А то пристали ко мне — проволоку им подавай! Чего-то они из неё ткать собираются, причём, всем лесом.

Пётр с интересом наблюдал за работой коллективного разума — определённая культура обсуждений сложилась у нас ещё в ипсвичский период работы школы.

— Так мне ещё и мангазейским ходом нужно целый полк к Байкалу перебросить, — добавил он тревожно. — Пятьсот стрельцов.

— Туда в июле нужно выходить. Кочей настроить на такую ораву мы успеем, если леса хватит. А вот моторами снабдим только один из пяти — остальные на буксире пойдут или на вёслах, — размыслительно проговорил Иван.

— Леса готового можно из Котласа привезти — есть запас у дяди Силы, — припомнила Софи.

— Это не всё, — вздохнул Пётр Алексеевич. — Нужно два полка перебросить в Ачинск и строить от него брусовку к Енисею. Потом вверх по реке пройти в тот же Байкал. Пороги тамошние тоже берегом обойти.

— Справимся, государь, — кивнула Софочка. — Перебросим двенадцатитоннки с Дона и Днепра в Оку, да и перевезём всех. Против такого-то войска никто и не пикнет.

— А тебе, Софья, на Байкал пути не будет. Поведёшь флот к Охотску, а оттуда вместе с воеводами тамошними войдёшь в устье Амура и доберёшься до Албазина. Это надо же было весь Амур отдать, пока я Азов брал!

— Вань! А на "богинь" двенадцатифунтовки встанут? — спросил я.

— Две. Передняя, так же, как и на "Энтони" точно вперёд стрелять не сможет, а задняя накроет всю полуокружность.

— И гранат осколочных для них в достатке?

— По сотне на каждый из шести стволов наскребём.

— Последний вопрос, герр Питер. А воеводы тамошние меня послушаются? Я же простая фрейлина, а они ого-го!

— Поскольку ты уже не девка, могу попросить сестрицу произвести тебя в статс-дамы, да только хрен редьки не слаще, — притормозил Пётр. — В Англии вон даже баб в герцогское достоинство возвышают. Правда, если те королевской крови. Давай, я тебя адмиралом сделаю. Это выше любого воеводы.

— Интересно, а отказаться от столь высокой чести позволительно? — вылез с вопросом я. Государь посмотрел на меня, как на ненормальную. — Ладно-ладно, — резко дала по тормозам Софочка, — если это нужно для пользы дела, то деваться некуда.

Разумеется, великие планы юного государя принялись трещать по всем швам ещё до того, как начали осуществляться. То есть софочкино хозяйство, хоть и напряглось, и запокряхтывало, но не сбойнуло — три морского хождения парусника — "Селену", "Горгону" и "Фемиду" — снабдили двумя двенадцатифунтовками каждую, а окружить их башнями и прочим необходимым для стрельбы полностью не успевали — октябрь на дворе. Отчего перегнали их к Кольскому острогу в расчёте на то, что за зиму команды завершат достройку.

Полк же стрелецкий, закономерно, к погрузке на корабли не поспел — то ли бунтовать стали служивые, то ли иным образом своё несогласие с отправкой на край земли выразили. Пусть с этим воеводы разбираются и Стрелецкий приказ. А у нас повеление — доставить в устье Амура боеспособный полк. И будет он сермяжным, поскольку иного нет.

А что? Во взводе четыре отделения, нынче чаще именуемых капральствами — две тройки и две пятёрки. С командиром набирается семнадцать бойцов. Три взвода это рота из полусотни военнослужащих. Три роты — батальон, в котором уже полтораста лесных воинов. В полку чуть меньше пятисот отменных стрелков и пронырливых разведчиков. С учётом четырёхорудийной батареи носимо-возимых орудий — вполне по нынешним временам полк.

Другой полк, предназначенный к переброске на театр военных действий мангазейским ходом, мы ожидаем только в начале речной навигации — где-то в мае-июне. А сами поставили на поток изготовление кочей. Не очень крупных, но пузатых и вместительных. По нашим прикидкам выходило на восемь гребцов в две смены, да с командой из трёх человек плюс несколько пассажиров — двадцать пять стрельцов на каждом без проблем доедут до места. То есть всего мы заложили два десятка этих неказистых тихоходных посудин.

Про ещё два полка предположили, что повезём их по Туре от Койвинской линии на плоскодонных двенадцатитоннках, которые ещё до ледостава согнали к той же брусовке и без торопливости перевезли за Камень, собрав в устье впадающей в Туру реки Кушвы, что рядом с горой Благодать. Там невольно собрался лодочный двор, смотрящим над которым оказался кто-то из строгановских людишек. А основными поселенцами сделались экипажи наших пронырливых барж.

Личный же состав предполагаемых к перевозке к Ачинску полков мы приготовились добросить до уральской брусовки двумя лесовозами, тремя стотонниками и одной баржей типа "Донская", которую успели соорудить в Муроме. То есть, если нарезать большими кусками, подготовка к массированному прорыву на Дальний Восток проводилась планово. Провизию для пассажиров тоже подтягивали, собирая на складах Чусовских городков, но это уже санными обозами, когда встали реки.

Софья, вынужденная держать руку на пульсе большого ни на секунду не останавливающегося организма, вернулась на Кукуй, откуда затребовала к себе подростков, столь лихо управлявшихся на пристани в Коломне. Если государь велел, то не пристало ей кочевряжиться. Пришлось заниматься с ребятами продвинутой арифметикой и расширенным природоведением. А, чтобы не осталось у огольцов времени безобразия нарушать, велела прочитать собранный нашими трудами архив дел по речному ходительству, и барж и лодок строительству. Труды картографов, сведения из опросов лоцманов, справки о находках…

Ребята оказались друг другу не равными, выводы из прочитанного делали разные и вопросы задавали неодинаковые. А там и свежие бумаги начали читать, и даже принялись придумывать, как новостью распорядиться, или на вопрос ответить. Так и сформировался зачаток канцелярии. Понятно, что продержится он только до начала навигации — следующая практика у пацанов в плавсоставе, а подобного мальчишки не пропустят. Собственно, и самой моей хозяюшки у руля речной империи не будет — вожжи выпадут из рук, и куда потянут повозку главные упряжные — увидится потом. Общее-то направление всем ведомо — возить до посинения, что просят, куда угодно. А над каждой душой не постоишь.