О природе блуждающих волн нет единого мнения, среди версий называются:

/ неизвестные структуры, поглощающие энергию окружающих обычных волн;

/ блуждающие волны как суперпозиция (интерференция) отдельных обычных волн;

/ локальные области измененной гравитации.

Прямое моделирование волн-убийц было предпринято в работах В. Е. Захарова, В. И. Дьяченко, Р. В. Шамина. Численно решались уравнения, описывающие нестационарное течение идеальной жидкости со свободной поверхностью. Используя особый вид уравнений, удалось проводить вычисления с большой точностью и на больших временных интервалах. В ходе численных экспериментов были получены характерные профили для волн-убийц, хорошо согласующиеся с экспериментальными данными.

Возможно, причиной возникновения гигантских одиночных волн является движение с некоторой определенной скоростью фронта высокого атмосферного давления в направлении зоны низкого давления (расширение зоны высокого давления), как это описывается в работе Шумилова В. Н. При таком «наступлении» фронта высокого давления возникает явление, почти аналогичное нагону воды на мелководную восточную часть Балтийского моря, когда уровень воды в Неве в Санкт-Петербурге поднимается на несколько метров».

Еще одной причиной гибели и исчезновения кораблей и самолетов могут быть моретрясения. Бермуды — сложный в сейсмическом отношении район, и хотя там нет мощных подводных вулканов, но эту причину не стоит сбрасывать со счетов.

Дело в том, что землетрясения необязательно происходят бурно, существует особый вид сотрясений литосферы — «тихие землетрясения». Свое название они получили потому, что не сопровождаются видимым изменением рельефа: при этом нет извержения вулканов, нет видимых внешних разломов и нет образования или гибели островов. Но, тем не менее, внутри Земли происходят подвижки литосферных плит или перемещение вещества под самими плитами.

Какая из этих теорий истинна — еще предстоит узнать. Пока что истина по-прежнему где-то там… в треугольнике…

В учебнике зоологии, по которому школьники Советского Союза учились в 40 — 50-е годы XX века, сообщалось, что на определенной стадии эволюции животного мира Земли, а именно во времена палеозойской эры, примерно на границе каменноугольного и пермского периодов, в водоемах появились первые кистеперые рыбы — целаканты. Произошло это приблизительно 300 миллионов лет тому назад, за десятки миллионов лет до того, как по Земле зашагали первые динозавры. Целаканты просуществовали на протяжении почти 250 миллионов лет практически в неизменном виде, о чем свидетельствуют многочисленные находки их окаменевших скелетов в пластах земной коры разного возраста. Изображение такого скелета приводилось и в упомянутом учебнике. А примерно 50 миллионов лет тому назад все целаканты вымерли и навсегда исчезли с лица Земли [5].

Так говорилось в учебнике, и так считала тогдашняя наука.

…В 1938 году в портовом городе Ист-Лондоне, расположенном на восточном побережье Южно-Африканского Союза (теперь это Южно-Африканская Республика — ЮАР), заведовать краеведческим музеем стала молодая и весьма энергичная дама, мисс М. Кортенэ-Латимер. С самого начала она сосредоточила свои усилия на создании экспозиций, рассказывающих о жизни в окружающей город местности. Видя, что главный спорт и увлечение местных жителей — рыбная ловля, она завела знакомства с капитанами траулеров и сумела увлечь их своим энтузиазмом в деле поисков редких экземпляров здешней морской фауны. Рыбаки отбирали из улова незнакомых рыб и других необычных животных и сохраняли «сорную рыбу», чтобы мисс Латимер могла в ней порыться.

Утром 22 декабря 1938 года мисс Латимер позвонили из рыбопромысловой компании «Ирвин и Джонсон» и сообщили, что один из траулеров доставил ей для исследования некую загадочную рыбину.

На палубе траулера грудой лежал свежий улов, в основном это были обычные акулы, но под ними мисс Латимер заметила большую синюю рыбу с мощной чешуей и с плавниками необычной формы. Мисс Латимер попросила вытащить незнакомку из кучи.

Ничего похожего она до сих пор не видела. Эта окраска, плавники, чешуя, пасть необычной формы… Каждый плавник состоял из отдельных плавничков, как бы собранных в кисточку, а хвост заканчивался треугольной лопастью. На вопрос, приходилось ли ему прежде сталкиваться с чем-либо подобным, старик-тралмейстер [6]ответил, что за 30 лет работы ему ни разу не попадалась такая рыба с плавниками, напоминающими руки человека, да и сама больше похожая на крупную ящерицу, чем на рыбу.

Рыбу измерили и взвесили: она была длиной около 1,5 м и «потянула» на 57,5 кг. Кроме того, один фотограф-любитель сделал по просьбе мисс Латимер несколько снимков, но, как нередко бывает в подобных уникальных случаях, сработал пресловутый «закон подлости»: пленка впоследствии оказалась засвеченной. К тому моменту, когда мисс Латимер увидела рыбу, последняя была мертва уже несколько часов, а погода стояла жаркая (декабрь в Южном полушарии — середина лета), поэтому от нее шел сильный неприятный запах, причем какой-то особенный, не похожий на запах обычной протухающей рыбы. Все внутренности необычного экспоната пришлось выбросить.

Полистав имеющиеся под рукой справочники, мисс Латимер не нашла в них никаких сведений, которые позволили бы опознать попавшую в ее руки диковину. Она произвела обычные в таких случаях замеры, сделала зарисовку и уговорила председателя правления музея разрешить ей сделать заказ на изготовление чучела рыбы.

Одновременно мисс Латимер отправила письмо крупному ученому-ихтиологу, профессору колледжа в Грейамстауне и своему давнему хорошему знакомому Дж. Л. Б. Смиту, который жил на самом юге страны, в городе Книсне, в 560 км от Ист-Лондона. В письме она описала загадочную рыбу и сопроводила его сделанным ею рисунком.

Вот как описывает свою реакцию на это письмо сам профессор Смит:

«Днем 3 января 1938 года один из наших друзей привез нам из города большую пачку почты, преимущественно рождественские и новогодние поздравления. Мы разобрали почту и сели читать каждый свои письма. Среди моих писем, посвященных, как всегда, преимущественно экзаменам и рыбам, оказалось и письмо со штампом ист-лондонского музея — я сразу узнал почерк мисс Латимер.

Первая страничка носила характер обычной просьбы помочь с определением. Я перевернул листок и увидел рисунок. Странно… Не похоже ни на одну рыбу наших морей… Вообще ни на одну известную мне рыбу. Скорее, нечто вроде ящерицы. И вдруг у меня в мозгу будто взорвалась бомба: из-за письма и наброска, как на экране, возникло видение обитателей древних морей, рыб, которые давно не существуют, которые жили в далеком прошлом и известны нам лишь по ископаемым останкам, окаменел остям. «Не сходи с ума!» — строго приказал я себе. Однако чувства спорили со здравым смыслом; я не сводил глаз с зарисовки, пытаясь увидеть больше того, что в ней было на самом деле. Ураган нахлынувших мыслей и чувств заслонил от меня все остальное.

Внезапно кто-то произнес мое имя, далеко-далеко, потом снова, уже ближе и громче, настойчивее… Это была моя жена. Она тревожно глядела на меня через стол, и так же тревожно смотрела ее мать, сидевшая рядом с ней.

С удивлением я обнаружил, что стою. Жена рассказывала после, что, погруженная в чтение своего письма, она вдруг ощутила беспокойство, подняла глаза и увидела: я стою с листком бумаги и в оцепенении гляжу на него. Свет падал из-за моей спины, и сквозь тонкую бумагу просвечивало изображение рыбы.

— Бога ради, что случилось? — спросила она.

Я очнулся, еще раз посмотрел на письмо и набросок и медленно произнес: