Избавившись таким нехитрым самовнушением от сомнений, я тряхнул головой и, оглядевшись по сторонам, обратил внимание на стоящую рядом Свету, отчего-то не торопящуюся прощаться.

- Тебя подвезти? - Спросил я девушку. Она недоумённо взглянула на меня и, чуть покраснев, кивнула. - Только учти, я ещё плохо ориентируюсь в городе, так что будешь подсказывать дорогу.

- Договорились. - Отозвалась Света, и я потянул её к парковке.

Увидев летягу, она замерла на месте.

- Это твоя? - Удивлённо спросила Светлана.

- Нет. Сына моего попечителя. - Ответил я, заводя машину, и, поймав какой-то непонятный шквал эмоций, оглянулся на замершую в двух шагах от летяги гимназистку. - Ты чего на месте застыла? Садись.

- Я в юбке. - Проговорила она, медленно пунцовея, - она задерётся.

Окинув взглядом спутницу, я усмехнулся. Женский вариант гимназической формы был довольно консервативен.

- Не переживай. Подножки достаточно высокие, а юбка свободная. Прижмёшь ногами к корпусу машины, и всех дел.

- Ты уверен? - В интонациях девушки явно послышались нотки волнения. Скромница, однако.

- Абсолютно. - Кивнул я.

К счастью, колесить по городу нам почти не пришлось, так что и нарваться на дорожный патруль я не рисковал. А в том, что этот самый патруль будет иметь ко мне претензии, я не сомневался. Шлем-то у нас со Светланой один на двоих... Но повезло, небольшой, ухоженный кирпичный дом моей новой знакомой, располагался на самой окраине Ведерникова юрта, и добрались мы до него быстро и без приключений.

Я помог Свете снять шлем и слезть с летяги, за что получил тихое "спасибо" и... невесомый поцелуй в щёку, после чего, девушка со скоростью пули скрылась за калиткой, ведущей во двор её дома. Пф!

Естествознание... предмет, который, по идее, должен быть самым интересным из всего, что преподают в гимназии святого Ильи, оказался нудной тягомотиной, и вызывает соответствующее отношение у учеников. Не понимаю. От возможностей ментальных манипуляций дух захватывает, но даже с моей привычкой к учёбе и интересом к предмету, его подача в гимназии навевает лишь тоску и скуку. Жуть и ужас.

Учителя говорят о естествознании так, словно читают лекции по самой бесполезной дисциплине, а набор конструктов, предлагаемых в качестве примера, вызывает лишь недоумение своей бессмысленностью. Я думал, что на прикладных занятиях, что-то изменится. Вотще. Практика здесь полностью оторвана от теории. Если "на бумаге" мы изучаем простейшие, не несущие какого-то реального смысла воздействия, то на практике учеников заставляют творить совсем иное. В основном, тренируются бытовые ментальные манипуляции. Но с их ограничениями и уточнениями по объектам, месту и времени воздействия, это далеко не те простенькие фокусы, что даются в теории.

В результате, вместо того, чтобы разбираться в создаваемых на практике конструктах, ученики вынуждены тупо зубрить довольно сложные манипуляции, совершенно не понимая принципа их работы, просто потому, что это не объясняется на теоретических занятиях, вообще. Зато, по окончании курса, ученики могут гордиться всегда чистой одеждой, к которой не липнет грязь и умением почистить картошку, не прикасаясь к ножу и самим корнеплодам. Магия? Бытовуха, чтоб их!

Но что самое поганое, подавляющее большинство тех, кого я спрашивал, не находят ничего странного в этом идиотизме. Ну, конечно, "деткам же нужно готовиться к взрослой жизни", в которой им, разумеется, ничего кроме бытовых конструктов никогда не понадобится. Доходит до того, что таким энтузиастам, как я или та же Светлана, приходится самим продираться через теорию, порой заглядывая в материалы даже не школьного, а университетского уровня, чтобы разобраться в изучаемых на практике сложных конструктах, и не дать себе скатиться в бессмысленную зубрёжку и тупое копирование показываемых учителями воздействий.

Слава богу, что тётка Ружана и дед Богдан ничуть не похожи на моих учителей в гимназии. Иначе, думается, здешняя образовательная система смогла бы даже у меня отбить охоту к изучению естествознания.

- Ерофей, не бесись. - Улыбнулась Ружана Немировна, когда я рассказал ей о последней беседе с одним из учителей.

- Но это же глупость несусветная! - Вспылил я. - "Мы даём всю необходимую теорию для развития талантов наших учеников и широкий набор практических знаний, одобренных советом попечения образовательных учреждений". А то, что окончив гимназию, не всякий выпускник сможет создать собственный конструкт, не пользуясь готовыми шаблонами, это их не колышет!

- Именно. - Кивнула тётка Ружана. - Подавляющему большинству обывателей вовсе ни к чему придумывать свои воздействия. Зачем им терять время на такие сложности, если всегда есть возможность просто купить нужный конструкт у специалиста или заказать соответствующий артефакт, который будет выполнять нужное воздействие?

- Вот так вот? - Опешил я. - Просто покупают?

- Да. - Спокойно произнесла она. - Покупают или, если нужные воздействия связаны с выбранной профессией, заучивают их под руководством репетиторов, предоставляемых работодателем.

- Остаётся только удивляться, что при таком подходе к естествознанию, у Мары с Олегом столько знакомых, интересующихся созданием собственных воздействий. - Протянул я, пытаясь переварить сказанное.

- Скажу по секрету, большая часть этих энтузиастов унаследовала интерес к творению от своих родителей. Именно такие дети и идут в школы и гимназии с углублённым изучением естествознания, вроде той в которой сейчас учишься и ты. - С заговорщической улыбкой, произнесла Ружана Немировна.

- А в чём смысл этого самого "углублённого изучения", если на выходе получаются... обыватели-пользователи, а не творцы? - Вздохнул я, немного успокоившись.

- В знакомстве с теорией, которое просто необходимо для поступления в высшие учебные заведения по профилям "Естествознание" и "Философия". - Спокойно ответила она. - Если посмотришь на титульную страницу любого своего учебника, можешь увидеть там следующую надпись: "сие учебное пособие предназначено для специальных классов и начальных курсов высших образовательных учреждений". В обычных же школах, теорию не дают вообще. Только практику общераспространённых воздействий, в основном, бытового характера.

- А умение создавать собственные воздействия, для поступления неважно, так, что ли? - Фыркнул я.

- Точно, это, как раз, преподают в университетах, наравне с углублённой теорией. Только практики больше на направлении "естествознания", а философы предпочитают "бумажные" изыскания. - Пояснила Ружана Немировна.

- То есть, это всё же разные предметы? - Уточнил я.

- Не совсем. Просто, философы, если говорить грубо, это чистые теоретики, сторонники фундаментального знания, тогда как естествознатцы - прикладники.

С таким раскладом становится понятнее нежелание местных жителей изучать маг... естествознание. Зачем трудиться, напрягаться, изучать теорию построения ментальных конструктов, если в реальной жизни тебе пригодится с полсотни воздействий, которые проще купить или заказать тому, кто сделал ментальное конструирование своей профессией? Может быть, в чём-то здешние обыватели и правы... но всё равно, я не понимаю, как можно отказываться от умения творить настоящие чудеса, как?!

- Какой же ты ещё ребёнок, Ерошка. - Пройдясь ладонью по моей и без того растрёпанной шевелюре, вздохнула тётка Ружана, услышав этот вопль души... чем вогнала меня в ступор. Дожили, называется. Как там? "У мужчин, только первые сорок лет детства самые сложные", да? Твою ж дивизию, это получается, мне ещё лет двадцать в "дитятках" ходить. Снова! Дожили...