Будвиц встретил сильным морозом с метелью. Поэтому все торжественные встречи я отменил и приказал сразу гнать эшелон мимо вокзала на окружную дорогу и с нее на заводскую ветку 'Гочкиза'.

А там сразу потребовал свежую охрану эшелону и баню для всего личного состава эшелона.

Гоч пропадал где‑то в городе, но меня приютила в мансарде заводоуправления его обслуга, обеспечив горячей ванной. Не… ну какое это блаженство казалось бы от примитивной процедуры помывки горячей водой…

Посвежевший отзвонился Онкену, доложил о прибытии. Особой реакции 'начальства' на такую мою 'самоволку' не последовало. Да и отмазка у меня есть — командировка от Ремидия. Обещал генерал — адъютант устроить аудиенцию с кронпринцем по поводу новогодних подарков для раненых. В общем 'ждите ответа'…

Сделав еще несколько звонков, накинул полушубок и теплую шапку, переобулся в валенки и пошел по цехам. Глянуть на все хозяйским глазом.

Дополнительные печи температуру на рабочих местах держали хоть и низкую, но вполне комфортную для работы. Мастера разводили руками, но клялись, что выше плюс пятнадцати — шестнадцати градусов большие объемы цехов не протопить. Поставили временные тамбуры на входах и въездах. Обеспечили рабочих ватными жилетами…

— По — доброму, ваша милость, световой фонарь надо делать с двойным остеклением. И чердак перекрыть с отсыпкой каким‑либо утеплителем. Строили‑то под голой крышей из расчета обычных средних температур, — пояснял мне инженер по эксплуатации зданий. — Никто и предположить не мог, что морозы упадут за тридцать.

— А самовары поставить в цеху, чтобы рабочие всегда могли кипятком согреться вам ушедшие боги не позволяют? — огрызнулся я на оправдания инженера.

Тот только руками развел. Понятно, даже не подумали о таком.

Несмотря на шалости природы, завод работал ритмично и планово наращивал выпуск продукции. Старт — ап закончился. Шла обычная заводская рутина, зависящая лишь от ритмичности поставок сырья. Даже проблему со стволами решили — теперь сами их куем. Какие требуются… Даже запас некоторый накопился в ожидании грядущего перествола ручных пулеметов 'военного времени' с тонкими стволами от винтовок.

Кто работал творчески так это технологи, уменьшившие вес 'Гочкиза — Р' еще на шестьсот грамм. Сделал себе зарубку на память что этих людей надо обязательно премировать и не только деньгами. Скорее всего, золотыми часами швицкой работы с логотипом 'Гочкиза' и хвалебной гравировкой на внутренней стороне крышки. Так ими похвастаться легче будет.

И как всегда кому война, а кому мать родна. В литейке мне традиционно жаловались на жару на рабочем месте. Распорядился готовить для сталеваров сельтерскую воду в достаточном количестве. Чтоб пили ее рабочие без ограничений.

Но Гоч молодец — по всему заводскому двору возвышались приличные поленницы дров. Вымерзнуть заводу в эту зиму не грозит. И горячее питание рабочим хоть раз в смену, но наладил. За счет завода. Мы от этого не обеднеем, а рабочие трудятся лучше.

Гляделся на крыши в снегу и стены в белёсом инее. Мда… Облом. Мечталось мне собрать рабочих на митинг. Двинуть речугу про новогодние подарки им от их коллег с филиала во Втуце… Народ и армия едины… Все для фронта, все для победы…

Не судьба.

Как там дед мой любил приговаривать 'наши русские горницы с богом не спорницы'. А выгонять людей на лютый мороз из‑за идеологии могут только коммунисты.

Только сел развлечься пасьянсом с химическими элементами в рабочем кабинете Гоча, как прибежал шеф заводской рабочей столовой и стал слезно умолять мою милость дать рецепт этой самой 'сельтерской воды' для литейщиков.

Стал писать рецепт и понял что главный ингредиент в нем — лимонная кислота…

Засада блин. Где ж я ее возьму?

Сказал просто.

— В горячем цеху должны стоять баки со слегка подсоленной кипяченой водой. Бак с краником, крышка на замке, — нарисовал я стандартный армейский бачок емкостью в четыре ведра. — Сделают такие емкости наши жестянщики легко. Только обязательно чтобы луженые изнутри. А так… ваяйте их из того что есть — медного листа, оцинкованной жести… что под рукой найдется. Добавлять охлажденный кипяток в них должен один и тот же человек, у которого будут ключи от баков. Не должны наши рабочие страдать от жажды и пить неизвестно что.

Отпустил шеф — повара и внезапно пошел я по гочевскому кабинету вприсядку, весело распевая по — русски.

— Только добавь воды! Только добавь воды! Только добавь воды!

Что ж я раньше‑то о таком не додумался. Это же даже не бизнес. Это золотое дно. Сухая порционно фасованная шипучка. Да в окопах в летнюю жару мне памятник поставят.

Таким меня и увидел вернувшийся из города Гоч.

— Савва, тебя что, в генералы произвели, что так радуешься? — встал он в дверях, скрестив руки на груди.

— А — а–а — а–а… — встал я на ноги, отфыркиваясь и шутливо кланяясь. — Ваша милость, господин барон, изволила появиться на рабочем месте.

— Мдя… — гордо вскину голову партнер. — Моя милость соизволила вернуться из ресторана, где заключала с торговлей контракт на поставку 'бульдогов'. С авансом! Кстати, наш новый 'миротворец' армия взяла на вооружение. И дали имперскую субсидию на патронный завод. Вот так‑то. А что до моей милости, то знай, что император лично вручал мне хартию на баронию. Торжественно. Специально приезжал в Будвиц месяц назад, точнее прилетал на дирижабле, и…

— …завод уговаривал перенести в империю, — засмеялся я.

— Нет. — Гоч прошел к своему рабочему столу, сел в кресло, достал из деревянной коробки дорогую колониальную сигарку и прикурил от самогарной спички. Раньше он себе такой дорогой табак не позволял. — Завод наш здесь никто не будет трогать. Кому надо всем уже дали по рукам. Но возле моей баронии в империи… там такой городишко мелкий есть, я должен буду поставить завод траншейных пушек для западного фронта. И помочь 'Лозе' с пулеметами.

— И ты сдался? — разочаровано я прогундосил.

— Нет. Это в 'Лозе' сдались. Император посчитал справедливым, чтобы они платили нам как за секреты производства, так и за обучение персонала. И за консультации отдельно.

— Ты пустил их в святая святых? — возмутился я.

— За кого ты меня держишь, ваша милость, — Гоч выдул в потолок подряд три колечка из сигарного дыма. — Их обучают в ФЗУ за заводским забором и только той технологической карте, что у нас была разработана для них же. К конвейеру я и близко никого не подпускаю. Туда сейчас особый пропускной режим.

— Что‑то я его не заметил? — фыркнул я.

— Так хозяина охрана обязана знать в лицо, — наставительно сказал Гоч. — Вот посмотри лучше для ознакомления.

Гоч вынул из стола газету на имперском языке. Развернул и положил на стол. На развороте на обе полосы протянулся крупный заголовок 'Оружейные бароны империи'. И даже наши с Гочем фотографии. Явно из архива Шибза, потому как я в мундире фельдфебеля.

— Это про нас с тобой, — гордо заявил Гоч и процитировал на имперском наречии. — 'Простой фельдфебель и никому не известный провинциальный инженер сделали лучший в мире пулемет'. Это, Савва, признание. Это, Савва, слава!

Последнюю фразу Гоч просто выкрикнул и полез в сейф за бутылкой сливянки.

— Знаешь что… — посоветовал я. — Поставь как ты сразу возле своей баронии еще один завод. По изготовлению ручных гранат. Все равно потребуют. Кстати, какова форма собственности нового завода в империи?

Если Гоч поставит завод на паях с императором, — думал я, вертя в руках рюмку с водкой, — то… что ж… пушечка — игрушечка это его инициативный проект и его патент. Имеет право.

— Филиал 'Гочкиза', — рубанул партнер рукой, рассыпая искры с сигары на пол. — Тут я был как кремень, как скала. Государственные субсидии приветствуются, новые частные акционеры нет.

— Неужто мы в полном шоколаде? — оторопело произнес я, боясь спугнуть шару.

— С марципаном, Савва, с марципаном, — засмеялся счастливый Гоч. — Оптику у вас в Реции будем заказывать. Ну, за нас… За оружейных баронов!