Я крутила в голове последние события и так и эдак. Что-то цеплялось за край сознания, как заноза, но я не могла понять причины моей тревоги. В какой-то момент со вздохом встал Геллан, взял мои руки в свои, чертил знаки, пока боль не притупилась. Затем, поколебавшись, лёг рядом и притянул меня под свой бок.

— Спи, Дара, — прошептал еле слышно, но я почему-то успокоилась и почти сразу провалилась в сон. Наверное, его надёжности хватит на всех…

Поутру Геллан разбудил меня. Глаза открываться не хотели. Зато Алеста уже была на ногах.

— Попрощаюсь с бабушкой, — сказала просто, — это недалеко. Я быстро.

Пока мы умывались и укладывали вещи, она вернулась. Собранная, сосредоточенная, готовая отправиться в путь. С собой взяла лишь заплечный мешок, обвела долгим взглядом хибарку и вышла. На пороге нас ждал сюрприз. Алеста стояла не сама.

— Да ладно! — сыронизировала я. — Скажи, что ты это несерьёзно!

— Я же не могу оставить её здесь?

Слабый голосок, несчастные глаза. Козла злобно мемекнула, покосившись на меня подозрительным взглядом.

— Если ты ещё раз скажешь, что все животные Зеосса меня любят, я припомню тебе эту козу, Геллан!

У него подозрительно дрожали плечи, а лицо он старательно прятал под прекрасными золотыми волосами.

— Горные козы отлично перемещаются в горах, — сказал он осторожно.

Я развела руками:

— А какое, собственно, мне дело? Возможно, ты трёхжильный и способен, как Геракл, тянуть на себе Дару, Алесту и чокнутую козу.

— Как кто? — заинтересовалась Алеста.

— Забудь, — буркнула я, — это мифология другого мира. Давайте уже двигаться вперёд. То есть назад.

Назад оказалось двигаться легче. Во-первых, мы пошли другим путём. Алеста только хмыкнула и развеселилась, увидев, как мы добрались к избушке. Она щёлкнула пальцами — впереди, как гончая собака, помчалась коза, следом затряс толстой задницей голубой кот, а нам оставалось следовать за животными.

Зря я бухтела на Алесту: гибкая, сильная, ловкая, она передвигалась, как кошка. Не стонала, не ныла, не закатывала глаза и не падала при каждом шорохе Геллану на грудь. Лишь в паре-тройке мест нас перетаскивал Геллан.

Солнце едва перевалило за полдень, когда мы добрались до Ушана с Савром. Всю дорогу Алеста развлекала разговорами Геллана, а я молчала, следуя за ними на осле. Включаться в пустопорожнюю болтовню не было ни желания, ни смысла.

К домику Келлабумы мы подъехали ночью. Муйба-отшельница ждала нас.

— Как она? — спросил Геллан.

— Можно сказать, отлично. Иранна возила Милу в замок. К Жерели.

Геллан кивнул:

— Наверное, ей сейчас это нужнее всего остального. Позаботься об Алесте. Мы с Дарой завтра отправляемся в Зоуинмархаг. Осталось незавершенное дело… А после будем собираться в путь.

Келлабума кивнула.

Геллан вкратце рассказал ей о предсказании и, помолчав, спросил:

— Ты знала, что я законнорождённый?

Брови у Келл полезли на лоб:

— А кто тебе сказал обратное?..

— Никто. Я… никогда не спрашивал ни о чём маму. И всегда считал, что рождён вне брака. Но тогда я ничего, ничего не понимаю! Она считала его мёртвым, раз вышла замуж за Пора?.. Или он мёртв?..

Келлабума успокаивающе погладила Геллана по руке:

— Он жив, сынок. Нулай — маг… кто бы мог подумать… Ты знаешь, где сможешь найти его. А что касается двух браков… Есть очень древний обычай, когда мужчина отпускает свою женщину, освобождая её от всех обязательств, если у них нет детей. Нулай сделал это перед тем, как исчезнуть. Ама была слишком гордой, чтобы сказать, что носит дитя…

— У вас что, не разводятся? — поинтересовалась я.

Геллан и Келлабума так уставились, словно у меня второй нос вырос.

— Ну, брак один и навсегда? Пока смерть не разлучит?..

— Да. У нас так. — мрачно ответил Геллан. — Хотя, как видишь, есть древние обычаи, о которых почти никто не знает.

— Получается, ты родился вне брака.

Келлабума мягко покачала головой и грустно улыбнулась:

— Он был зачат в браке, а значит не имеет значения, был ли брак на момент его рождения. Муж может умереть или погибнуть. С законами всё просто и сурово. Пора вам отдыхать. Завтра опять в путь.

— Скоро, Келл, — вздохнул Геллан, — жизнь превратится в нескончаемую дорогу.

Муйба посмотрела с грустью и начертила на лбу Геллана охранный знак.

— У Обирайны свои законы. Ты знаешь, что надо делать, сынок: жить душой, рассчитывать разумом, любить сердцем. И тогда всё получится.

Он прислонился головой ко лбу Келлабумы, обнял её за плечи и замер так на некоторое время. А я отправилась пускать нюни подальше, чтобы никто не видел, что я умею рыдать из-за сущей ерунды…

В Зоуинмархаг с нами увязалась Алеста. На ночь она устроила показательное шоу со вздохами, мокрыми глазами и детским голоском:

— Я никогда не бывала в городе, не знаю, что такое ярмарка. Геллан, мне так хочется увидеть другой мир. А ещё я хочу новое платьице.

И Геллан махнул рукой. И вот он мчится впереди на Савре, а я трясусь в повозке с Алестой и злюсь, как пантера. Едем мы быстро. В этот раз я хотела рискнуть и впервые сесть на лошадь, а вместо этого еду в повозке и, кажется, меня укачивает…

— Не злись, Дара, — улыбается Алеста и заговорщицки подмигивает зелёным глазом:

— Никто не собирается отнимать у тебя драгоценного Геллана.

Я аж поперхнулась:

— Ты, видать, в горах пересидела, и тебе мерещится всякая чушь.

Алеста пожимает плечами и, хмурясь, разглядывает заусенец на пальце:

— Так, значит, он тебе не нужен?

Я откинулась на локти и весело посмотрела на чудо-деву:

— Он как-то, на минуточку, не моя собственность. Я его груз, понятно?.. Поэтому мы всё время рядом. А не то, что ты там себе навоображала.

Она аккуратно обкусывает заусенец и смотрит на меня не мигая.

— Груз… небесный, что ли?..

— Ага. Он самый, — продолжаю веселиться.

— Я знаю, что ты говоришь правду. Но никогда не слышала, чтобы грузами были люди. Хм…

— Скажи-ка лучше Алеста, почему это ты дева да ещё вечная. С прорицательницей всё понятно, — решила сменить я тему.

Алеста насторожилась, аж талия у неё тоньше стала. Видать подтянула внутренности, как меня мама учила.

— Потому что я дева. И… вечная. — нехотя ответила, не сводя настороженных глаз с меня.

Думала, наверное, что я смеяться буду.

— Понятно. Тогда я тоже дева. И ничего в этом страшного нет.

— Ну… тебе положено, — поскучнела прорицательница.

Я с интересом окинула её взглядом.

— А сколько вечной деве лет, если не секрет?

— Сколько есть — все мои, — поспешно отрезала Алеста и отвернулась к окошку.

Ну и подумаешь…

— Моя бабушка говорит: "Всё тайное становится явным".

Алеста кинула на меня быстрый взгляд и снова отвернулась к окну.

В Зоуинмархаг мы приехали днём. Ярмарка развернулась не на шутку: мне показалось, что людей и галдежа стало больше. Алесту мы сплавили на двух медан, что ехали вместе с нами. Шумная троица сразу же отправилась за покупками, я краем глаза видела, как раскраснелась Алеста, перебирая платья и прочие девичьи радости, а мы отправились искать мага с рунами.

— Если мне суждено уехать, то я хотя бы сделаю всё, чтобы обезопасить Долину, — сказал Геллан вчера.

Продираясь сквозь ряды, мы снова столкнулись со странной лендрой. В этот раз приставать она не стала, только проводила долгим взглядом. Хотелось повернуться и показать ей язык, но я сдержала низменные порывы. Собственно, ничего такого она не сделала.

Мага мы застали на том же месте. Не было никаких церемоний с посещением таверны: завидев нас, он сразу кивнул головой: