«Чикаго. – Сегодня утром, в чулане, примыкающем к банкетному залу, сотрудниками отеля „Харрис“ найдено тело женщины. По мнению полиции, женщину задушили.

Предыдущим вечером в зале принимали журналистов, освещающих избирательную кампанию губернатора Кэкстона Уилера.

Согласно сообщению полиции, женщина, примерно тридцати лет, в зеленом платье и туфлях на высоком каблуке, не имела при себе документов, удостоверяющих ее личность».

За ней следовала вырезка из «Кливленд Плейн – Дилер».

«Кливленд. – Женщина, известная на улицах, как Элен Трой, которую за последние десять лет полиция арестовывала не меньше сорока раз за приставание к мужчинам, ранним утром избита до смерти в подъезде на Кассел-стрит.

Полиция полагает, что в этот район Трой привлекла толпа, собравшаяся, чтобы встретить кандидата в президенты, Кэкстона Уилера, остановившегося в расположенном неподалеку отеле «Стерн».

– О, Господи! – ахнул Флетч. Третья вырезка была из «Уичито Игл энд Бикон».

«Уичито <Уичито – город в штате Канзас, центр авиационной промышленности.>. – Жительница Калифорнии, Сюзан Стретфорд, двадцати шести лет, вчера, во второй половине дня, найдена забитой до смерти в своем номере в отеле „Кейсон“. Судебный медик сообщил, что ее смерть наступила несколько часов тому назад.

Горничная отеля, Джейн Полтроу, которая нашла тело, сказала, что она припозднилась с уборкой, потому что останавливающаяся в отеле предыдущей ночью команда кандидата в президенты Кэкстона Уилера и освещающие предвыборную кампанию журналисты, прибавили ей работы.

Мисс Стретфорд, инженер по компьютерам, приезжала в Уичито по делам. Полиция утверждает, что в город она приехала одна».

Боже мой, – Флетч посмотрел на остатки сэндвича на столе, и его чуть не вырвало.

Четвертая вырезка касалась смерти Элис Элизабет Шилдз, «которую, скорее всего, столкнули с крыши прямо над окнами „люкса“, в котором останавливался кандидат в президенты Кэкстон Уилер».

Пятая была из «Фармингдейл вьюз».

«Фармингдейл. – Мэри Кантор, тридцати четырех лет, которая работала горничной после смерти ее мужа, военного штурмана, погибшего три года тому назад в авиакатастрофе, ранним утром найдена задушенной в служебном лифте отеля...»

Флетч закрыл глаза.

– Господи... Так их уже пять...

Еще не придя в себя, Флетч снял трубку зазвонившего телефона.

– Флетчер...

– Сейчас говорить не могу. Извините. Мне не следовало брать трубку.

– Флетчер... – в голосе не было ничего человеческого. – Это Билл Дикманн.

Флетч тряхнул головой, отгоняя дурноту.

– Да, Билл?

– Помогите мне.

– А в чем дело, Билл?

– Вы сказали... что поможете.

– Что случилось?

– Флетч, моя голова. Моя голова. Мне так плохо. Я боюсь. Не знаю...

– Билл, где вы сейчас? – Я уже...

– На стадионе? – Да. Под трибунами. У телефонов.

– Билл, оглядитесь. Нет ли кого знакомого? Или копа?

– Ничего не вижу. Это ужасно. Что...

– Билл, стойте на месте. Я сейчас.

– Я боюсь... Не знаю...

– Уже бегу, Билл. Ничего не делайте. Стойте, где стоите. Бегу к вам.

Флетч проскочил вращающуюся дверь отеля, оглядел пустынную улицу, вернулся в вестибюль, поспешил к портье.

– Как мне найти такси?

– Наверное, подождать, пока оно подъедет, – предложил портье логичное решение. – Случается, они заглядывают к нам.

– Я очень спешу.

Портье пожал плечами.

– Вызова у нас нет. Придется подождать.

– А далеко крытый стадион?

– Восемь кварталов на север. И потом три на восток <Американцы предпочитают улицы, ориентированные по сторонам света, пересекающиеся под прямым углом.>. Без такси вам туда не добраться.

– Благодарю.

Флетч так сильно толкнул вращающуюся дверь, что задняя лопасть стукнула его по спине. Такси, естественно, не было. Он посмотрел на часы. Ребром ладони стукнул себя по животу. Мышцы спружинили удар.

– Придется попотеть, – сказал он себе. И побежал на север по тротуару. «Джейкоб, пришпорь-ка эту лошадь. Если она остановится, мы не сможем ее продать», – вспомнились ему слова губернатора. Через три квартала лежащий на тротуаре снег заставил его бежать по мостовой. Иной раз ноги скользили по льду. «Пять убийств, не три... О, такси, похоже, покинули Мелвилл». Его догнала какая-то развалюха. Флетч замахал руками, надеясь, что водитель остановится, но тот объехал его по широкой дуге.

После восьмого квартала Флетч повернул на восток. Впереди сверкал огнями стадион. «Кто-то убивает женшин, сказал губернатор. С одной целью – поставить крест на моей избирательной кампании». Флетч перепрыгнул через сугроб, отделявший мостовую от тротуара. Поскользнувшись, подвернул ногу. «Наверняка, какой-нибудь псих», – версия Ли Оллена Парка. Над входом висел огромный транспарант:

КЭКСТОНА УИЛЕРА – В ПРЕЗИДЕНТЫ

На тротуаре толпились люди. У самых дверей стояли полицейские и пожарные.

Флетч уже взялся за ручку двери, когда пожарник схватил его за плечо.

– Туда нельзя.

– Но мне надо.

– Приказ командира пожарной команды. Зал переполнен.

Глубоко вдохнув, Флетч полез за бумажником.

– Моя фамилия Флетчер. Я – пресс-секретарь губернатора Уилера. Мне надо пройти.

Пожарник даже не взглянул на удостоверение Флетча.

– Сейчас мы не пропустили бы и самого губернатора.

– Человеку плохо. Журналисту. Он попросил помочь ему. Я выведу его оттуда. И у вас станет на одного человека меньше.

– Пусть его выведет кто-то еще, – пожарник остановил старушку с желтыми ягодами на черной шляпке. – И у нас станет на два человека меньше.

Проулок вдоль боковой стены не освещался. Никто и не чистил его от снега. Изнутри доносились музыка, приветственные крики, аплодисменты.

Воздух, выдыхаемый Флетчем, образовывал облако тумана перед его лицом.

Как и ожидал Флетч, вверх по стене уходила пожарная лестница. Специальные балансиры удерживали ее нижнюю площадку на высоте четырех метров. Под тяжестью человека площадка могла опускаться вниз.

Флетч подозревал, что не сможет прыгнуть так высоко, но решил проверить это на практике. Он разбежался по скользкому, бугристому от ледяных наростов асфальту. Прыжка не получилось. Наоборот, поскользнувшись, он полетел на землю, угодив головой в деревянный ящик из-под апельсин, наполненный мусором. Из ящика выпала пустая банка из-под кетчупа. Флетч отшвырнул ее ногой. Банка беззвучно влипла в снег.

Флетч поднял ящик, перевернул. На его ботинки посыпались кожура грейпфрутов, яичная скорлупа, куриные кости. Он поставил ящик под пожарной лестницей, встал на него, подпрыгнул, пытаясь ухватиться за нижнюю площадку. Приземляясь, он проломил ящик. Боль в подвернутой ноге отдалась по всему телу. Он вновь стоял на асфальте, по колено в сломанных дощечках.

– Отчего человек не летает? – печально вздохнул Флетч.

Если по проулку и ездили автомобили, то не очень часто, ибо он сильно напоминал свалку.

– Может, ему это и не нужно, ибо он мыслит, – добавил он мгновение спустя.

Заметавшись по проулку, Флетч быстро собрал достаточное количество ящиков, коробок, бочек, чтобы добраться до нижней площадки пожарной лестницы. Под его весом она со скрипом опустилась вниз. Флетч полез наверх. Преодолев половину лестницы, он оказался перед металлической дверью. Естественно, ручки снаружи не было. Не только ручки, но и замочной скважины. Металлические полосы по периметру закрывали щель между дверью и дверной коробкой.

– Человек мыслит, – повторил Флетч, и полез выше.

Пожарная лестница оканчивалась небольшой площадкой. На ней Флетча ждала не дверь, а окно – с толстым матовым стеклом, оборудованное датчиками сигнализации; запертое изнутри.

Он ударил по стеклу каблуком. Посыпались осколки, зазвенел сигнал тревоги. Звучал он, как школьный звонок, сердитый, но негромкий. Внутри оркестр играл «Боевой гимн республики». Люди скандировали: