— Ты знаешь, он собирается приходить сюда до тех пор, пока ты не ответишь на его звонки.

Я вздохнула, когда качнула ногами на кровати и потянулась к цветам. Я положила их на деревянный стол, на котором уже стояли три дюжины роз в отдельных вазах.

— Я не знаю, что ему сказать. Он никогда не отпустит меня. Я просто знаю это. И я ненавижу, что заставляю его плакать, — сказала я, опустив свою задницу на край кровати.

Я почувствовала, как кровать прогнулась, когда она села рядом со мной.

— Милая, ты единственная, кого я знаю, кто может заставить капитана футбольной команды плакать.

— Серьезно, я не знаю, что делать. Вот почему я избегаю его, как чумы, — я повернула голову и встретилась с ней взглядом.

Когда она подняла бровь и бросила один из своих взглядов, я издала смешок.

— Бетани Мари, ты чертовски хорошо знаешь, что делать. Ты делаешь правильные вещи. В жизни всегда есть два пути, чтобы выбрать, два выбора, которые ты можешь сделать. В итоге ты все делаешь правильно, потому что я тебя так воспитывала. Если ты не хочешь быть с ним, ты отпустишь его. Ты расстанешься с ним должным образом, — она покачала головой. — В любом случае, что происходит между вами? — спросила она, и на её лице отражалось беспокойство.

Я посмотрела в глаза своей бабушке. Они были тусклыми из-за возраста, но все ещё полными жизни. Её лоб был в складках из-за печали. Мне хотелось взять свой палец и разгладить все ее морщины. Обычно я не говорю ей о многих своих проблемах, потому что у неё была беспокойная жизнь, а я не хотела добавлять ещё причин для волнения. Я облокотилась на неё, положив свою голову на её плечо. Ещё с тех пор, как я была младше, её близость ассоциировалась у меня с комфортом.

— Не то, чтобы он делал все неправильно. Клянусь, иногда мне хочется, чтобы это было не так. Тогда бы у меня появились достаточно веские причины порвать с ним, — прошептала я.

Я подумала о неделе, которая только прошла. Джейсон следовал за мной по всей школе, словно потерянный маленький щенок. Я знала, что он чувствовал, что между нами что-то не так. Я думала, что если холодно с ним порву, то он разозлится и оставит меня, но он просто сильнее старался выяснить, что меня беспокоит и почему я отдаляюсь от всех.

Я потянула за свой хвост.

— Мы просто движемся в разных направлениях. Мы выпускаемся через две недели. Две недели! Я не хочу провести лето с ним, зная, что в итоге я уеду в колледж, а он останется здесь.

Она положила свою руку на мое колено, успокаивая меня.

— Он любит тебя. Ты ведь знаешь это, правда?

— Нана, я знаю это. Вот почему мне гораздо сложнее бросить его. Это выглядит так, словно я не беспокоюсь о нем, но я делаю это, — я посмотрела на неё. — Он родился, вырос и, скорее всего, умрет в Боулесвилле, но это не та жизнь, которую я хочу. Если все пойдет по его плану, то он будет работать на местной фабрике, а я буду босая и беременная на его кухне. Я не для того прошла через всю среднюю школу и обучала свою задницу, чтобы закончить здесь, просто воспитывая детей. Я хочу уехать, Нана. Хочу светлых огней города. Хочу увидеть деловую Америку. В конце концов, хочу этих четырех детей с большим домом и белым забором, но не так рано, — сказала я с уверенностью на лице. — Джейсон не хочет этих вещей. Он доволен в Боулесвилле, — я выдохнула. — Но я нет.

— Я хочу, чтобы ты выбралась отсюда так же, как хочешь ты. Именно поэтому я толкала тебя в школу. Я не могу помочь, но чувствую себя плохо из-за мальчика, — сказала она, поднимаясь с кровати. — Ты должна поступить правильно и расстаться с этим мальчиком, если не хочешь быть с ним больше.

Я посмотрела в её ожидающие глаза и медленно кивнула. Её глаза прищурились и появилась маленькая улыбка.

— Через две недели выпускной, — сказала она, и её голос стал мягче. — Куда убежало время?

Она взяла прядь моих темно-каштановых волос, выбившихся из хвостика, и заправила её за ухо.

— Я горжусь тобой, детка, — сказала она, положив руку мне на щеку. — Я горжусь молодой леди, которой ты становишься и женщиной, которой собираешься стать.

Прислоняясь к её руке, я упивалась мягкостью её кожи, собравшейся в морщины за долгие годы работы в прачечной.

— Спасибо, Нана, — я положила свою руку на её. — Я делаю все возможное, чтобы ты гордилась мной, — сказала я, встретившись с глазами женщины, которая растила меня с тех пор, как мне было шесть.

Возвращаясь в реальность, я встряхнула головой и взглянула на часы рядом с собой, мысленно подсчитывая, сколько у меня осталось времени для сна.

— Я пойду и немного посплю, чтобы подзарядиться для завтрашней встречи. Ты же ко мне скоро приедешь, да? Ты обещала, — проскулила я. Находиться в новом городе и не знать ни одной души — это заставляло меня нервничать и чувствовать себя одинокой.

— Подруга, ты первая, кого я увижу, когда мне предоставят небольшой отпуск.

— Хорошо, — сказала я, делая выдох. — И, Кенди, я знаю, что говорила это раньше, но…

— Ты не должна говорить об этом, — сказала она, обрывая меня. — Мы ничего о ней не слышали. Не беспокойся об этом. Если она когда-нибудь спросит о тебе, я никогда не скажу, где ты.

Я успокоилась благодаря её словам.

— Спасибо. Я не хочу иметь ничего общего с этой женщиной.

Я посмотрела на стопку почты, скрепленной одной резинкой. Письма никогда не прекращали приходить. Они напоминали мне о моем прошлом и мешали моему продвижению вперед. В конечном итоге я расправлюсь с почтой.

Я встряхнула головой, чтобы сфокусироваться. Это мой новый старт, и я не позволю этой женщине все разрушить.

Сидя в ресторане загородного клуба, я чувствовала, как урчит от нервов мой желудок. Если верить Кэролайн, владельцами компаний, нуждающихся в кредите, были мужчины среднего возраста, с которыми у меня не было ничего общего.

Мистер Джек Плэк, исполнительный директор «Плэк Индастриз», откинулся на спинку стула, попивая свой кофе. Я смотрела на то, как пар поднимался из его чашки. Позади него, через огромные, от пола до потолка, окна, были видны игроки в гольф, подготавливающие мяч для первого удара.

— Я оцениваю в десять миллионов восстановление и расширение старой фабрики. Мы хотим сделать Боулесвилл ведущим заводом с высоким уровнем развития, и в итоге развернуть это по всей стране, — отметил мистер Плэк.

Сидя чуть выше, я старалась выглядеть уверенно, поэтому взяла ручку, чтобы делать заметки в портфолио. Я поглядывала на Джима, нашего банкира, и внимательно слушала, останавливая себя от жевания ручки в моих руках.

Прошлой ночью я мгновенно узнала имя нашего клиента. «Плэк» логотипами были покрыты все мои ящики для переезда. Это распространенная надпись на упаковочных материалах. Меня удивляло, как отец человека передо мной смог с нуля построить многомиллионную корпорацию.

Мистер Плэк сделал глоток кофе.

— Что от нас требуется для осуществления перевода?

Я попала в его поле зрения, готовая засыпать его вопросами.

— У вас с собой финансовые отчеты второго квартала? Выглядит так, словно отчет первого квартала указывает на увеличение продаж на десять процентов, в сравнении с прошлым годом.

— Да, они у меня с собой. Мы потеряли клиента, но получили гораздо больше, компенсируя этот спад.

Он пролистал бумаги, и когда передавал мне отчеты, заметил кого-то за моей спиной.

— Кент, — позвал он.

Когда я повернула голову, чтобы посмотреть, на кого было направлено его внимание, мне пришлось чуть ли не держать мой подбородок во избежание его падения на землю. Около шести футов в высоту, красавчик брюнет возник перед моими глазами. Я бы поклялась, что он сошел прямо с обложки журнала «GQ». Его глаза были глубочайшего золотисто-карего оттенка, они дополнялись темно-каштановыми волнистыми волосами, без единого неправильно лежавшего волоска. Когда наши взгляды пересеклись, я почувствовала, как жар разлился по моим щекам, потому что была поймана за разглядыванием. Я немедленно перевела свой взгляд куда-то между мистером Плэком и Джимом, чтобы отвлечься. Когда я взглянула снова, он уже стоял возле нашего стола.