— Я — мужчина, а вы — женщина.

— Женщина в вашем представлении — это некто прыгающий на стул и вопящий при виде мыши? У вас доисторические понятия. Но вы все-таки проводите меня и покажете все, не правда ли? Это может иметь для меня большое значение.

— Каким образом?

— Они не допускают сюда репортеров. И я могла бы урвать большой куш в одной из газет. Вы же знаете, как хорошо они платят за сенсационные сведения.

Я колебался. Она сунула маленькую теплую ручку в мою руку.

— Очень прошу, ну будьте добры.

Я капитулировал. В глубине души я чувствовал, что с удовольствием возьму на себя роль гида. В конце концов, меня совершенно не касалась моральная позиция девушки. Я немного нервничал по поводу того, как отнесется к этому следователь, но я подбодрял себя, думая, что ничего плохого выйти не может.

Сначала мы направились к месту; где был обнаружен труп. Там был поставлен полицейский, который вежливо отдал мне честь. Он видел меня накануне и ничего не спросил о моей спутнице. Вероятно, он принял ее за служебное лицо. Я объяснил Синдерелле, как было обнаружено тело. Она слушала внимательно, иногда задавая разумные вопросы. Затем мы направились в сторону виллы. Я продвигался довольно осторожно, поскольку, откровенно говоря, мне совсем не хотелось кого-нибудь встретить. Я провел девушку сквозь зеленую изгородь позади дома к сарайчику. Но тут я вспомнил, что вчера вечером, после того, как комиссар Бекс запер дверь, он оставил ключ у полицейского Маршо «на случай, если ключ потребуется Жиро, пока мы будем заняты в доме». Я подумал, что скорее всего детектив из Сюрте, после того, как он воспользовался ключом, вернул его снова Маршо. Оставив девушку за зеленой изгородью, я вошел в дом. Маршо стоял на посту возле дверей в гостиную. Оттуда доносились приглушенные голоса.

— Месье нужен следователь Оте? Он в гостиной вновь допрашивает Франсуазу.

— Нет, — сказал я поспешно, — он мне не нужен. Но мне бы очень хотелось получить ключ от сарайчика, если это не противоречит правилам.

— Ну, конечно, месье. — Он протянул мне ключ. — Вот он. Месье следователь приказал, чтобы вам была оказана всевозможная помощь. Вы вернете мне его, когда покончите там с делами, вот и все.

— Конечно.

Я был приятно поражен, что в глазах Маршо, по крайней мере, я был такого же высокого ранга, как и Пуаро. Девушка ждала меня. Она вскрикнула от восторга, увидев в моей руке ключ.

— Так вы его достали все-таки?

— А как же, — ответил я спокойно. — Все равно вы знаете, что я делаю это в нарушение инструкции.

— Вы оказались просто душкой, и я не забуду этого. Пошли. Они не увидят нас из дома, нет?

— Подождите минутку, — сказал я, сдерживая ее. — Я не буду вам препятствовать, если вы действительно хотите туда войти. Но необходимо ли это? Вы видели место убийства, парк, виллу и слышали все подробности дела. Разве этого не достаточно для вас? Смотреть на мертвого будет страшно, и, знаете ли, неприятно.

Мгновение она смотрела на меня с выражением, которого я не мог толком понять. Затем рассмеялась.

— Мне нужны ужасы, — заявила она. — Пошли.

Мы молча подошли к двери сарайчика. Я открыл замок, и мы вошли внутрь. Я подошел к мертвому телу и легонько потянул простыню, как это делал Бекс вчера днем. Короткий, приглушенный крик сорвался с губ девушки. Я повернулся и увидел на ее лице ужас, все ее игривое, хорошее настроение моментально испарилось.

Она не послушалась моего совета и теперь была наказана. Но я чувствовал себя безжалостным. Пусть она пройдет через этот ужас, к которому так стремилась. Я осторожно повернул труп лицом вниз.

— Видите, — пояснил я, — его убили ударом в спину. Она проговорила почти беззвучно.

— Чем его ударили?

Я кивнул в сторону стеклянного кувшина.

— Вон тем ножом.

Внезапно девушка покачнулась и рухнула на пол. Я бросился ей на помощь.

— У вас закружилась голова? Давайте выйдем отсюда. Это зрелище не для вас.

— Воды, — прошептала она. — Скорей воды.

Я оставил ее и бросился в дом. К счастью, никого из слуг поблизости не было. Я смог схватить стакан с водой и добавить туда несколько капель брэнди из карманной фляжки. Девушка лежала там же, где я ее оставил. Несколько глотков воды с брэнди привели ее в чувство удивительно быстро.

— Уведите меня отсюда, о, быстрее, быстрее! — простонала она дрожа.

Взяв Синдереллу под руку, я вывел ее на воздух. Она глубоко дышала.

— Теперь лучше. О, это было ужасно! Зачем вы только пустили меня туда?

Ее слова прозвучали так по-женски, что я не мог удержаться от улыбки. В глубине души я был доволен, что Синдерелле стало плохо. Это доказало, что она не такая уж толстокожая, как я думал. Ведь она чуть постарше ребенка, и ее любопытство, по всей вероятности, было ребячеством.

— Я делал все, стараясь остановить вас, вы знаете, — сказал я мягко.

— Думаю, что да. Ну, прощайте.

— Постойте-ка, вы не должны идти совершенно одна. Вы слишком слабы. Я настоятельно прошу разрешить мне проводить вас обратно в Мерлинвиль.

— Чепуха. Я себя уже прекрасно чувствую.

— А вдруг вы опять упадете в обморок? Нет-нет, я пойду с вами.

Но от этого предложения Синдерелла начала весьма энергично отказываться. В конце концов, она уступила. Мне было разрешено проводить ее до окраины городка. Мы повторили наш путь мимо места убийства и, сделав небольшой крюк, вышли на дорогу. На окраине, где начинались первые лавчонки, она остановилась и протянула руку.

— Прощайте, огромное спасибо за проводы.

— Вы уверены, что теперь хорошо себя чувствуете?

— Вполне, благодарю вас. Я надеюсь, у вас не будет неприятностей, что вы мне все показали?

Я успокоил ее.

— Ну, прощайте.

— До свидания, — поправил я. — Если вы квартируетесь здесь, то мы должны встретиться с вами снова.

Она подарила мне сверкающую улыбку.

— Пусть будет по-вашему. До свидания.

— Подождите секунду, вы не сказали мне свой адрес!

— О, я остановилась в отеле «Дю Пар». Отель маленький, но вполне приличный. Приходите повидаться со мной завтра.

— Обязательно приду, — сказал я, возможно, с излишней интимной интонацией.

Я смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду, а затем повернулся и направился к вилле. Я вспомнил, что не запер дверь сарайчика. К счастью, никто не заметил моей оплошности. Повернув ключ, я вынул его из замка и вернул Маршо. Возвращая ключ, я внезапно подумал, что, хотя Синдерелла и сообщила мне свой адрес, я все еще не знаю ее настоящего имени.

В гостиной я увидел следователя, который с деловым видом допрашивал старого садовника Огюста. Пуаро находился рядом. Оба приветствовали меня вежливыми поклонами и дружелюбными улыбками. Я тихонько опустился в кресло. Оте показал себя придирчивым и мелочным до крайности, но это не помогло ему добыть какие-либо важные факты.

Огюст признал, что садовые перчатки принадлежат ему. Он всегда надевает их, когда обрабатывает кусты ядовитой примулы. Но вот когда последний раз надевал их, не мог припомнить. Конечно, он их не хватился. Где они хранились? То в одном месте, то в другом. Лопата обычно стояла в маленьком сарайчике для садовых инструментов. Был ли он заперт? Конечно, его запирали. А где хранился ключ? Черт возьми, он был чаще всего в двери! В сарайчике не было ничего ценного, что можно украсть. Кто же мог ожидать шайку бандитов и убийц? Во времена мадам графини — прежней хозяйки — такого никогда не случалось. Оте махнул рукой и закрыл папку. Старик понял, что допрос окончен, и с ворчанием пошел к выходу.

Помня непонятный интерес Пуаро к следам на клумбе, я внимательно следил за Огюстом, когда он давал показания. Либо он не имел никакого отношения к преступлению, либо был отличным актером. Внезапно, как раз когда он приблизился к двери, меня осенила идея.