Влюбляться в него было большой ошибкой. Она пыталась себя оградить от этого, но, очевидно, оказалась идиоткой, потому что…

— Они пришли за нами в 1941, - сказал он, закрывая дверь спальни за ними.

— Что? — спросила она, повернувшись к нему, только чтобы обнаружить Кристофера у окна, залитого лунным светом, смотрящего вдаль.

— Это была холодная ночь, очень похожая не сегодняшнюю, когда они пришли за нами. Мой отец думал, действительно надеялся, что у нас есть еще несколько недель, но кто-то донес эсэсовцам, поэтому они пришли к нашим дверям вооруженные и ищущие меня.

— Почему они искали тебя? — спросила Хлоя, ее гнев утих, когда любопытство взяло верх, и она обнаружила, что сидит на краю кровати, ожидая продолжения его истории.

— Потому что я был странным, — ответил он с печальной улыбкой. — Мне было шестнадцать, я был на пороге взросления, но все еще в ловушке в теле ребенка. Кто-то в деревне проговорился, что мой отец кому-то помогает, оберегает, и решил, что несколько долларов стоят того, чтобы предать доброту отца. Они пришли с приказом найти мальчика, который не старел, и доставить в одну из лабораторий, которые так любили нацисты. Мой отец отказался отдать им меня. Кричал, чтобы я хватал Марту и бежал, но у меня отказали ноги. Я стоял там как дурак, когда солдат достал пистолет и приставил к виску моего отца, пытаясь до меня добраться. Я помнил, как кричал его имя, когда его тело упало на землю, а после этого ничего. Через несколько дней я очнулся в клетке, которую держали в большой белой лаборатории. Я понятия не имел, куда попал и где нахожусь. Просто помню, что был голоден, по-настоящему голоден, что казалось странным, поскольку последние несколько лет не особо хотел есть.

— Что случилось после того, как ты проснулся? — спросила она, когда Кристофер замолчал.

— Охранники сообщили докторам, что я проснулся. Они начали задавать мне миллионы вопросов, но, едва поняли, что не стану говорить, вывели Марту, только что перенесшую операцию.

— Что они с ней сделали? — спросила Хлоя, тут же пожалев об этом.

— Они провели над ней своего рода вскрытие, первое из многих, — сказал он, скрестив руки на груди и прислонившись к стене. — Когда я попытался добраться до нее, один из врачей приставил скальпель к ее горлу, и так они взяли нас на крючок. Я ничего не мог сделать, не рискуя жизнью Марты.

— Ч-что они сделали с тобой?

— Все, — просто бросил Кристофер, выглядя так, словно закончил, но к ее ужасу продолжил. — Они начали с того, что испробовали на мне наркотики, затем газы, выясняя лучший способ уьийства. Когда ничего не сработало, они обратились к оружию, огню и кислотам. Систематически отрезали каждую часть тела, зачарованно наблюдая, как она вырастает снова.

— О, Боже, — прошептала она.

— Когда они поняли, что я не могу умереть, то решили создать армию монстров. Взяли у меня кровь и отдали ее добровольцам, заключенным, всем, кто попадался под руку, а, когда это не помогло, они стали запихивать женщин в мою клетку.

— Женщин?

Кристофер кивнул, пододвигаясь ближе к окну.

— Им промыли мозги, заставили поверить, что они делают свое дело для арийской расы. Сначала я нападал на женщин, полуголый и отчаянно нуждающийся в крови, но вскоре ученые научились кормить меня, прежде чем пускать женщин в клетку.

Ее желудок сжался, когда она представила, как всех этих женщин запихивают в его клетку.

— Ты… — она начала задавать вопрос, но не смогла выдавить из себя ни слова.

— Трахал ли я их? — спросил он, смотря на нее впервые с начала рассказа. Он покачал головой и облокотился на стену. — Нет. Независимо от того, что они делали, чтобы меня соблазнить, я отказывался к ним прикасаться. Отказывался позволить им прибрать к рукам моего ребенка. После этого я прикасался к другим женщинам, но никогда не рисковал зачать ребенка, до тебя, — добавил Кристофер, пожав плечами, пока она пыталась осознать услышанное. Он был девственником? Невозможно. Но не успела спросить, как он продолжил.

Их взгляды встретились.

— И я отказываюсь позволить случиться этому сейчас, Хлоя. Я оставил тебя, не потому что мудак. Я пытался положить всему конец и обезопасить нашего ребенка. Обезопасить тебя.

— Оставив меня здесь гадать, все ли с тобой в порядке, Кристофер? — допытывалась она, злясь на себя и на него за то, что чувствует, будто умрет, если с ним что-то случится.

— Ты не понимаешь, Хлоя, — сказал он, покачав головой и оттолкнувшись от стены, чтобы направиться к двери.

— Тогда заставь меня понять, — настаивала Хлоя, вскакивая на ноги и хватая его за руку, мешая уйти.

— Моя работа — защищать тебя и беречь, — твердо заявил он, когда его мышцы напряглись под ее рукой.

— Кто сказал? — мягко спросила она, вставая перед ним.

— Мой отец, — ответил Кристофер с грустной улыбкой, глядя ей в глаза. Он нежно провел кончиком пальца по ее подбородку.

— И что именно твой отец сказал? — задала вопрос Хлоя, накрывая свой рукой его ладонь.

— Всегда охранять свое сердце, — сказал он, наклоняясь и целуя ее. — А это ты.

Манхэттен, Нью-Йорк

— Что за черт?

— Доброе утро, солнышко, — сказал Кейл, открывая новую банку колы и делая затяжной, приносящий удовольствие глоток сладкого, дающего жизнь нектара, который позволит ему функционировать без желания убивать всех в зоне видимости.

«Ну, почти всех в зоне видимости», — признался он через секунду, когда открыл глаза и заметил мужчину, которого вырубил и привязал к стулу час назад. Он бы с радостью его убил прямо на месте, но это было вторым пунктом контракта, который ему нужно выполнить прежде чем получит оплату. Он бы сделал эту работу бесплатно, поскольку и так это планировал после того, как увидел метки на спине Хлои.

Рах этот засранец разворошил осиное гнездо, поэтому оборотни появились на его территории и оказались в миле от его крестников, он решил нанести визит этому куску дерьма пораньше. Предложение о работе только дало ему повод уйти.

— Я под защитой, — прорычал кусок дерьма с мерзкой ухмылкой. — Ты не можешь меня трогать, пока мне не вернут мою собственность.

— Могу, — сказал он, делая еще один глоток и смотря на часы, чтобы отметить про себя, что его контакт опаздывает на две с половиной минуты.

— Ты работаешь на Защитников, верно? — спросила его цель с отвращением в голосе. — Ты гребаный предатель, да, дворняга?

— Временами, — равнодушно ответил Кейл, глядя на свой телефон после звукового сигнала и качая головой после прочтения сообщения.

Иззи в очередной раз показала свою жадную сторону, когда попросила купить его три коробки с помадкой. Хотя она не видела в этом ничего такого, но помадка была довольно вкусной, и он не возражал бы съесть немного на обратной дороге в особняк.

— Ты понятия не имеешь, что делаешь, — рявкнул Эйдан.

— Я собираюсь получить награду за убийство больного придурка, которому нравится разрывать маленьких девочек на части ради забавы, — сказал Кейл, открыто встречая дерзкий взгляд Эйдана, понимая, насколько сильно это его разозлит.

Эйдан усмехнулся, пытаясь поерзать на стуле, но титановые цепи с серебряным напылением, которые Кейл использовал для связывания, не дали ему ни сантиметра свободного пространства.

— Это из-за человека? Из-за сучки? — спросил Эйдан, мрачно ухмыльнувшись. — Ты тупой ублюдок, хочешь начать войну из-за сучки.

— Войны не будет, — сказал он рассеянно, поднимая свой рюкзак и роясь в нем, только чтобы обнаружить, что маленькая сахарная наркоманка украла его пакет с маленькими белыми пончиками, о которых он мечтал все утро. — Определенно придется отшлепать по заднице, — пробормотал Кейл, когда понял, что она также украла упаковку с конфетами «Hershey».

— Если ты не отпустишь меня прямо сейчас, определенно начнется война, дворняга!

— Только если что-то будет жаловаться, — заметил Кейл, делая мысленную пометку совершить налет на заначку Иззи, как только вернется в особняк.