Ганд замешкался, потом активно закивал головой.

— Кригг помнит-ч, Корран говорил. Кригг ответ-чал: тож-же хот-чет.

— Ну что, по рукам, Фарл? — Корран протянул руку хозяину, пока ведомый не ляпнул что-нибудь не то. — Горячая ванна и деликатесная кормежка, и мы в расчете.

Администратор колонии медленно заулыбался.

— Я присмотрю, чтобы они того стоили.

— Отобрать бакту у Исард уже того стоило, — захохотал Хорн. — А как только я улягусь в горячую воду и стану думать, как она там плюется от ярости, то сам стану вам должен.

До выхода из прыжка оставались секунды, а ему уже было холодно. Тикхо и раньше приходилось возвращаться на Алдераан… Нет, не так. Приходилось возвращаться на Кладбище. Он уже пролетал сквозь каменные обломки — все, что осталось от планеты, на которой он родился и вырос. В последний раз он видел Алдераан целым, когда улетал поступать в военную академию, и теперь воспоминания насмехались над ним.

Тикхо уже возвращался на Алдераан. Нет, опять не так. На Кладбище. Но еще ни разу не проводил Возвращение. И сейчас не мог вспомнить, которую из традиций оставшиеся в живых соотечественники чтили столь же свято и ревностно. Многие говорили, что перед ними даже раскрылись тайны вселенной.

Селчу им не верил. Он боялся, что начнет разыскивать в каменном месиве что-нибудь, что осталось от дома, от родных и друзей. Но разговоры не стихали. Говорили о том, как следует проводить Возвращение, какие слова следует произносить и какие приносить дары. В заштампованный ритуал превращалось то, что по мнению Тикхо, пристало переживать в одиночку и молча. И уж последним делом капитан почитал подталкивание друг друга на Возвращение как на подвиг. Хотя, может быть, остальные пытались лишь укрепить свою веру в целительную силу ритуала.

Появилась и развилась целая индустрия…

Короче, Тикхо не сумел удержаться. После нескольких рейдов с бактатанкерами на Корускант Селчу все-таки совершил тайком посадку и провел немного времени в разговорах с земляками. В результате бесед он решил, что пора совершить Возвращение, а потом пошел и купил все необходимое, чтобы ничего не напутать.

Он терпеть не мог следовать чужим правилам, но подумал, что вообще-то нужно Вернуться. Поэтому приобрел мемориальную капсулу, потом — подарки для всех своих мертвецов. То, что им обязательно понравилось бы. Романтическое кино для бабушки и сестры, бутылку вина для отца, цветочные луковицы для матери, инфочип с записью последних кулинарных рецептов для деда, который всегда был гурманом. Для младшего брата сгодилась уже выпущенная расторопным издателем биография Люка Скайуокера в трех частях. Сколок бредил джедаями, а ничего ближе к этой теме Тикхо найти не сумел. Он сам над собой посмеялся и чуть было не выбросил покупки — кому они нужны в астероидном поле? А потом тщательно упаковал в мемориальную капсулу.

Без дополнительных сложностей не обошлось. Тикхо чуть было не свихнулся, придумывая подарок Нийестре. Он знал ее всю свою жизнь и задолго до того, как в день семнадцатилетня ему разрешили больше не стричь волосы, понял, что влюблен по уши, что так будет продолжаться вечно, что он обязательно женится, а жить они будут долго и счастливо. Он был во всем этом уверен точно так же, как не сомневался, что солнце будет подниматься и заходить над столицей Алдераана до конца его жизни, а потом еще немного… Нийестра согласилась ждать, пока он учился в Академии и еще первый год службы. Тикхо сумел убедить невесту, что если продержаться в пилотах один год, то потом обязательно получишь повышение, а тогда у него будут время, деньги и положение, чтобы остепениться и завести семью. Нийестра хмурилась, слушая сбивчивые объяснения, и боялась за его жизнь. Хотя Тикхо не сомневался, что переживет этот год, и Нийестра тоже не сомневалась. Просто слегка волновалась. Им обоим нравилось гарантированно-обустроенное будущее.

А потом в системе Алдеры появилась еще одна звезда.

Вспоминать не хотелось, не вспоминать не получалось. На корабле подшучивали, что Тикхо везет на сеансы связи, и все потому что угораздило родиться в семье владельца крупной компании-провайдера. Селчу лишь смущенно улыбался. Но на день рождения отец все же сделал ему роскошный подарок: разговор в реальном времени. Пришло все семейство, шутили, смеялись. Притащили кучу подарков, пообещав отдать в первую же увольнительную. Отец разлил по бокалам вино, поднял тост. Их разделяли тысячи световых лет, но Тикхо чувствовал себя дома. А потом связь оборвалась, голограммы рассыпались в черно-серый вихрь помех.

Тогда он лишь усмехнулся. Обрывы случались и раньше, и после каждого Селчу изводил отца колкостями и насмешками. Всю последовавшую неделю он придумывал, как будет поддразнивать отца в этот раз. Он ждал, изнывая от нетерпения, ему нравилось спорить с отцом.

Затем по флоту просочился слух, будто Алдераан уничтожен. Обвиняли, конечно, повстанцев. Селчу молчал, не вступая в дискуссии, хотя знал, что это неправда. Нет, он не считал Альянс таким чистым и благородным, чтобы верить, что мятежники даже пальцем планету не тронут. Только — не Алдераан. Судя по непроверенным, как всегда в таких случаях, слухам, повстанцы получали оттуда снабжение и припасы. Какой смысл собственными руками уничтожать тех, кто кормит и поддерживает тебя? А уж когда стало известно про роспуск Сената — до взрыва, а никак не позже, — Селчу укрепился в мысли, что тут не все чисто.

Поэтому и дезертировал. На Комменоре, куда их корабль зашел для пополнения запасов воды и продовольствия, он сошел на планету и не вернулся. Присоединился к Альянсу и вот уже больше семи лет сражался, чтобы никакую другую планету не постигла участь Алдераана. И чтобы другому солдату не пришлось ломать голову, что положить на могилу женщине, с которой намеревался прожить остаток жизни.

Жаль, что он столько тянул. Если бы совершил Возвращение, как только сорвался из флота, было бы проще. Он был молодой, горячий и глупый. Написал бы какие-нибудь дурацкие стихи, а передатчик запрограммировал на постоянное проигрывание. Через положенное время аккумулятор бы разрядился, на чем все и закончилось бы. Кстати, не один он тут такой умный, судя по информации, которую неутомимый Р2 выводил на экран.