Но больнее всего была мысль, что человек, которым он стал, не ужился бы с Нийестрой и дня. Жизнь — гарантированный уют и надежность, которую они запланировали вдвоем, — подходила для глупого и горячего выпускника Академии, свято верящего во все, что ему говорят старшие офицеры. Замкнувшийся в коконе пацифизма Алдераан отгораживался от всего, что происходило в Галактике. Словно сложив оружие и объявив себя мирной планетой, мы поставили себя выше и в стороне от событий и осмелились думать, что именно поэтому мы в безопасности.

Кое-кто срывал голос, пытаясь разбудить сограждан, но сон был глубок. Алдераанцы цеплялись за пацифизм как за соломинку, словно тот мог спасти их от черного мутного потока Империи, вышедшего из берегов. Некоторые в надменном самомнении заявляли, будто Империя победит, если они откажутся от миролюбия. Отдать свою жизнь, чтобы сохранить убеждения, — цена невелика. Если думать, что бессмертен.

А выжившим остается лишь оплакивать жертвы и наблюдать последствия философии. В этом вопросе у Тикхо был дополнительный опыт. Миролюбие ради миролюбия — высшая степень высокомерия и эгоизма, особенно если твой пацифизм не позволяет тебе спасти жизнь других. Селчу любил воевать не больше своих соотечественников, но наперекор всему решил стать военным, чтобы изменить и имперскую армию. А когда возникла необходимость ее уничтожить, дезертировал и стал повстанцем.

Он видел и совершал вещи, которые Нийестра просто отказалась бы понимать. Она осталась бы с ним, поддерживала бы и утешала, если бы ему потребовались поддержка и утешение. Помогла бы справиться с любыми проблемами. Но что-то сломалось бы. Они перестали бы понимать друг друга. Тикхо без усилий воспринял идею, которой Нийестра воспротивилась бы каждой капелькой своей души. Некоторые люди и существа настолько злы и способны принести столько несчастий и горя, что единственный способ справиться с ними — уничтожить.

Забавно, что те же события и переживания, что развели их с Нийестрой, свели Тикхо с Зимой. Если честно, он по-прежнему пребывал в состоянии изумления, потому что тут все было по-другому. Оба делали все, что можно, чтобы свести к минимуму время разлуки, и извлекали максимум из тех дней или часов, которые проводили друг с другом. Оба должны были исполнять свой долг и обязанности, а те занимали время и растаскивали их в разные стороны. И в ближайшем обозримом будущем перемен не наблюдалось. И то ли потому, что оба были военными, то ли потому, что оба были родом с Алдераана, они боялись подойти слишком близко, все время находясь в ожидании новой потери.

Смешно, но именно Зима придумала подарок Нийестре, женщине, с которой никогда не встречалась.

По ее совету Тикхо отыскал небольшой шарик, на поверхности которого были выгравированы очертания континентов, рек, морей и островов Алдераана. Внутрь сферы, крошечного изображения мира, который он называл когда-то своим, Селчу вложил портрет Нийестры. И теперь она улыбалась ему изнутри мира, который любила. Она вечно останется там, ни черточкой не изменившейся и по-прежнему очень красивой.

Тикхо активировал комлинк и включил маячок «свой/чужой».

— Я — Тикхо Селчу, сын Алдераана, а теперь пасынок Вселенной. Я пришел сюда, где родился, чтобы отдать дань уважения тому, кем я был, и тем, кого знал. Тем, кого я любил и люблю по-прежнему. И когда жизнь оставит меня, пусть я вернусь сюда и останусь среди вас, чтобы в вечности быть с вами вместе, как мы были при жизни.

В брюхе «крестокрыла» открылся лючок небольшого трюма. Астродроид строго проследил за тем, чтобы капсула с подарками была выведена на заданный курс. Тикхо смотрел, как черное яйцо капсулы отправилось в долгое путешествие по кипящему каменному морю, которое когда-то было Алдерааном, и пытался сглотнуть угловатый комок в горле.

— Эти подарки — малая толика любви, которая по-прежнему сжигает меня… — Селчу замолчал; заученные ритуальные фразы вдруг стали неискренними и пустыми.

Он не знал, что произойдет, если вдруг ошибется и неправильно проведет Возвращение, но повторять чужие слова не хотел и не мог.

— Этот истребитель, — решительно заговорил он, — другое дело. Он несет цвета нашей гвардии и передает ее опознавательный код. Вот он и есть мой подарок вам. Надеюсь, вы все сможете спать спокойно, зная, что спите одни, потому что я буду жить, чтобы никто не пострадал так, как вы. И не умру, пока клятва не будет выполнена.

Наверное, он переобщался с Антиллесом, что-то неудержимо тянет на романтику… Плевать.

Тикхо закрыл трюм. Капсулу все еще было видно, она медленно плыла прочь, и пока не исчезла из виду, Тикхо боролся с искушением пальнуть по ней из пушки. Он не сомневался, что среди обломков планеты возятся мародеры. Слишком многих манят к себе богатства Алдераана — и маленькие сувениры, которые здесь оставляют Вернувшиеся.

Хотя с большим удовольствием он расстрелял бы не охотников за мифическими и реальными кладами, а тех, кто является в чистых костюмах и у кого под ногтями нет грязи, тех, кто заявляет, что они наследники такой-то и такой-то семьи, чудом спасшиеся с планеты.

Капсула канула в астероидном поле.

— Спите спокойно, — произнес Тикхо. — Мне вас всех не хватает.

Затем он развернул истребитель и стал высчитывать координаты прыжка в систему Йаг'Дхуль.