Майкл пожал плечами.

— Наверно.

— И не делать того, что ей не советуют. Гибриды не так крепко связаны, как сидхи. Мы и так уже на самом дне. Ниже упасть невозможно.

— Здесь тоже не слишком уважают людей, — напомнил Майкл.

— Но сидхи оставили вас в покое. Умбралы не приходят за людьми.

— Это потому, что мы бесполезны. У нас нет волшебной силы. А ты занимаешься магией?

Элевт медленно кивнула.

— Немного. Я учусь, но еще мало умею.

Майкл похлопал ее по руке и встал.

— Мне пора возвращаться. — Ему не очень хотелось идти к Журавлихам, он просто нашел удобный предлог, не зная, что еще здесь делать.

Элевт тоже встала. Не поднимая глаз, протянула руку и коснулась одним пальцем тыльной стороны ладони Майкла.

— Мы особенно уязвимы, когда остаемся одни. — Она посмотрела ему в глаза. — Нам обоим нужна сила.

— Да, наверно, — согласился Майкл.

Наступила томительная пауза, он тщетно подыскивал прощальные слова. В конце концов просто улыбнулся и выскользнул за дверь. Элевт посмотрела ему вслед, глаза ее были широко раскрыты. Прежде чем дверь затворилась, он увидел, как Элевт медленно и грациозно поворачивается, и почему-то содрогнулся.

Смятение Майкла усилилось, когда он перешел речку и поднялся на пригорок. К счастью, ни одна Журавлиха не показалась. Он вошел в свое тесное жилище и долго стоял там, касаясь потолка волосами на макушке. Через щели в крыше красноватые отсветы заката падали ему на лицо.

В ту ночь Майкла потревожил лишь отдаленный гул, который разносился по долине одну-две секунды. Когда он затих, Майкл, не вставая с циновки, некоторое время всматривался в тьму. Вдруг ему почудилось, будто это не мир изменился, а он сам каким-то образом стал совсем другим человеком. Он не чувствовал себя шестнадцатилетним.

Было ощущение цели, была надежда… Он чего-то ждал.

На следующее утро Спарт разбудила его спозаранку — взяла за руку и выволокла из хижины. При этом она как-то странно жужжала и свистела, не умолкая ни на миг. Как будто не очень успешно пыталась припомнить какой-то мотив. Но чем внимательнее Майкл слушал, тем больше убеждался, что в этих звуках вообще нет мотива. Он еще протирал глаза, когда Спарт расхаживала вокруг него, критически оглядывая с ног до головы.

— Готов? — Журавлиха остановилась перед Майклом и уперла руки в бедра.

— Да, кажется, — пробормотал он.

— Сегодня у нас прогулка. Пойдем через Проклятую долину, и ты будешь нас сопровождать.

— Ладно. — Он проглотил слюну. — После завтрака?

Из хижины появилась Кум и сунула ему в руки серо-зеленый плод лайма размером с апельсин. Нэр, выглянув в окно, протянула краюху хлеба. Майкл знал, что протестовать нет смысла. К тому же пища сидхов, похоже, насыщала лучше, чем людская. Во всяком случае, он редко испытывал сильный голод, хоть и считал поначалу, что от старушечьей диеты запросто можно протянуть ноги.

В лучах утреннего солнца они шли вдоль реки, мимо тростников в половину человеческого роста и неизвестных Майклу водяных растений с перистыми листьями. Ползучие побеги, словно зеленые резиновые шланги, змеились по склону и уходили в воду. Впереди, на северо-востоке, ярко-голубое пятно сияло над бледнеющей оранжевой полосой, которая висела над Проклятой долиной.

Одна Журавлиха шагала перед Майклом, остальные — позади. Он еще не забыл эти места со дня Каэли… За два часа быстрой ходьбы они добрались до лугов, которые больше всего пострадали от бури. До сих пор здесь не поднялась трава. Спустя еще четыре часа Майкл узнал зеленую возвышенность, где он очнулся после встречи с умбралом. Журавлихи повернули на северо-запад, выбрались из тростниковых зарослей и двинулись дальше по извилистой тропе.

Они еще несколько раз поворачивали, едва завидев границу Проклятой долины, и через три часа Майкл до того устал, что впервые остановился и потребовал передышки. Журавлихи даже не оглянулись, они шли вприпрыжку, точно дети на прогулке, их движения плохо вязались со старческой внешностью (хотя Майкл сомневался, что к ним применимы человеческие представления о возрасте).

— Подождите, пожалуйста! — крикнул он им вслед. — Что мы делаем, куда идем?

Спарт помахала ему рукой. Майкл тяжко вздохнул. Он уже отчаялся найти смысл в поведении старух. Может, он и был, этот смысл, но постоянно ускользал от Майкла.

И наконец ускользнули сами Журавлихи. Майкл на секунду наклонился, чтобы освободить ногу от цепкого корня, а когда выпрямился, не увидел спутниц. Зато на вершине холмика, этак в полумиле, стоял конь. Конь сидхов.

Майкл с тревогой оглядел холм — сидха не видать — и направился к животному. Ничейный конь в Землях Пакта? Должно быть, это большая редкость. Во всяком случае, Майкл еще не видел ни одного. Когда он двинулся вверх по пологому склону, конь поднял голову, прянул ушами, негромко заржал и повернулся к человеку. Майкл остановился, решив, что подходить ближе не стоит. Вдруг это ловушка? Что, если за холмом притавшийся сидх подкарауливает любопытных?

— Правильно, надо быть осторожным, — одобрила Спарт. Она стояла в двух шагах за спиной у Майкла.

— Знаешь, кто это? Такие еще водятся на Земле?

— Конечно. Ну, не совсем такие… Это лошадь.

— По-каскарски «эпон», и это слово древнее самых первых лошадей. Когда-то были другие кони, сильнее, даже чистокровнее. Они погибли в войнах. Посмотрим вблизи?

— Если считаете это необходимым…

— Да, — кивнула Спарт. — Это входит в обучение.

Конь ударил землю копытом и опустил голову — пощипать травы. Когда человек и гибрид приблизились, конь взвился на дыбы, а затем поскакал прямо на Спарт.

Она протянула руку, конь ткнулся ноздрями в ее широкую ладонь и закрыл глаза.

При ближайшем рассмотрении у коня оказалась блестящая бархатистая шкура, под ней явственно проступали мышцы. Ноги были длинные, а голова узкая, можно даже сказать костлявая, грива — короткая и ухоженая. Очевидно, совсем недавно скакуна чистили.

— Откуда он? — спросил Майкл.

— Недавно пересек Проклятую долину. — Спарт стряхнула золотистую пыль с холки коня. — Его хозяева ждут нас там. Мы будем держаться рядом с ним, и сани защитит нас. — Старуха показала ладонь. Она вся искрилась, словно была усеяна чешуйками слюды. — Хочешь прокатиться верхом?

Майкл отрицательно покачал головой.

— Я никогда не ездил на лошадях.

— Надо учиться. Почему бы не сейчас? — Спарт спрашивала не Майкла. Она обращалась к Кум и Нэр, которые вдруг появились на холме по другую сторону от коня. Нэр держала в зубах травинку. Обе Журавлихи неопределенно кивнули.

Спарт искоса взглянула на Майкла и пожала плечами.

— Ладно, пускай сам решает. Главное, конь есть.

Она обошла скакуна, потрогала ноги и холку, похлопала по крупу.

Нэр хихикнула, уселась в стороне, вынула изо рта травинку и стала ее рассматривать.

— Когда хочешь оседлать лошадь, — сказала она, — подойди к ней, загляни в глаза, скажи: «Ты моя душа, я твой хозяин!» Верь в то, что говоришь. А потом… седлай.

— И все? — спросил Майкл.

Смех Кум больше походил на скрежет жерновов.

— Да, — подтвердила Спарт. — Но чтобы в это поверить, ты должен стать наездником не хуже сидха. Ни один человек не способен ездить, как сидх. У вас есть души. Для лошади не хватает места.

— А может, я научусь, — с вызовом проговорил Майкл. — Может, я буду ездить не хуже сидха.

— Попробуй. — Спарт нагнулась и подставила вместо стремени сложенные в чашу ладони. — Левую ногу ставь сюда, правую закидывай.

— Без седла?

— Да, ведь ты его с собой не принес.

Майкл встал левой ногой на импровизированное стремя, ухватился за шею коня и попытался закинуть вторую ногу. Мгновение он провисел и упал на четвереньки. Когда Майкл поднялся, конь стоял в нескольких шагах, потряхивал гривой и фыркал.

— Если не можешь оседлать коня, — молвила Нэр, спокойно наблюдавшая за этой сценой, — ходи пешком, как он.