— Да.

Николай с сомнением покачал головой.

— Ладно, посмотрим. Вообще город — это удивительное место. Его построили сприглы для фаэров, очень давно.

Ночь они провели на незаснеженном песке у речной излучины. Николай предложил Майклу трубку, тот вежливо отказался. Охотник глубоко затянулся и выпустил облачко дыма в тихую ночную мглу.

— Сначала я рассказываю, потом вы, согласны? — предложил охотник.

Майкл кивнул. Николай безобразно растянул свою историю, приплетя явно несущественные подробности. Шли часы, но охотник был неутомим. Наконец Майкл лег на спину и положил голову на руки. Николай предложил ему подушечку, набитую мягкими листьями.

— Ничего, подремлите, — сказал он. — Это меня не смутит.

И правда не смутило.

Суть истории была такова. Николай Николаевич Куприн прибыл в Соединенные Штаты из Ленинграда, чтобы танцевать в Денишоун-скул. Он танцевал с семилетнего возраста («это по-настоящему, а так — с четырех годков»), но музыка всегда привлекала его больше. Помимо изнурительных занятий хореографией он пытался играть на фортепьяно и в конце концов научился неплохо аккомпанировать другим танцорам.

— Это случилось, когда я играл Стравинского, — рассказывал он, понизив голос. — У меня было нервное истощение, и я отдыхал на нашей даче в Пасадене, что в Калифорнии. Мне разрешили играть на пианино, потому что это успокаивало. Вскоре нам предстояло выступление, мы репетировали «Весну священную»… — Он пожал плечами и тяжело вздохнул. — В четырнадцать лет я ничего не знал даже о своем мире, не говоря уже об этом! Всадники Элионса едва не схватили меня, но природная ловкость выручила. И их, конечно, отвлекла битва. Вот тогда я приблизился к полю боя и увидел финал.

Он взглянул на Майкла. Тот уже почти спал.

— Темноволосый мальчик просто хотел посмотреть. — Глаза охотника опять наполнились слезами. — А они… Каких монстров они выпустили! За что так возненавидели людей?! Удивительно, что мне теперь нравятся некоторые сидхи. Просто удивительно.

Это были последние слова, которые услышал в ту ночь Майкл. Но Николай говорил еще долго.

Утром Николай, по-прежнему бодрый, сидел у тлеющего костра и смотрел на туманную саванну.

— И вот еще что я тут узнал, — сказал он Майклу. — Людям в Царстве не обязательно спать. Может, и вы научитесь обходиться без сна.

Через два дня огромный город сидхов уже занимал почти весь северо-восточный горизонт. И опять сменялись времена года. Теплое солнце растапливало снег и освобождало реку от льда, который всю ночь трещал и ломался, а иногда грохотал, словно канонада. Николай сказал, что можно переночевать на большом валуне, если река разольется и затопит саванну.

Майкл предложил Николаю ехать на коне, но охотник отказался. Он по-прежнему относился к своему спутнику с уважением, но и со страхом, что очень беспокоило Майкла. Судя по всему, русский о чем-то умалчивал, вероятно, из вежливости, а может быть, и по другой причине.

Во второй половине дня менее чем в пяти милях от города они отдыхали под одиноким раскидистым деревом, похожим на лавр.

— Город огромный, от конца до конца миль сто. — Николай взялся за нижнюю ветку. Легкий ветер доносил запах трав и сырой земли. — Он окружен пятью стенами, и в каждой стене четверо ворот. А вон те башни слева видите? — Николай указал листиком и прищурил правый глаз, словно целился. — Там работают мастера музыки. Музыки сидхов. Сам я ее не слышал, но мои приятельницы как-то рассказывали, что она превращает человеческий мозг в блаженный пепел. Наверно, интересное ощущение. А вон там, в здании с золотым куполом, сидхийская фабрика. Что производит, неизвестно. Ничто не привозится, ничто не вывозится. Но работа идет.

На солнце ярко сверкали золотые и серебряные купола. Серо-голубые стены, светло-серые мосты и дороги окружали гранитную гору Царства. На несколько тысяч футов над саванной вздымался тонкий, украшенный прозрачными кристаллами шпиль.

— Отсюда не видно, но на той стороне, примерно в десяти милях за городской стеной…

— Иралл, — догадался Майкл. — Храм Адонны.

Николай застыл.

— Вы там были?

— Я его видел… В снах.

— А что еще вы видели в снах?

— Со мной обучался один сидх. Он мне показал горы, где готовят к посвящению новичков.

— Те горы далеко на севере. Черные скалы с голубыми ледниками, заснеженные вершины, окутанные снежными облаками.

— Похоже, вы бывали там.

— Не совсем там, но близко.

На западном склоне гранитной горы стояло здание в форме ромба, закрученного на концах штопором, около мили в высоту и около трех четвертей мили в поперечнике. Вокруг здания высились гигантские древовидные опоры, они поддерживали открытые площадки. Все ветви зодчие-сприглы увенчали прозрачными разноцветными листами, в результате сооружение приобрело сказочную красоту. Несколько подобных построек разной величины окружали гору.

Ближе, на южном склоне, Майкл заметил широкое здание с плоской крышей. Здание стояло на тысячах древовидных опор, на их ветвях, словно диковинные плоды, гроздьями висели жилые домики. На крыше самого большого сооружения рос едва видимый издали густой зеленый лес. Этажи другого здания располагались как карты в перекошенной колоде. У третьего ярусы пересекались под углами в тридцать и более градусов, и вся конструкция напоминала кристаллическую решетку.

Между гигантскими сооружениями стояли дома более привычных глазу Майкла размеров и формы. Они усеивали отроги и подошву горы, тянулись рядами вдоль колоссальных дорог.

Майкл пожалел, что не смог подольше побеседовать с Линь Пяо. Чтобы создавать такие города, необходимо обладать совершенно необычайными способностями. Майкл никогда не видел ничего подобного и не ожидал увидеть в дальнейшем.

Николай явно наслаждался его изумлением.

— Да, город всегда впечатляет. Взгляните-ка вон туда, — указал он с тщеславием собственника. — Видите здание в форме небольшой горы? У него стены выдаются гребнями. А в стенах — пещеры. Я там никогда не бывал. Как вы полагаете, что за сидхи там живут?

Майкл не стал гадать. Конь шел рядом и смотрел вперед, прядая ушами, как будто знал, что скоро окажется в более привычной компании, и с удовольствием этого ждал. Хотя Майклу открылись поистине чудесные картины, особого душевного подъема он не испытывал. Немногие встречи с сидхами отбили у него всякое желание общаться с этим народом. Николай пытался его переубедить.

— Видите ли, у них, как у людей, деревенские парни всегда грубы и неотесаны. А это город. Мужчин немного. А женщины совсем из другого теста. Они нас радушно встретят, вот увидите.

— Даже с этим конем?

— Это ведь ваш конь, не так ли? Вы его получили по воле Элионса.

— У меня нет доказательств, — возразил Майкл.

На это охотник не сказал ничего.

Стены города были сложены из гигантских каменных блоков и покрыты голубоватой глазурью. За пологим подъемом начиналась мощенная белыми каменными плитами дорога. Прямая как стрела, она вела к низким, похожим на разинутую пасть, воротам внешней стены.

— Мы подойдем как бы с заднего хода, — пояснил Николай. — Эта сторона города обращена к саванне, и потому тут мало кто ходит.

Ворота вели в огромную темную пещеру. Стена толщиной в несколько сот футов и высотой не более ста, по-видимому, играла роль кольцевой магистрали города.

Николай остановился на обочине и снял с плеча мешок.

— Здесь я обычно переодеваюсь и прячу еду, чтобы не раздражать сидхов. Вам приятно, когда ваша кошка приносит домой дохлых зверьков? Вот и сидхам не по душе мои наряд и съестные припасы.

Он достал простую блузу и штаны, а одежду из шкур затолкал в мешок и спрятал его в ближайшем дуплистом дереве.

Ворота, похоже, не охранялись. Николай вел Майкла по темному тоннелю, потом остановился и сел, прислонившись спиной к гладкой стене.

— Подождем несколько минут.

Прошло больше часа. Наконец Николай заглянул во тьму и удовлетворенно кивнул.