– Я надеялся, Аслан вернется раньше, чем до этого дойдет, – сказал Трам.
– Я тоже, – отвечал Боровик. – Но оглянись назад.
– Крышки-кастрюльки! – оглянувшись, пробормотал гном. – Кто это? Огромные люди, прекрасные люди – как боги, богини и великаны! Сотни, тысячи, совсем рядом, сразу за нами. Кто они?
– Дриады, гамадриады и сильваны, – сказал Боровик. – Аслан пробудил их.
– Гм! – произнес гном. – Это будет очень кстати, если враги замыслили какое-нибудь вероломство. Однако это не поможет Верховному Королю, если Мираз окажется искусным бойцом.
Барсук ничего не ответил, потому что Питер и Мираз уже вошли на арену с противоположных сторон, оба пешие, оба в кольчугах, шлемах и со щитами. Они шли вперед, пока не встретились. Оба поклонились и, кажется, обменялись несколькими словами, но невозможно было слышать, о чем они говорят. В следующее мгновение два меча сверкнули на солнце. Одну секунду слышался звон стали, но его тут же заглушили крики, потому что обе армии начали орать, как болельщики на футбольном матче.
– Молодец, Питер, молодец! – закричал Эдмунд, видя, что Мираз отступил на целых полтора шага. – Так его! Тесни!
Питер наступал, и несколько минут казалось, что сражение выиграно. Однако вскоре Мираз собрался с силами – начал использовать свое преимущество в росте и весе. «Мираз! Мираз! Король! Король!» – донесся рев тельмаринов. Каспиан и Эдмунд побелели от мучительной тревоги.
– Питер получает ужасные удары, – сказал Эдмунд.
– Эй! – воскликнул Каспиан. – Что это значит?
– Расходятся, – отвечал Эдмунд. – Передохнуть, я думаю. Смотри. А, вот они опять начинают, на этот раз более обдуманно. Обходят круг за кругом, прощупывают друг у друга защиту.
– Боюсь, этот Мираз свое дело знает, – прошептал доктор, но договорить не успел, потому что со стороны Старой Нарнии полетели вверх шляпы и раздались такие вопли и рукоплескания, что он едва не оглох.
– Что это было? Что это было? – спрашивал доктор. – Мои старые глаза прогля-дели.
– Верховный Король задел его под мышкой, – сказал Каспиан, продолжая аплодировать. – Как раз где у кольчуги разрез. Первая кровь.
– Теперь, кажется, опять плохо, – сказал Эдмунд. – Питер не отбивается щитом, как надо. Должно быть, у него повреждена левая рука.
Так оно и было. Все видели, что щит Питера безвольно повис. Крики тельмаринов возобновились.
– Ты видел больше сражений, чем я, – сказал Каспиан. – Есть еще какой-нибудь шанс на победу?
– Очень маленький, – отвечал Эдмунд. – Если он вытянет, то еле-еле. Если повезет.
– Ох, зачем мы на это согласились? – сказал Каспиан.
Внезапно крики на обеих сторонах стихли. Эдмунд сначала удивился, потом сказал:
– А, понял. Оба согласились на передышку. Идемте, доктор. Может быть, мы сумеем чем-то помочь Верховному Королю.
Они подбежали к арене. Питер вышел за веревки к ним, лицо у него было красное и потное, грудь тяжело вздымалась.
– Ты ранен в левую руку? – спросил Эдмунд.
– Не то чтобы ранен, – отвечал Питер. – Я принял на щит всю тяжесть удара – словно вагон кирпича, – и край щита ударил мне по запястью. Я не думаю, что это перелом, скорее растяжение. Если вы перевяжете потуже, я думаю, что справлюсь.
Пока они возились с бинтом, Эдмунд спросил тревожно:
– Что ты о нем думаешь, Питер?
– Трудно, – сказал Питер. – Очень трудно. У меня есть шанс, если я заставлю его прыгать, тогда его вес обернется против него и он начнет задыхаться – на такой-то жаре. Правду сказать, это моя единственная надежда. Передай мой привет всем – там, дома, Эд, – если он меня победит. Ну, вот он уже идет на арену. Пока, старик. До свидания, доктор. И еще, Эд, скажи что-нибудь особенно хорошее Траму. Он был молодчина.
Эдмунд не мог говорить. Он пошел с доктором обратно к своим, под ложечкой противно ныло.
Однако новая схватка началась неплохо. Питер, кажется, теперь мог пользоваться щитом, и уж, конечно, он отлично пользовался своими ногами. Он почти играл с Миразом в салки, держась на расстоянии, то и дело меняя позицию, заставляя врага потрудиться.
– Трус! – издевались тельмарины. – Почему ты не сходишься с ним? Не нравится, а? Ты сражаться пришел или танцевать? Фью-ю!
– Надеюсь, он их не слушает, – сказал Каспиан.
– Он – нет, – отвечал Эдмунд. – Ты его не знаешь. Ой!
Мираз нанес-таки удар по шлему Питера. Питер покачнулся и упал на одно колено. Рев тельмаринов нарастал как грохот бури.
– Ну, Мираз! – вопили они. – Быстро! Быстро! Убей его!
Но подстрекать узурпатора было незачем. Он уже возвышался над противником. Эдмунд до крови закусил губу, когда меч обрушился на Питера. Казалось, он разрубит ему голову. Благие небеса! Он соскользнул на правое плечо. Сплетенная гномами кольчуга звякнула и выдержала.
– Молодец! – крикнул Эдмунд. – Он опять встал. Питер, ну же, Питер!
– Я не понял, что произошло, – сказал доктор. – Как он это сумел?
– Ухватился за руку Мираза, когда она опустилась, – объяснил Трам, приплясывая от восторга. – Вот человек! Использовать руку врага, как перила! Верховный Король! Верховный Король! Держись, Старая Нарния!
– Глядите, Мираз злится, – сказал Боровик. – Это хорошо.
Противники и впрямь рубились с остервенением. Невозможно было поверить, что в этом шквале ударов никто еще не убит. Возбуждение нарастало, крики почти стихли. Зрители затаили дыхание. Это было разом и жутко, и величественно.
И снова раздались крики из рядов Старой Нарнии. Мираз упал – не от удара, а ничком, споткнувшись о кустик травы. Питер отступил, ожидая, когда тот поднимется.
– Ну вот еще, – пробормотал Эдмунд про себя. – Обязательно ли быть таким благородным?.. Наверное, обязательно. Раз он рыцарь и Верховный Король. Наверное, Аслану бы понравилось. Только этот скот через минуту встанет и…
Но «этот скот» больше не встал. У Сопеспиана и Глозеля наготове был свой план. Как только они увидели, что их король упал, они бросились на арену, крича: «Измена! Измена! Нарнийский предатель ударил короля в спину, пока тот лежал беспомощный! К оружию! К оружию, Тельмар!»
Питер плохо соображал, что происходит. Он видел двух больших людей, бегущих к нему с мечами. Третий тельмарин проскочил под веревкой следом. «К оружию, Нарния! Измена!» – закричал Питер. Если бы все трое добежали до него сразу, он бы никогда больше ничего не сказал. Однако Глозель задержался, чтобы заколоть своего собственного короля, там, где тот лежал. «Это за ваше оскорбление сегодня утром», – прошептал он, когда клинок вошел в тело. Питер обернулся к Сопеспиану, подрубил ему ноги и вторым таким же ударом снес голову. Эдмунд уже стоял рядом, крича: «Нарния! Нарния! За Льва!» Все воинство тельмаринов устремилось на них. Но уже великан шагнул вперед, вращая свою дубину. Проскакали кентавры. «Тванг, тванг» позади и «вз-з, вз-з» над головой – гномы начали стрелять. Трам сражался справа от Питера. Битва разгоралась.
– Назад, Рипичип, ты, маленький осленок! – кричал Питер. – Тебя убьют зазря! Здесь не место для мышей!
Однако смешное маленькое создание плясало там и тут под ногами обеих армий, размахивая своей шпагой. Многие воины-тельмарины в тот день чувствовали внезапный укол в ноге, словно от дюжины иголок, подпрыгивали от боли, а частенько и падали. Если падали, мыши приканчивали их; если нет, это делал кто-нибудь другой.
Но еще прежде, чем старые нарнийцы развоевались по-настоящему, они обнаружили, что враг отступает. Мужественные бойцы бледнели, глядя в ужасе не на старых нарнийцев, а на что-то позади них, и бросали оружие с воплем: «Лес! Лес! Конец света!»
Вскоре ни криков, ни звона оружия нельзя было расслышать, потому что они потонули, как в море, в рокоте разбуженных деревьев, которые рванулись сквозь ряды армии Питера и дальше, преследуя тельмаринов. Вы когда-нибудь стояли на опушке большого леса на вершине холма осенним вечером, когда дикий юго-западный ветер всей тяжестью обрушивается на него? Вообразите этот шум. А теперь вообразите, что лес, вместо того чтобы стоять где стоял, устремляется на вас и нет больше деревьев, только огромные люди, похожие на деревья, потому что их длинные руки взмахивают, как ветви, головы качаются, листья струятся водопадом. Вот это и увидели тельмарины. Даже нарнийцы немного перепугались. Через несколько минут сторонники Мираза неслись к Великой реке в надежде перебраться по мосту в Беруну и там защищаться за крепостными валами и запертыми воротами.
