— Еще раз, Анастасия — смотрите под ноги. Иначе в следующий раз я не стану притормаживать.

— И что? Впечатаете меня в стену?

Глупый вопрос, но ничего придумать не удается. Мои легкие постепенно наполняются его ароматом — дым сигарет пополам с летним парфюмом, и утренней свежестью. Кажется, макс только зашел с улицы — а для меня его запах как личный выключатель для мозга.

Максим неожиданно чуть усмехается, и наклоняется еще ниже. К самому уху — и шепчет своим низким, порочным тоном, от которого внутри все сперва замирает, а следом сладко сжимается:

— О да, сладкая. Я бы с превеликим удовольствием сейчас впечатал твою задницу в стену.

Я икаю, мигом краснея, и тупо не знаю, как реагировать. Что он делает?! Зачем, если мы договорились…

Но Максим уже выпрямляется, и спокойно и громко продолжает говорить, будто и не было вот этого обещания оттрахать меня на глазах у всего коллектива.

— Так что, во избежание недоразумений — следите куда идете, Анастасия Владимировна. Удачного дня.

Он обходит меня, словно какую-то преграду, и продолжает путь бодрым шагом, даже кажется более бодрым, чем до этого. А я лишь прижимаю руку к пылающей щеке, понимая — он снова меня уделал.

А я опять осталась в его глазах слабой и ни на что не способной.

Настена

Мерзавец.

Так думаю я, разбирая весь последующий день два кабинета, приводя их в порядок. Точнее, больше я все-таки копошусь в своем — Алла и Денчик, не дожидаясь указаний, стали разбирать свои рабочие места, и обустраивать нам «отдел».

— Не могу понять, Ден, а чего это тебя пихнули к нам в отдел, — задумчиво произносит грудным голосом Алла, которой до чертиков надо постоянно с кем-то болтать, — вроде ж в мамской теме ты не шаришь… Или у тебя уже дети есть?

Денис, или Денчик, как он сам представился нам, спокойно переносит уже в третий раз принтер, потому что Аллу все никак не устраивает его место. Вообще не возмущается неуемному любопытству, а лишь сдувает со лба длинную темную челку, и улыбается крупноватыми губами.

— Ха, вот это кринж. Мне так-то всего девятнадцать.

Я зависаю над своим столом, куда уже выложила блокнотик с единорогами, и фотографию смеющийся Машуни.

Девятнадцать?!

— Практика, что ли? — высовываю голову из кабинета, и Ден полуутвердительно мотает головой.

— А потом как?

— А потом, если начальство позволит, на постоянке останусь. Меня ж из института поперли, ну там долгая история… В общем, на врача предки отправили учится, а я журналистику люблю. Вот Александр Дмитриевич и сказал — пару месяцев посмотрим, если справлюсь, оставит. Золотой чувак у нас главред, да?

Я рассеянно киваю, размышляя, как «золотой чувак» классно придумал. Сунул парня в единственный женский коллектив своей редакции, где, по сути, еще и не понятно, как все пойдет. Может, наша колонка окажется вообще лишней для журнала, и отдел быстро прикроют… А кто виноват останется?

Выходит, я, как редактор?

Я немного подвисаю, борясь с внутренним страхом не справиться. Раньше от меня не зависело так много — сохранить и раскачать отдел, ворваться в струю со свежими и интересными идеями, не опозориться перед профи в этой индустрии… Становится чуть тяжело дышать от ответственности, и я саживаюсь на кресло.

— Ребят, — подзываю свою «команду», и те заглядывают в кабинет, — надо до следующей недели пару статей и идей, чтобы привлечь внимание к колонке. Справимся?

— А тема?

— Дети, будни мамы, красота. Выбирай любое, мы тут всем занимаемся понемногу.

Алла глубокомысленно кивает, Денчик кивает тоже, но легко и непринужденно. Черт, надеюсь, эти двое понимают, как для нас это важно. А я снова достаю блокнот с идеями, и просматриваю свой список.

Не цепляет. Все давно расписано и избито. Это подойдет для «просто статьи», но не новостей для привлечения читателей.

— Ладно, время еще есть, думайте. А мне пора на летучку — без десяти девять.

Я покидаю кабинет, а по пути отмечаю, как все одеты в редакции. Мало у кого такой супер-деловой стиль — у многих абсолютно простые и удобные свитера, либо рубашки без галстуков и пиджаков, даже цветные. Кажется, к дресс-коду тут относятся весьма условно — что для меня было плюсом.

В зале для совещаний уже все собраны, не хватает только начальства и… Максима. Я фыркаю про себя, почему-то не ожидая другого, и усаживаюсь рядом с блондином на свободное место — кажется, его зовут Ренат.

— Привет, — тихо здоровается он, поворачиваясь ко мне всем корпусом, — первая летучка, да?

— Угу. — Я оглядываю других коллег, что так или иначе подают мне приветственные знаки, и смущенно улыбаюсь всем в ответ, — чего тут, как вообще? Кусаются?

Ренат посмеивается, откидывая чуть голову, и смотрит на меня уже внимательнее — и я отмечаю, какие у него красивые, голубые глаза.

— Только если ты попросишь. Но предупреждаю — за покусы отвечаю лично я, и никто другой в этой богадельне.

Я смеюсь шутке, отмечая про себя, что, кажется, со мной флиртуют. Давно забытое чувство — после пяти лет брака я ни разу, кажется, такого не испытывала.

— А если серьезно?

— А серьезно, то ничего такого. Просто шеф выдает задания на день и слушает, как кто подготовился к своей работе. Вносит правки, если надо, решаем спорные вопросы. Еще накидываем идеи — ну, это коллективно, и обычно довольно весело.

— А ты за какой отдел отвечаешь?

— ЗОЖ и веганство. Это направление в России сейчас набирает популярность, чему я, признаться, очень рад.

Я рассеянно киваю, думая про себя, что маловато про это знаю, потому что как-то не срослось. Здоровое питание — только в рамках обыкновенного меню для ребенка, где все не жирно и не остро, а уж отказ от мяса… Хм, уж слишком я люблю хорошо прожаренные стейки.

— А ты сам?..

— Да, ты правильно подумала. Я не ем продукты животного происхождения, и вообще стараюсь минимизировать свой вред в окружающую среду. Это, кстати, и пропагандирую в своей колонке — почти спасаю планету, представляешь?

Он снова смеется, и я улыбаюсь в ответ. Приятный мужчина, и, кажется, не глупый. А еще смотрит на меня с таким интересом, что становится немного волнительно, и…

— Так, все готовы? — хлопает входная дверь, и тут же раздаются громкие шаги по залу, — так, так, так… Аллаев, ну где его опять носит?!

— Меня никто не носит, к сожалению, я самостоятельно хожу, — появляется на входе Максим, ничуть не смущаясь гнева шефа и своего опоздания, — кстати, возможно, именно тут кроется причина моих задержек…

— Пошути мне еще, — голос Александра Дмитриевича строг, но даже я ощущаю — он ругается для проформы, а не всерьез, — что там у тебя?

— У меня — идиоты в отделе, но это у нас с вами общее.

Все ржут шутке, хоть она и напрямую про них, а главред сдвигает брови.

— Максим.

Тот лишь пожимает плечами, мол, а я при чем, и усаживается за общий стол. Мы с ним оказываемся аккурат напротив — я и снова поминаю того сатану, который в последнее время отвечает за расстановку случайностей в моей жизни.

— Проверял перед летучкой актуальность научных событий, которые вышли за выходные, и мы хотели осветить в своей статье. Два из них уже были признаны нерелевантными — так с какого хера им быть у нас в журнале?! Короче, переделывал — не понесу же я вам эту порнографию…

— Хоть кто-нибудь бы мне принес порнографии… — Вздыхает главред, и все посмеиваются шутке, — ладно, Максим, тогда ты и начинай летучку. Что вы там планируете дать сегодня в номер?

Совещание начинается, и я скрупулезно записываю, о чем говорят редакторы. На самом деле, в основном приходится писать с Максима — он до того четко обозначает основные моменты, что, зачем и почему они публикуют, что после его речи все соглашаются, не задавая вопросов. Меня немного подбешивает, что он и тут «на коне» — но, в конце концов, я всегда знала, как он любит свою работу. И насколько ответственно относится к ее выполнению.