Бернат Монкузи, графский советник, просунул левую руку себе между ног и стал мастурбировать.

Тулуза, сентябрь 1052 года

В скором времени отряд покинул лес Сериньяк. Здесь Жильбер д'Эструк приказал отряду сделать остановку, чтобы Альмодис могла отдохнуть, ведь непривычная к путешествием дома наверняка утомилась за долгие часы скачки. Во всяком случае, на лицах ее компаньонки Лионор и карлика отражалась усталость, на них осела дорожная пыль, со лба стекали ручейки пота, которые они пытались отирать, но лишь размазывали грязь по лицу.

— Сеньора, мы успели уехать достаточно далеко, — сказал Жильбер. — Даже если за нами погоня, нас уже не догнать. Если желаете, можем немного отдохнуть, чтобы вы восстановили силы.

— Я не устала, хотя моей даме и Дельфину действительно нужно отдохнуть. Как только они переведут дух, мы двинемся дальше. Лучше побыстрее добраться до места назначения.

Донья Лионор повернулась к сеньоре и прошептала ей на ухо:

— Сеньора, мне необходимо уединиться. Мой организм требует срочной остановки. Естественные потребности, знаете ли... Да и Дельфин, я думаю, испытывает те же трудности.

— Хорошо, Жильбер, — неохотно согласилась графиня. — Сделаем небольшую остановку и продолжим путь. Моей даме нужно ненадолго отлучиться, а вы пока посвятите меня в оставшуюся часть плана.

— Теперь уже можно, сеньора. Главная опасность миновала, и теперь вы вправе узнать планах моего сеньора. В нескольких лигах отсюда есть небольшая крепость, где ждёт отряд верных каталонских рыцарей нашего сеньора Рамона Беренгера, они будут сопровождать нас оставшуюся часть пути. Там вы сможете отдохнуть и приготовиться к следующему этапу путешествия. Сеньор подумывал о том, чтобы двинуться через Пиренеи по одному из перевалов, но потом рассудил, что там слишком легко устроить засаду, и решил отправить вас в Барселону морем. Корабль принадлежит евреями из Тортосы, он ждёт нас на рейде недалеко от Нарбонны. На борт вас пронесут в большом сундуке, а Дельфина — в другом, его маленький рост слишком бросается в глаза. А ваша дама оденется монахиней и все время будет рядом — на тот случай, если вам что-нибудь понадобится. Вряд ли кто-нибудь вас узнает и донесёт в Тулузу раньше, чем мы прибудем на место. Как только вы окажетесь на борту и корабль отчалит, вы сможете наслаждаться свободой — в пределах корабля, конечно. Таким образом, если будет на то Божья воля, уже через четыре или пять дней мы прибудем в Барселону, где вас с нетерпением ждёт мой сеньор.

— В таком случае, мой добрый кабальеро, не стану заставлять вас ждать. Не в моих правилах капризничать и требовать для себя поблажек, как другие дамы. Не стоит со мной нянчиться лишь потому, что я женщина.

— Сеньора, — с глубочайшим почтением произнёс Жильбер д'Эструк, — за всю мою жизнь я не встречал столь храброй дамы. И даже среди моих солдат найдётся не много таких.

Между тем, из леса вернулись донья Лионор и Дельфин, каждый со своей стороны, и отряд продолжил путь. Для Альмодис и доньи Лионор заранее приготовили дамские седла. Одно седло водрузили на спину Красотке, а второе — на спину другой смирной кобылке. Дельфину подобрали низкорослую лошаденку, более-менее подходящую ему по росту.

Галера уже дожидалась в бухте, на верхушке ее главной мачты горел сигнальный огонь, а другой фонарь — на корме, его свет отражался в тихих водах маленькой бухты. С галеры отплыли к берегу две шлюпки, потребовалось совершить несколько рейсов, чтобы переправить на корабль все необходимое. В одну из лодок погрузили спешившихся всадников и лошадь. Всадники втащили в шлюпку два увесистых сундука, один — огромных размеров, другой — немного поменьше. Никто из рыбаков, чинивших сети на берегу или зажигающих фонари на лодках, чтобы выйти в море на промысел, не обратил на это внимания.

Никому даже в голову не пришло поинтересоваться, какие товары перевозят на корабль в огромных сундуках, ведь этими берегами пользовались контрабандисты, а с ними лучше не связываться. Рыбаки знали по опыту, что излишнее любопытство ещё никому не шло на пользу, а потому старались держаться подальше от кораблей, часто принадлежащих сильным мира сего. Тем временем весь отряд собрался на берегу. Погрузкой командовал некий кабальеро, чей властный голос выдавал в нем главного.

— Первым делом поднимите на борт этот большой сундук, — распорядился он. — А вы, матушка, — повернулся он к ожидающей в сторонке монахине, — проследите, чтобы вещи благополучно доставили на корабль и разместили в надежном месте.

Его люди с помощью гребцов и матросов с трудом затащили на нос корабля огромный сундук. После того как погрузили остальной багаж, на борт поднялись шестеро самых знатных рыцарей. Остальные взяли под уздцы лошадей и скрылись с берега так же поспешно, как и появились. Жильбер д'Эструк, Бернат де Гурб, Герау де Кабрера, Перельо Алемани, Гийем де Мунтаньола и Гийем д'Оло должны были сопровождать даму в плавании и отдать за нее жизнь, если потребуется.

Барселона, сентябрь 1052 года

Марти пребывал в глубочайшем недоумении и растерянности. Снова и снова он прокручивал в голове разговор с Бернатом Монкузи. Чутье подсказывало, что действовать нужно с величайшей осторожностью, поскольку любое неосторожное слово, достигнув ушей столь могущественной персоны, грозит серьезной опасностью, а потому следует вести себя благоразумно и сдержанно. Сначала он хотел обратиться за советом к Эудальду Льобету, но затем отказался от этой идеи: слишком уж близок был этот человек к советнику, а потому мог невольно проговориться и тем навлечь неприятности на них обоих.

После долгих раздумий он решил попросить совета у Баруха Бенвениста, с первой встречи покорившего Марти своей сдержанностью и добросердечием. Предупредив Катерину, уже исполнявшую в его доме обязанности экономки с присущими ей усердием и аккуратностью, что опоздает к ужину, он направился к церкви святого Иакова, затем — к воротам Кастельнау, а оттуда уже было рукой подать до обители Баруха Бенвениста. Марти вновь восхитился добротностью и богатству его дома. Вспомнив свой первый визит сюда в сопровождении Эудальда Льобета, он потянул за шнурок колокольчика.

Почти тут же его тонкий слух уловил за дверью звуки легких шагов. Он решил, что сейчас, как и в прошлый раз, откроется дверное окошко, но дверь сразу распахнулась, и на пороге показалась девочка-подросток с плутоватым личиком и веснушками. Похоже, она удивилась не меньше Марти.

— Да хранит вас Элохим, — сказала она.

— Да пребудет с тобой Господь, — ответил Марти. — Барух Бенвенист дома?

— Отец у себя в кабинете, но если вы немного подождёте, он вас примет, — ответила девочка слегка дрожащим от смущения голосом. — Меня зовут Руфь, я его младшая дочь. Да вы проходите, не стойте в дверях.

Марти, которого позабавило смущение девочки, поспешил ответить:

— А меня зовут Марти Барбани. Я пришел без приглашения, но у меня срочное дело. Пожалуйста, доложи о моем приходе отцу и скажи ему, что, если он не сможет меня принять, я приду в другой раз.

— Отец много рассказывал о вас, — ответила девочка. — Он всегда очень хорошо о вас отзывается. Идите за мной, и я постараюсь, чтобы вам не пришлось долго ждать. Входите.

Девушка закрыла за ним дверь и велела ему следовать за ней. Марти не переставал любоваться ее грациозной походкой, тонкой талией и длинными косами. Дорога была уже знакома Марти. Он помнил, что в развилке коридора нужно повернуть направо, чтобы попасть в кабинет еврея, однако девочка повела его в противоположную сторону, прямо в сад. Марти еще не забыл о недавнем визите в особняк Монкузи и теперь невольно сравнивал эти два сада. Сад прома был, несомненно, богаче, но этот сад, благодаря хорошему вкусу, ухоженности растений и продуманному расположению немногочисленных деревьев, казался намного милее и уютнее.