Айрис собрала хворост и разожгла огонь. Мы разлеглись на песке и лежали больше часа, ничего не делая.

— Так беззаботно, словно у нас ничего нет, и никогда не было. — Произнесла Айрис. — Я даже не уверена, что у нас есть сын, а мы живем на другой планете, на которой у нас есть дом, работа и каждодневные обязанности. Ненужная суета ради сомнительных целей.

— А какая цель может показаться тебе достойной жизни?

— Вот прямо сейчас мне кажется, что жизнь это растворение своего сознания в окружающем мире. Как у этого дерева. Оно ведь не может передвигаться. Его образ жизни предполагает созерцательность, вдумчивость, наблюдательность. Движение это не жизнь, движение это суета.

— Зачем же Господь дал нам ноги? Суетиться?

— Женщинам он дал их, чтобы соблазнять мужчин, а мужчинам, чтобы догонять женщин.

— Было бы здорово, чтобы после женитьбы ноги пускали корни и люди прирастали к земле. — Пошутил я. — Отбегались, пора уже и остепениться.

— Мне кажется, на этой планете именно так и будет.

— Вряд ли, кроме нас тут никто сексом не занимается. Нет нужды жениться, чтобы размножаться.

— Ты прав. — Айрис вздохнула. — Какая скука расти на ветках.

Мы пролежали еще немного, затем я оделся и полез проверить, как продвигаются дела у растения, паразитирующего на нашем дереве. Наши предположения могли оказаться неверными, задумка хищника была в чем-то другом.

Я забрался повыше и не поверил своим глазам, паразиты почти соприкоснулись между собой. Тот отросток, что тянулся с земли, выпустил несколько опор, которыми уперся в землю, иначе его гибкое «тело» просто не дотянулось бы до дерева. Та часть, что росла с дерева, тоже выпустила опоры, опираясь ими на ветки.

— Айрис, поднимайся, мы были правы, скоро случится смычка. — Позвал я супругу.

Она поднялась ко мне, и мы стали ждать момент, когда можно будет перебраться на большую землю по неожиданному подарку со стороны нашего врага. На наше счастье, растительность в этом мире обладала невероятной скоростью роста. Если прислушаться, можно было услышать шум, издаваемый конусом нарастания паразита.

Прошел час. Концы растения достигли друг друга и стали скручиваться между собой. Когда их «обнимашки» стали выглядеть надежно, настало время покинуть это убежище.

— Дай мне нож и перебирайся первой. — Предложил я Айрис.

— Что ты задумал?

— Я не прощу себе, если оставлю на этом дереве, спасшем нам жизнь, присосавшегося паразита.

— Будь осторожен, Гордей. — Айрис не стала меня отговаривать.

— Буду.

Паразитическая лиана прогибалась под ее весом, но держалась. Айрис без происшествий перебралась на другую сторону и помахала мне рукой. Я подлез к месту, в котором паразит присосался к дереву и принялся пилить многочисленные «присоски». Они еще не успели одревеснеть и легко поддавались лезвию ножа. Руки запачкались липким соком, из-за чего рукоятка ножа скользила в руках. Операция по удалению паразита заняла у меня не меньше получаса. Затем я проверил, не приросли ли опоры к веткам подобным образом. Нет, они просто обвивали их, не проникая внутрь.

Убедившись, что сделал для дерева все возможное, я полез по раскачивающейся лиане вперед. Большую часть пути я проделал, перебирая руками и ногами, вися спиной вниз. Иногда наступал момент, когда лиана принималась раскачиваться под моими усилиями, и тогда я замирал и ждал, когда закончится раскачка. На всю дорогу у меня ушло времени больше, чем у Айрис. Правая рука устала неимоверно. Я перестал её чувствовать и боялся, что она скоро подведет меня.

Айрис вытянула меня под мышки на последнем метре.

— Добро пожаловать на землю. — Поприветствовала она.

— Спасибо.

Я отдышался, потом срезал лиану от земли. Освободившийся край сбросил вниз. Мы снова могли продолжать путь, осталось только определить, куда нам нужнее.

Оказывается, мы проделали под землей огромное расстояние. Железная воронка очутилась в пяти километрах от карстового провала. Я увидел её только когда забрался на дерево. Мы с Айрис решили идти назад, к сыну и родителям. Чтобы быть уверенными в том, что нас станут искать ученые, мы решили вернуться к воронке и оставить на ее склонах послание, выложив его из камней, собранных по округе и заодно переждать ночь в ней. Жуткое место, но в лесу, как нам виделось, шансов вообще никаких.

Реки рядом не оказалось и нам пришлось продираться сквозь дикие заросли вьющихся растений и плотно растущие кустарники. Я сильно проголодался и собирал на ходу все приглянувшиеся плоды, используя для транспортировки остатки майки. Удивленные животные замирали, разглядывая нас. Разнообразие видов в этом лесу было богаче, чем в том, где мы оставили своих родственников. Помимо «медвежат» здесь водились горбатые «собачки» или «кенгурята» прыгающие в высоту до полутора метров. Такой способ намного лучше подходил для перемещения по лесу, чем наш. Так же здесь водились длинные меховые существа на коротеньких лапках, похожие на горностаев. Они совсем не спускались с деревьев. Перемещались по веткам, прижимаясь и обволакивая их по-змеиному. «Горностаи» внезапно останавливались, поняв, что рядом находятся неведомые существа, и долго провожали нас взглядом.

— Да уж, если мы тут застрянем, справлю тебе шубу. — В шутку пообещал я Айрис.

— Ага, в таком климате только шубы носить. — Усмехнулась Айрис. — Мне интересно, ты мех добывал бы ночью или днем?

Я задумался.

— Ночью. Не хотел бы, чтобы зверушки знали, что это я их убил. Пусть думают на других.

— Хитрый гуманист. — Айрис похлопала меня по плечу. — Что они подумают, когда увидят на мне шубу, напоминающую им что-то знакомое?

— Подумают, что в их лесу появилась новая звезда, хоть что-то понимающая в правильной расцветке.

— Какой ужас, Гордей. Это было бы смешно, если бы не было так грустно.

— Да уж, от мысли, что нам здесь жить до скончания века становится дурно. Эхе-хе, где же моя капсула, где же мой утренний кофе, где же мой интернет. — Я горько вздохнул. — Из всей нашей компании только твоя мама выиграла от этой поездки.

— Это почему? — Не поняла Айрис.

— Только у нее жизнь была настолько тоскливой и однообразной, что можно не сожалеть о подобных приключениях.

— Только при ней такое не говори. — Предупредила Айрис. — Она и так держится из последних сил. И не только природа планеты ее пугает, но и мы. Даже не знаю, захочет ли она родниться, когда мы вернемся.

— Я думаю, что общая беда наоборот, заставит пересмотреть свои взгляды. Ее тепличное сознание получило такой урок, который не может оставить Вестлину прежней. И вообще, теще надо приехать и пожить на Земле, чтобы она не придумывала себе о нас всякое. Пусть хоть немного окунется в нашу жизнь, поймет, что мы не дикари, не людоеды и не добываем еду в смертельной схватке с мамонтами.

— Я передам ей твою просьбу, хотя уверена, что в ближайшие несколько лет, она не прислушается к ней, пока не встанет вопрос, куда отдать учиться Никаса.

— Ладно, забудь, пусть живет, как ей нравится. Она и так сделала многое, разрешила называть себя мамой.

— Вот именно, и не надо думать, что она не хочет меняться.

Мы подошли к подножию холма. С каждым пройденным вверх метром природа редела. Мы набрали полные руки камней, валявшихся под ногами, ради которых пришлось оставить ягоды. Сбегали еще несколько раз туда-сюда, набрав приличную кучу для создания надписи.

— Что писать? — Поинтересовался я у Айрис.

— Живые в челноке. — Ответила она. — Не могу придумать более короткое и емкое выражение, чтобы они знали, где нас искать. Они должны знать, в каком месте упал челнок.

— Да, писать «спасите» в этом месте не имеет смысла, так как нас не будет рядом. Круг поиска расширится до огромных пределов. Учитывая, что мы сломали им оборудование, они могут кинуться искать нас под землей. Плохо, что камни и холм одного цвета. — Я положил несколько камешков на рыжую поверхность.