Мама лишь плечами пожимает прежде, чем пойти отрывать незваному гостю. Я же остаюсь стоять на кухне. Если это наша болтливая соседка, тогда я точно не хочу с ней встречаться.

Лучше займусь посудой. Ведь какой-то поросенок поставил ее в раковину и убежал мультики смотреть. Ох и непоседа, мой зайчик.

Слышу за спиной мамины тяжелые шаги.

— Мамуль, какая из наших соседок приходила? — как раз вытираю тарелку и убираю ее на полочку. — Неужели опять Надежда…

Поворачиваюсь. Роняю на пол полотенце. Глупое сердце готово выскочить из груди. А тело будто парализовано. И все из-за… стоящего в дверном проеме Руслана.

— Привет, Дарина, — здоровается с нежностью в голосе, оглядывая меня с ног до головы.

Чувствую себя голой под его пристальным, заинтересованным взглядом. Неуютно. И в тоже время как-то легко и свободно.

— Ты зачем здесь?

Позади него маячит мама. Виновато улыбается, пожимаем плечами, а потом скрывается в комнате у Дениса. Предательница.

— А ты как думаешь? — ехидничает. — Я пришел к своему сыну и его угрюмой мамочке.

Он веселится. Улыбается так мило. Как раньше. Как четыре года назад.

Таким я Руслана помню. Беззаботным. Счастливым. Увлеченным хобби. Мечтающим о крепкой, дружной семье.

Савельев и покорил меня когда-то тем, что среди всей этой серой массы парней, которым от девушки нужно только одно, он оказался более серьезным, зрелым не по годам, располагающим к себе за считанные минуты.

Многие девчонки мне тогда завидовали. Хотели быть на моем месте. И лишь одна приступила к активным действиям очень рьяно.

— Собирайтесь, — голос Руслана вытаскивает меня из мира воспоминаний.

— Зачем? — головой мотаю, чтобы здравые мысли назад вернулись.

— Говорю тебе, милая, — от такого обращения сердце бьется еще быстрее. — собирайтесь вместе с Денисом. Гулять пойдем. Я хочу с сыном побыть. Хочу узнать его поближе. Пожалуйста. Не лишай меня этого.

Руслан говорит это немного строго, но в то же время я вижу как ему больно. Он не знает своего сына. Глаза в глаза. В моих явное переживание. В его непоколебимая стойкость.

— Руслан, послушай, — прикрываю дверь на кухню. Не бай Бог Денис нас услышит. — я не буду говорить сыну о тебе. Пока не буду, — тут же поправляюсь, видя отразившееся на его лице возмущение. — Ему еще рано о таком сообщать.

— Рано? — скептически поднимает бровь вверх. — А когда будет подходящее время? Перед поступлением в университет?

— Не утрируй, пожалуйста, — провожу рукой по волосам, боясь, что разговор выльется в скандал. — Лучше… лучше… — придумываю на ходу. — Подожди нас внизу. Мы скоро спустимся.

— Не хочешь, чтобы Денис услышал меня? — кисло усмехается, но все-таки следует моей просьбе.

Топчусь на месте. Не знаю, поступаю ли я правильно. Ведь наступаю на одни и те же грабли уже во второй раз.

Вышедшая из детской мама, просто головой кивает. Не останавливает, не препятствует моим действиям. Мама раньше всегда хорошо относилась к Руслану. И ей было очень сложно принять наш развод.

Взвешиваю в прихожей все «за» и «против». Рассчитываю, верный ли я сделаю выбор. Но я ведь не имею права лишать своего сына отца.

Руслан

— Мама, дядя Руслан! Давайте скорее. Я очень хочу на клоунов посмотреть. Быстрее. Чего вы какие медленные?

— Денис, только далеко не убегай. Денис! Маленький негодник.

Дарина пытается вразумить малыша, но тот как командир отряда бежит вперед нас, возбужденно размахивая руками. Он даже подпрыгивает, лишь бы оказаться рядом с парнем цветном наряде и с шарами первее всех.

— Дядя Руслан, поторопи маму! — кричит на весь парк.

Дарина укоризненно качает головой, не замечая, какие чувства меня изнутри раздирают. Стараюсь выглядеть довольным прогулкой, быть на седьмом небе от счастья, но одолевает грусть и обида. Обида на себя.

«Дядя Руслан».

Пусть Демида так называет, а я папа. Па-па.

Как же хочется это сказать сыну. Стать частью его жизни. Навсегда вернув их с матерью. Да только сделай я это, Дарина никогда не будет мне доверять. Снова закроется от меня, а Дениса и вовсе увезет куда подальше, лишь бы я их не нашел.

— Мама, смотри, что я выиграл, — показывает нам шарик в виде зебры.

— Какая красота, малыш, — Дарина опускается перед ним на корточки, а у меня сердце готово выпрыгнуть из груди.

Внутри все трясется от непередаваемых ощущений. В горле ком застревает, когда я смотрю на развернувшуюся передо мной картину.

Моя Дарина обнимает нашего сына. Оба очень громко хохочут. Наслаждаются чудесным летним деньком. Денис фыркает от нежного поцелуя мамы в носик. Ох, совсем уже взрослый пацан.

Я безумно хотел детей. Четыре года назад мечтал взять своего ребенка на руки на крыльце роддома, посмотреть в пухленькое личико и увидеть наши с любимой женой черты.

Представлял, как укладываю сына или дочку в колыбельку. Как читаю сказки. Меняю подгузники. Как вскакиваю по ночам раньше мамочки, чтобы успокоить.

Первая улыбка.

Первое слово.

Первые шаги.

Беспорядок в доме от игрушек.

Крепление на ручках шкафов, чтобы милое чадо ничего не открыло.

Тихие семейные вечера под какой-нибудь мультик. На диване. Мы с Дариной и наш ребенок по середине.

Наше маленькое чудо.

Только ты, Руслан, ничего из этого не видел. Жизнь повернулась к вам обоим одним местом. Эмоции взяли вверх над разумом… и все полетело к чертям.

— Дядя Руслан, — из горестных мыслей меня вырывает Денис, дергающий мою штанину.

Взгляд такой серьезный. Лицо непроницаемое. Должно быть сынок хочет о чем-то попросить, и я не смею ему отказывать.

Да я бы горы свернул, единорога нашел, лишь бы он всегда улыбался.

— Что, мой хороший? — замечаю краем глаза, как улыбка трогает нежные губки Дарины.

— А вы купите мне вертлет? — показывает на летающий где-то вдалеке упомянутый предмет. — Вот дядя Демид мне мафинку купил. Гоночную.

Даже Демид и тот ближе к моему сыну чем я.

А кто виноват? Если бы не ты, со своими закидонами, то жил бы припеваючи с любимой женой и растил сына. А так… что имеем, то имеем. И нечего кого-то винить. Сам виноват.

— Конечно, малыш, — наклоняюсь к нему, слегка потрепав волосы. Моя маленькая копия. — Все, что ты захочешь.

— Юху, — подпрыгивает на месте, как зайка. Хлопает в ладоши и несется быстрее ветра на детскую площадку, где тут же вливается в «коллектив» мальчишек и девчонок.

— Спасибо, — говорю со всей искренностью, когда мы с Дариной садимся на резную скамейку, напротив играющих неподалеку детей. — Что дала возможность побыть с сыном. Для меня это…

— Как бы я ни хотела помешать вашему сближению, но не могу лишить сына отца… не могу, — с грустью, пряча улыбку за маской хладнокровия. — Каким бы его папа не был.

Бормочет себе под нос, но я отчетливо ее слышу.

Боже! Почему так больно?

Знаю, Дарине еще больнее и от этого на душе так гадко. Нужно исправлять все ошибки и показать Дарине, что я все тот же ее любящий и любимый муж, что и четыре года назад.

Хватит себя жалеть. Я мужчина. И это моя семья.

— Почему ты мне не рассказала про аборт? — стараюсь говорить расслабленно, не провоцировать на скандал.

Сейчас как нельзя кстати подходящий для этого момент.

Дарина бросает на меня мимолетный, внимательный взгляд. Видимо взвешивает в голове несколько вариантов. Прокашливается. Отворачивается, сосредотачивая все внимание на играющим с какой-то девочкой Денисе.

Тишина нагнетает. Оглушает покруче громкого крика. Но я молчу, больше не задаю никаких вопросов, просто жду. Даже если час пройдет, все равно буду нем.

— Для меня это было огромным шоком, — ее голос дрожит, руки судорожно сжимают шарик из зебры. — Мы так хотели ребенка. Столько пытались. Никаких результатов. А тут такая радость, — вымученная улыбка. — Долгожданная беременность. Чудо в животике, — машинально гладит себя по животу, от чего сорваться на крик хочет. Отчаянный, жуткий. — Но мой врач сказал, что анализы плохие, что беременность замершая. Надо как можно скорее делать аборт, — поворачивается ко мне.