Следы быстро потерялись. Некоторое время еще получалось ориентироваться по надломленным веткам и разворошенным листьям, но скоро стало казаться, что ветки надломлены во всех направлениях, и листья только-только переворошили вообще везде. Рональд застыл на месте, беспомощно осмотрелся, после сообразил что-то и громко закричал:

— Лиза! Лиза!!!

Чуть в стороне услышал совершенно отчетливый всхлип, и уже через несколько секунд раздвигал густые ветви в нетронутой части леса. Из-за обильной зелени он впереди практически ничего не видел, и чуть было не вскрикнул, когда лицом к лицу неожиданно столкнулся с Лизой. Ее глаза безумно вращались, пока не сфокусировались на нем. Дышала она тяжело. С мокрого, разорванного платья стекала вода, а на шее и на плече виднелись отпечатки пальцев.

Наверное, ее душили. Топили. Пытались удержать насильно. Но она была жива. Жива. Жива!

— Рональд? Рональд! Рональд, это ты! — взвизгнула девушка и бросилась к нему, заключив в крепкие объятия. — Это ты, это правда ты, я не верю, что это действительно ты, как же я по тебе соскучилась, ты даже не представляешь, как я по тебе соскучилась!.. — прижималась она все сильнее, и сильнее, а сама вздрагивала всем телом и дрожала. Холодная. Мокрая. Рон обхватил ее руками, пытаясь согреть, и чувствовал, как в груди разгорается ярость — никто и никогда не вправе ее трогать, с ней так нельзя!

— Что он с тобой сделал? Лиза, что с тобой, что ты такое говоришь, успокойся, пожалуйста, все хорошо, это я, да, я, — Рональд стянул с себя рубашку, набросил на ее плечи, запахнул спереди и опять прижал девушку к себе. Обнять, он так давно хотел ее обнять, но не вот так, не здесь, и не такую!..

— А-ах, да, мне так холодно и как же я хочу есть! Рональд, число. Скажи, какое сейчас число? Просто, вот, смотри, — сбивчиво заговорила Лиза и зачем-то поднесла к его глазам запястье. — Видишь? Видишь?! Я сама только недавно заметила, и совсем запуталась. Прокол свежий совсем. Даже коростой толком не покрылся! — ее глаза загорелись огоньком сумасшествия. — Времени прошло немного! А мне показалось, что я там навсегда останусь, понимаешь?! Я… да я… я… как будто дня три там провисела, или неделю, и как же мне хочется поесть!

— Лиза, не надо, хватит, пожалуйста, идем домой, завтрак остался, я разогрею, да что с тобой? Лиза, ты меня слышишь?

— А знаешь, что самое странное?! — возбужденно продолжила девушка, не обращая внимая на его слова. — Я хотела выйти, а не могла, совсем! Да я чего только не перепробовала, а не вышло ничего! Понимаешь? А еще, еще он говорил, что что-то там определенно будет, а там вообще ничего не было, но это не самое странное! Мало того, что там не было ничего, так и я ничего не могла сделать! Ни образ поменять, ни изменить хоть что-то — у меня вообще ничего не получалось! Я там, как облако, была, все это время, а сейчас руки-ноги, ртом говорить, так непривычно!

— Лиза. Лизонка, все хорошо. Идем домой, — ласково ответил Рональд. От бреда девушки щемило сердце. Она сошла с ума — сомнений не осталось; всё из-за подлой твари, на его глазах, а он ни-че-го не сделал и не сможет сделать. Рон мягко отстранился, крепко взял Лизу под локоть и, раздвигая ветви, повел ее к тропе. Лиза послушно шла за ним и не переставала возбужденно говорить:

— А после я почувствовала толчки, едва различимые, вроде бы как сигнал, как мы и договаривались. Но у меня опять ничего не вышло, хотя я уже больше всего на свете хотела выйти оттуда! Рональд, ты себе не представляешь, как страшно было там, одной!.. А потом… потом я не совсем поняла, что произошло — но меня выдернуло, резко, и я очнулась там, на берегу, вот в таком вот виде, и он, совсем рядом, ему плохо было, понимаешь? Он так кричал, так страшно, а я не соображала ничего, сбежала, бросила его, думала, что он намеренно меня там запер, боялась, что на вечность, что я не выйду никогда и никогда вас не увижу. Но ведь Котик не мог сделать мне плохо, не знаю, что произошло, но это явно было не нарочно! А сейчас, когда я поняла, что времени прошло чуть больше, чем обычно, то пришла к выводу, что все, о чем я думала в те три дня или неделю, которой не было — ошибочно! Потому что и той недели не было! Понимаешь? Ведь ты же меня понимаешь?.. — на едином дыхании выпалила она и жалобно, с надеждой, посмотрела в глаза.

— Конечно, да, — на всякий случай соврал Рональд, стиснул ее ладонь, а сам отвернулся и от бессилия чуть было не заплакал. Он подумал было о том, что, наверное, Грэгор сможет помочь Лизе, приведет ее в чувство, ведь он же доктор, он должен уметь; потом с горечью сообразил, что хозяин заодно с Ярым. И Рон уже не понимал, кому можно верить, кому нельзя, но точно знал одно — Лизу надо спасать, не подпускать к той твари, дело и без того зашло излишне далеко. Но в то же время Рон отдавал себе отчет, что, начни он препятствовать, его отсюда вышвырнут. Он собственность владельца, и должен делать то, что Грэгор говорит — сближать девушку с Ярым и не мешать им. Не мешать! А как им можно не мешать, если тварь бьет ее, душит и топит, сводит с ума, при этом Лиза чудовище защищает и называет «котиком», а Грэгор видит всё и не предпринимает ничего?!

— Лиза! Рональд! Рональд, Лиза, вы где?! — с озера взволнованно кричал некстати помянутый хозяин. Рон сориентировался, понял, что заплутал, свернул, пошел на голос, все так же крепко удерживая Лизу, и не зря — едва закончились последние кусты и она увидела чудовище лесное, все так же безжизненно лежащее на берегу, то замерла, а после резко рванула вперед и громко закричала:

— Котик! Что с Котиком?! Почему здесь тени?! Рональд, пусти! — она отчаянно задергала плечом, пытаясь высвободиться. Ее пришлось схватить двумя руками и сильно придавить к себе.

— Лиза, ты как? Рональд, не выпускай ее!.. — подбежал к ним бледный, запыхавшийся Грэгор. — Ты целая? Смотри на меня! Ты в порядке? Лиза?!

— Пусти меня! Пусти, пусти! — словно оглохнув, рвалась девушка вперед.

— Лиза, послушай, к нему пока нельзя. Все будет хорошо. С ним так иногда бывает. Поверь мне. Пожалуйста, иди домой. Я скоро подойду. Все объясню. Ты меня слышишь? Лиза. Лиза! — хозяин с силой потряс девушку за плечи. Она, словно очнувшись, перестала вырываться и кричать — но ослаблять хватку Рональд побоялся.

Лиза прислушалась. Перевела взгляд на Грэгора. На распластавшуюся тварь. Задумалась. Расслабилась. Кивнула.

— Рональд, отведи ее домой. Следи за ней. Не оставляй одну. Я скоро подойду. Ну же, давай, не стой, быстрее! — нервно прикрикнул на Рона Грэгор, махнув в сторону дома рукой.

Рональд стиснул зубы, крепче схватил Лизу и торопливо пошел по тропе. Обернулся через плечо — хозяин склонился над Ярым, что-то ему говорил, тварь вроде бы пошевелилась.

Чудовище не умерло. Какая жалость!

Он отвернулся и ускорил шаг.

На душе скребло. Лиза понуро брела рядом, опустив голову, и больше всего на свете хотелось обнять ее, встряхнуть, раскрыть на все глаза, и никогда, пусть даже силой, но не пускать к той твари в лес, но… Хозяин только что впервые повысил на него голос. Он — собственность владельца. И должен делать то, что Грэгор говорит.

«Он же не понимает меня. Он же, наверное, думает, что я сошла с ума…» — внезапно осенило Лизу, когда Рональд вывел ее из лесу. Первоначальное потрясение немного улеглось. Девушка пришла в себя. Начала думать трезво и что-то понимать. И сейчас она очень сожалела, что под порывом эмоций так много всего наговорила Рону. Украдкой посмотрела на его сосредоточенное и хмурое лицо, пошевелила рукой, которую он так крепко держал, что она болезненно покалывала. Высвобождаться не стала, понимала, что сейчас Рональд так просто ее не оставит, и продолжила послушно перебирать ногами.

Рон довел девушку до дома и пропустил на крыльце впереди себя. Лиза толкнула дверь, вошла вовнутрь и первым делом направилась на кухню, где схватила кусок хлеба со стола и тут же жадно вгрызлась в него зубами. Рональд последовал за ней, остановился в проеме и оперся двумя руками о косяк, надежно перекрывая путь к отступлению.