— Завтра ночью жди, — говорит тот, что в сенях.

— Как бы не так, — бормочет Ильяс. — Завтра ночью ты совсем о другом думать будешь.

Человек в сенях останавливается, очевидно прислушиваясь. Что-то испугало его? Нет. Еще шаг. Щелканье щеколды — и дверь открывается; Выйдя на крыльцо, человек закрывает дверь, щеколда на месте. В это мгновение рука Ильяса закрывает ему рот.

— Тише, — шепчет Ильяс, — Застрелю. Один звук…

Умар вяжет пленнику руки, шарит по карманам. Он хорошо вооружен: два револьвера, граната, какие-то бумаги, деньги.

Ильяс постукивает рукоятью нагана по лбу пленника.

— Тихо отвечай: как зовут?

— Аскер, — чуть заикаясь, бормочет пленник.

— А того, что в комнате? Только не ври.

— Сулейман.

Ильяс хмыкает: крупные пташки. С Аскером ему приходилось встречаться у Улагая не раз. А Сулейман? Неужели тот самый, который отправил его к бандитам? Ему не терпится поглядеть на него.

— Открой дверь и позови, — приказывает он Аскеру. — Только не заикайся.

Опять щеколда. И прерывистый голос:

— Сулейман, сюда!

Почти тотчас раздаются шаги, видимо, Сулейман прилег.

— Что случилось?

— Давай сюда! — теперь уже в голосе Аскера не дрожь, а злорадство: «Сейчас, мол, узнаешь, что случилось».

Сулейман выглядывает из двери.

— Руки вверх, быстро! — командует Ильяс. — Ни одного движения. Застрелю!

Вот и второй обезоружен и связан. Их вталкивают в сени. Умар чиркает колесиком зажигалки, слабый огонек озаряет бледные лица.

— Тот самый Аскер, — радуется Ильяс. — Голосистая птичка.

Он переводит взгляд на второго и замирает от ненависти.

— Пришел в гости, гад? Что же в окошко не постучал?

Рука с наганом сама собой поднимается. Сулейман следит за ней с ужасом, голова его вжимается в плечи. Ильяс судорожно сует наган за пояс.

— Твое счастье, что у нас не расплачиваются той же монетой…

На всякий случай обоим затыкают рты. Приводят в караулку. Там помещают в разные чуланы, ставят часовых.

— Надо бы их немедленно в город доставить, — рассуждает Ильяс. — Но мало ли что в пути может случиться. Отбить не отобьют, а пристрелить вполне могут.

В город снаряжается верховой отряд во главе с Ильясом.

В то утро Максим пришел на работу немного позже обычного: Сергей Александрович приказал отоспаться. Не успел усесться, как в кабинет ввалился Ильяс. Сияющий, хитроватый взгляд. После приветствия — пауза. Вопрос:

— Улагай нужен?

— Поймали? — Максим уставился на друга.

— Не его. Аскера, адъютанта. А у них встреча назначена. Мы его дома спрятали, везти побоялись. С ним взят связной. Кстати, тот самый, которого я искал. Сулейман.

— Это какой же? Неужели твой благодетель? Ребра хоть ты оставил ему? — подзуживает Максим. — Ладно, не обижайся, это я от хорошего настроения: Казбек отлично учится. Смекалистый парнюга. Что же вы у них изъяли?

— Ничего особенного — оружие, деньги, золота немного… Главное — у них встреча с Улагаем назначена.

— Пошли к начальнику, доложишь лично.

Сергей Александрович, расхаживавший во время доклада по комнате, обнимает Ильяса за плечи.

— Не ошибся ли ты в своем хлеборобстве, Ильяс? — Он пытливо заглядывает ему в глаза. — Ведь ты — чекист по призванию.

— Тогда, выходит, — отшучивается Ильяс, глубоко тронутый этой похвалой, — что и Мариет, дочка моя, тоже по призванию чекистка. А Умар — тот уж наверняка.

Совещание. Итог подводит Сергей Александрович.

— Главное вы сделали, Ильяс и Умар. Задержали подручных Улагая и не разгласили сам факт их ареста. Теперь к вам поедут Максим и другие товарищи, еще раз опросят бандитов и будут соответственно действовать. Помните, если понадобится засада, устраивайте ее так, чтобы ни одна душа об этом не проведала, иначе все сорвется. Пусть командует ею Ильяс, уж он это сумеет обеспечить.

Помолчав, Сергей Александрович спросил:

— А не слишком ли все гладко получается, а, товарищи?

— Надо послушать задержанных, — говорит Максим. — Тогда, быть может, кое-что прояснится.

— Голова! — со смехом вскрикивает Сергей Александрович. — Подкузьмил, нечего сказать. Собирай отряд, и я с вами прокачусь, погляжу на этих молодчиков. Там и закончим совещание.

И вот у подъезда пофыркивает обшарпанный грузовичок. Ильяс немало видел таких машин, но ездить на них не приходилось. Сергей Александрович усаживается рядом с шофером, бойцы и Максим устраиваются наверху. Ильяс направляется во двор.

— Ты куда? — удивляется Максим. — Залезай в кузов.

— С конем не помещусь, — на полном серьезе возражает Ильяс.

— Ну хватил, — смеется Максим. — Коня твои люди пригонят.

Отдав приказание бойцам, Ильяс залезает в кузов. Садится рядом с Максимом и пулеметчиком. Грузовик, попрыгав по городским ухабам, выскакивает за город, мчится по степной дороге. Ильясу интересно, как машина догоняет и перегоняет подводы, как взбрыкивают и норовят вырваться из постромок казацкие кони, как мечутся, завидев машину, куры. Вдруг грузовик остановился. Чекистскому шоферу такие казусы не в новинку. Он выскакивает из кабины, открывает капот и начинает копаться в двигателе. Ильяс тоже лезет вниз — ему охота заглянуть в зубы этой громадине. С некоторым сомнением поглядывает на бурлящий радиатор: что там такое побулькивает? Оглянувшись, не смотрит ли кто, протягивает указательный палец к мотору и отдергивает его, едва сдержав крик: палец обожжен. «Лошадь все же лучше», — рассуждает Ильяс сам с собой, залезая в кузов.

Между тем шофер взялся за заводную ручку. Но машина и не думает трогаться с места.

— Толкнем, товарищи! — кричит шофер.

— Ей нужен хороший кнут, — смеется Ильяс, подталкивая вместе со всеми грузовик. Ему не верится, что таким несложным способом можно перехитрить эту заупрямившуюся колымагу.

Под напором бойцов грузовик трогается. Слышится какое-то урчание — начинает работать мотор. Люди снова забираются в кузов, грузовик лихо мчит вперед.

«Все же машина лучше, — признает свой промах Ильяс. И вдруг прикидывает: — А если плуг сзади прицепить, как получится?»

В ауле машину обступают не только дети и мужчины, но и женщины: такой «гость» здесь впервые. Сергей Александрович, Максим и Ильяс скрываются за воротами едыговского особняка, а Умар, воспользовавшись моментом, решил провести митинг. Он забрался в кузов машины и произнес речь.

— В газете было написано, что наступит время — и всяких машин будет сколько угодно, а приводить их в движение будет невидимая штука, спрятанная в проволоке, электричеством называется. Кто был в городе, тот своими глазами видел лампочки, которые загораются от проводов. Скоро и в аулы потянут столбы с проводами, и в каждом доме станет светло как днем.

— Ты говоришь, как слепой, которому все равно, что ночь, что день, — перебил оратора Исхак. — Что будет, если ночью станет светло как днем? Подумай, дорогой, и не заговаривайся.

Умара такими рассуждениями с толку не собьешь. Зачем ночью свет? А хотя бы книжку почитать. Или смастерить что-нибудь. Тут уж многие не выдерживают: какие книжки, если все неграмотные?

— Э, глупые, — начинает сердиться Умар, — никак понять не хотите. Это вы неграмотные. А ваши дети? Они ведь учатся.

— По-твоему выходит, что учитель важнее муллы? — задирается кто-то.

— Как сказать, — принимает вызов Умар. — Сколько лет мы живем с муллой, а толку?

— Тьфу на тебя, гяур!..

Но и им от факта не уйти: дети учатся, машина стоит посреди аула, а безбожник Умар выкрикивает с нее разные странные слова.

Тем временем в караулке идет допрос Аскера. Он охотно отвечает на все вопросы. В доме Лю дважды встречался с Сулейманом, в последний раз узнал, что в Большом лесу собираются руководители карательных фаланг, инструктировать их будет сам Улагай. Когда люди соберутся, Сулейман отнесет неизвестному человеку записочку, тот передаст ее полковнику. Улагай прибудет ночью к лесу. Пароль у Сулеймана.