— И он не против?

— Нет, — еще более странно улыбнулась Гончая. — Я же говорю, он не вмешивается в дела стаи. Как и Тиль, кстати. Так что я оставляю тебя в надежных руках. А золотые проследят, чтобы никаких неожиданностей не случилось.

Рен Эверон, не отходящий от повелительницы ни на шаг, выразительно взглянул на трех светлых и одного темного эльфа, которых высокие лорды соизволили взять на охоту: рены Лан и Итар были ему немного знакомы — самые молодые эльфы в свите лорда Тирриниэля. А вот рен Сартас показался начальнику дворцовой стражи во всех смыслах темной личностью. Одно лишь то, с какой уверенностью он общался со знатью, говорило о многом. А уж когда темный рискнул вступить в спор с реном Авероном, стало ясно — ушлый гость далеко не один век занимался подобными переговорами и дипломатические тонкости изучил лучше, чем хитро расположенные линии на своих изящных ладонях. Более того, сам ллер Тирриниэль не гнушался порой выслушивать его советы, так что можно было с уверенностью утверждать, что держащийся в тени рен Сартас — та еще акула. И он далеко не так смирен и прост, как кажется на первый взгляд.

Рен Эверон проследил, как следом за владычицей к озеру вышли несколько десятков придворных дам в таких же охотничьих костюмах. Затем к ним с вежливыми улыбками присоединились разодетые кавалеры, которых госпожа Эланна имела честь именовать своими сторонниками. Посмотрел, как они шумной компанией, поднялись на холм и витиевато выразили владычице благодарность за приглашение. Как маги с вожделением принялись оглядываться в поисках места для демонстрации своих способностей. Наконец, подметил тщательно укрываемые усмешки охотников, наблюдавших за эльфами с немалой долей снисхождения, и… неожиданно почувствовал, что они относятся к придворным франтам примерно так же, как те относятся к короткоживущим.

И это странное чувство почему-то зацепило. Рену Эверону вдруг показалось на долю мгновения, что безмолвно отошедшие в тень чужаки, внимательно следящие за каждым жестом лорда Таррэна, при необходимости сумеют обезоружить всех, кто здесь находится, включая его самого, застывших в лесу стражей, примчавшихся на помощь магов и вообще любого, кто хоть в мыслях заимеет зуб на их повелителя. Причем это было больше, чем простая верность. Больше, чем уважение. Да и они не были для лорда обычными наемниками или слугами. Нет, крылось в их отношениях что-то еще. Какая-то странная связь, основанная на взаимном уважении и доверии.

Рен Эверон, никогда прежде не изучавший чужаков с этой стороны, поневоле задумался. И принялся с удвоенным вниманием наблюдать за ними из выбранного укрытия.

Первое, что он понял совершенно точно: чужаки были вовсе не так расслаблены, как желали показать. Более того, вполне вероятно, на эту прогулку они бы не напросились, если бы не какое-то важное обстоятельство, суть которого рен Эверон затруднился определить.

Второе — они и раньше и сейчас представляли собой единую команду, в которой каждый был готов в любой момент прикрыть любого из своих спутников. Из чего следовал вывод, что на самом деле упомянутое лордами разделение на светлых, темных и золотых достаточно условно. А значит, чужаки представляли интересы всех эльфов Лиары, включая не явившегося на встречу владыку Светлого леса. Соответственно, можно было предположить, что кто-то из гостей… вероятнее всего, ллер Элиар… состоял с ним в близком родстве и пользовался полным его доверием.

Дальше — больше. Как выяснилось, охотники действительно представляли личную охрану своих лордов: едва на холме появились посторонние, они ненавязчиво подались в стороны. Но при этом сумели встать так, чтобы не мозолить глаза высокородным и одновременно следить за каждым их шагом. И, кажется, могли в случае необходимости сообщить о результатах своих наблюдений — вероятно, лорд Таррэн сумел наладить с ними мысленную связь. Подобие уз, как с Беликом, или что-то еще. Кстати, Белика-то он крепко к себе привязал. Причем гораздо раньше, чем показал старейшинам. Иначе эти звери не сумели бы отыскать сопляка в лабиринтах дворца и проложить к нему дорогу напрямик, искромсав своими клинками живые стены. Без активных уз это сделать невозможно.

Следующее: лорд Тирриниэль неустанно держался неподалеку от леди Эланны. Однако глаза его были полны отнюдь не праздного любопытства, а внимательно изучали собравшихся гостей. И пока губы произносили вежливые фразы, внимание ни на миг не уходило от готовящихся к испытаниям магов. Кажется, ему не понравилось их присутствие? Вполне возможно — на нем самом магический щит стоял о-го-го. У ллера Элиара вообще был не щит, а бездна знает что. Про лорда Таррэна даже говорить не приходится — тот оказался совершенно непробиваем.

Кстати, ллер Элиар до сих нор не заинтересовался ни одной из местных красавиц. Светлый лорд был, безусловно, красив. Его не портили даже частые перепалки с врединой Беликом, который так и норовил задеть остроухого лорда за живое. Однако придворным дамам не удалось урвать ни кусочка внимания этого франта — светлый был неизменно вежлив, обходителен и холоден. С учетом того что алиарцы успели узнать о лорде Таррэне, можно было спокойно утверждать, что лорд Элиар уже отдал свое сердце Единственной и Прекраснейшей и не намеревался предавать ее ни при каких обстоятельствах.

Кто дальше?

Смертные… ну что еще можно про них сказать? Опасны, быстры и чересчур ловки с оружием. По, пожалуй, они все-таки люди. Возможно, в прошлом — наемники. Убийцы из числа тех, кто считает долг превыше собственной жизни. Причем на редкость преданные. Способные часами носиться с сопляком как с писаной торбой. И, кажется, делающие это не только здесь, но и дома. Потому что с первого раза вынести насмешки Белика было бы трудно даже им. Значит, привыкли. Вероятно, имели прямой приказ бросить при необходимости все остальные обязанности и спасать в первую очередь несносного лаонэ. Не зря они и сейчас с него глаз не спускали. Не зря так настороженно следили за тонкими пальчиками. Не зря были готовы сорваться по первому знаку и цедили скупые усмешки при виде шарахающихся от него эльфов.

Рен Эверон нахмурился.

Странно… все это было очень странно. Но хотя бы немного более понятно, чем несколько дней назад. Хотя эльф до сих пор не мог взять в толк, почему эти звери так долго тянули с дирсой, почему ждали приказа лорда Таррэна и не пришибли тварь до того, как пацан потянулся к ней руками.

Что еще?

Ну, насчет Белика вопросов больше не возникало. Кроме, пожалуй, одного: зачем лорд Таррэн вообще взял его с собой? Если темный до сих пор был насторожен, если не верил (и правильно делал) старейшинам и находился в постоянном напряжении из-за шалостей этого пакостника… то почему не оставил его на Лиаре?! Как проморгал момент, когда поганец сиганул в портал, и почему не отправил обратно? Наконец, зачем привел его сюда ради какой-то нелепой охоты, если необходимости в этом не было никакой, а опасностей для сопляка — хоть отбавляй?!

Рен Эверон уже успел убедиться — излишней наивностью чужаки не страдали. К чему этот риск? И какая, к бездне, им нужна еще охота, если даже во дворце лорд Таррэн побоялся отпускать лаонэ одного?

Рен Эверон терялся в догадках. А когда при виде полной луны Белик поднял голову и странно улыбнулся, эльф вообще перестал понимать происходящее. Потому что пацан, обменявшись с лордом Тирриниэлем быстрым взглядом, дерзко всунул ему в руки свою любимую палку, махнул охотникам и первым сбежал с холма. Прямо на ходу подхватил брошенные ими мешки, вдохнул прохладный ночной воздух и, помахав рукой Таррэну, растворился в кромешной тьме. А следом, не отстав от него ни на шаг, беззвучно скрылись люди.

Ночь прошла на удивление спокойно. Высокородные эльфы благополучно развлекались с призванными зверушками. Кавалеры демонстрировали дамам способности в магии, дамы восторгались кавалерами и громко аплодировали победителям. То и дело на поляне раздавался смех, довольное урчание призванных зверей и чириканье слетающихся на магический зов птиц. Однажды, правда, откуда-то с юга донесся торжествующий рев одного из местных хищников, но далеко… слишком далеко, поэтому рен Эверон не обеспокоился.