Он взял ее руку, склонился над ней, и сердце затрепетало в груди. Она улыбнулась ему несколько неуверенно, но тут подали голос чертовы хозяева, решив, видимо, что слишком долго молчали, и Малком наконец вспомнил, что они с Натали не одни.

Ужин показался ему бесконечным. Мейбл болтала без передышки и жеманно хихикала, и это настолько действовало ему на нервы, что у Малкома мурашки бежали по коже. Гектор же, очевидно, считал, что радушный хозяин – это тот, кто постоянно отпускает шуточки, что он и проделывал, бездарно высмеивая жену, сестру и многочисленных знакомых, которых Малком не знал и которые на сегодняшнем вечере, естественно, не присутствовали. Скорее всего, если бы он вслушивался в болтовню будущего родственника, ему бы стало тошно, но он так хотел остаться с Натали наедине, что почти ничего не слышал из того, что говорил Гектор. Он ел то, что ему подали, не чувствуя никакого вкуса. И всякий раз, когда к нему обращались с каким-то вопросом, он с величайшим трудом заставлял себя отрывать взгляд от своей будущей жены.

Натали сидела напротив него, молчаливая и сдержанная, не поднимая глаз от тарелки. Однако, когда все же поднимала, взгляд ее первым делом устремлялся прямо на него, и Малком испытывал приятное волнение, точно такое, какое охватило его, когда он вошел в эту комнату. Это было просто поразительно. Подобного он не испытывал никогда в жизни. Сердце его ликовало: он понял, что женитьба на Натали будет для него раем на земле.

Прежде чем закончится сегодняшний день, он ее поцелует… это самое малое. При одной мысли об этом тело его напряглось, как у скаковой лошади перед стартом. Ожидание было мучительным, а предвкушение – мучительно сладостным.

Время тянулось невыносимо медленно, однако Малком не унывал, подбадривая себя мыслью, что все на свете имеет конец, кончится когда-нибудь и этот злосчастный вечер. И пока минута шла за минутой со скоростью черепахи, он улыбался, поддерживал непринужденную беседу, изо всех сил стараясь казаться спокойным, в то время как внутри у него все дрожало от нетерпения. Он заставил себя выпить традиционный стаканчик портвейна с Гектором, после чего мужчины присоединились к дамам в гостиной. Разговоры. Опять разговоры, скучные до тошноты. И наконец-то, наконец-то Мейбл с Гектором обменялись многозначительными взглядами и встали – Малком мечтал об этом весь вечер, – чтобы под каким-то дурацким предлогом оставить Малкома и Натали наедине.

Малком тоже вежливо поднялся, делая вид, будто верит их словам, и поклонился, когда Мейбл прошествовала из комнаты под руку с мужем. Эти последние несколько секунд показались ему самыми длинными за весь вечер. Но наконец они прошли, и он дождался – теперь они были с Натали одни.

Он порывисто повернулся к ней, дрожа от возбуждения. Она сидела на стуле у камина, положив руки на колени, выпрямив спину и вскинув голову. Платье, переливающееся в свете пламени, соблазнительно облегало ее высокую грудь и крутые бедра, так и манившие к ним прикоснуться. Роскошные волосы, в начале вечера тщательно уложенные в прическу, сейчас слегка растрепались, и непокорные завитки в беспорядке падали на лоб, вились на висках и на шее. Взглянув на них, Малком едва сдержал улыбку.

– Натали Уиттакер, – проговорил он, – вы сделали меня счастливейшим из смертных.

Он произнес эту избитую фразу совершенно искренне, однако на губах Натали заиграла улыбка: она, судя по всему, восприняла его слова как обычную банальность.

– Очень мило сказано, милорд.

– Благодарю вас, – насмешливо сказал он, чувствуя себя полным идиотом, – но я и в самом деле так считаю.

На лице Натали отразилось смущение.

– Я сделаю все, что от меня зависит, – чопорно произнесла она, – чтобы вы никогда не раскаялись в вашей настойчивости.

– Я и так знаю, что никогда в ней не раскаюсь. Натали слегка расслабилась и одарила его своей потрясающей улыбкой.

– В таком случае я постараюсь никогда не жалеть о вашей настойчивости.

Улыбнувшись в ответ, Малком покачал головой.

– Это моя задача, а не ваша, – возразил он. – Но хочу вас успокоить, Натали, ваша жизнь переменится к лучшему.

Она смущенно опустила глаза, как будто разговаривала с незнакомым человеком.

– Не думайте, что я в течение всего лета не соглашалась выйти за вас замуж из простого каприза, – призналась она. – Надеюсь, вы это понимаете. У меня были причины отказаться от вашего предложения. Только в последнее время я пришла к выводу, что замужество изменит мою жизнь к лучшему. И что я, со своей стороны, смогу предложить вам нечто ценное.

Малком почувствовал, что у него больше нет сил вести эту бесконечную ненужную беседу о том, почему они собираются пожениться. Самое главное, что они это сделают.

– Как бы то ни было, я рад, что вы наконец согласились стать моей женой.

– Я тоже рада.

«Отлично!» – обрадовался Малком. Но неужели она собирается просидеть на этом треклятом стуле всю ночь? Он решительно направился к ней. Глаза Натали расширились от испуга, однако помешать его намерению она не успела: взяв ее за руку, Малком заставил ее встать и прижал к своей груди. И вдруг почувствовал, что именно этого ждал весь сегодняшний вечер.

Натали послушно прильнула к нему. Заглянув ей в глаза, Малком заметил, что выражение их неуловимо изменилось. Воздух в комнате заискрился от страсти. Натали смотрела на него широко раскрытыми глазами, однако в темных зрачках больше не было страха. С каждой секундой они делались все темнее, но страха в них не было. Зато в них было нечто другое. Лицо ее находилось так близко от его лица, что он мог разглядеть каждую ресничку, обрамлявшую карие глаза, при взгляде на которые у него сладко сжималось сердце. Веки медленно смежились, но не до конца, глаза остались полуоткрытыми.

– Полагаю, это означает, – хрипло прошептала она, – что вы с братом пришли к соглашению?

– К черту все соглашения! – рявкнул Малком, чувствуя, как кровь закипела в его жилах от ее дразнящего голоса. – Вы будете моей женой! Если мы об этом договорились, плевать мне на условия брачного контракта!

Натали весело рассмеялась.

– И очень глупо, – игриво промурлыкала она, и по телу Малкома пробежала трепетная дрожь. – Гектор, если дать ему волю, обберет вас до нитки.

Малком беспечно ухмыльнулся: – Ну и пусть, мне все равно.

Натали открыла глаза, они насмешливо сверкнули, тонкие брови выгнулись.

– Но мне не все равно! – возмутилась она. – Глубокоуважаемый сэр, плохо уже то, что вы собираетесь жениться по расчету, но жениться на нищей? Так не делается.

Малком взял в ладони ее лицо, с наслаждением ощутив бархатистую кожу. Он испытывал необъяснимую нежность к этой девушке.

– Если вы будете со мной рядом, – прошептал он, – я буду самым богатым человеком в Англии.

На лице Натали отразилось изумление, и щеки ее окрасились легким румянцем.

– Ну и ну, – прошептала она, – я просто потрясена. Понятия не имела, что вы такой льстец.

– Это только начало, – самодовольно пообещал он. – У меня для вас припасено еще много сюрпризов.

Он почувствовал, как ее дыхание участилось.

– И все они такие же приятные, как этот?

Острое желание взметнулось в его груди. Он и так уже слишком долго откладывал поцелуй. Еще пять минут – и он вообще умрет.

– Надеюсь, – прошептал он и страстно прильнул к ее губам.

Поцелуй этот был лишен нежности: слишком велико было его желание, слишком сильным оказалось нетерпение. И вдруг – о чудо! – Натали с такой же страстью ответила на него. Обхватив шею Малкома руками, она тихо застонала, и ему даже показалось, что он сходит с ума. Он ожидал, что Натали лишь покорно покорится ему, он не смел даже надеяться на ответный порыв.

Когда он прервал поцелуй, чтобы хоть немного отдышаться, Натали, тихонько ахнув, выгнула спину и запрокинула голову. Застонав, Малком стал покрывать поцелуями ее шею. Дыхание ее участилось – ей это нравилось. Большего Малкому и не требовалось. Он продолжил свой нежный натиск, с удовольствием вслушиваясь в тихие стоны, вырывавшиеся у Натали при каждом поцелуе.