Она покачала головой, сердясь на себя.

– Мне не следовало высказывать свое мнение, особенно о тех вещах, в которых я ничего не смыслю. Я болтала чепуху.

Малком выпрямился и нахмурился. Неужели она играет роль покорной жены? Но эта роль ей абсолютно не подходит. Натали не из тех, кто бездумно подчиняется. Если она и дальше намерена себя так вести, очень скоро ей это надоест, и она станет относиться к нему с презрением. А ему это не нужно, ему нужно, чтобы она полюбила его.

– Так, значит, ты будешь делать все, что я пожелаю? – лукаво улыбнувшись, спросил он.

– Да.

– Поедем в Лондон, если я прикажу? Уедем из Лондона, если мне этого захочется? – Он взмахнул рукой. – Будем жить там, где я захочу и когда захочу? Делать то, что мне в голову взбредет, а ты ни слова не возразишь?

Натали настороженно взглянула на него.

– Ну может быть, иногда и возражу, – смиренно ответила она, – однако можешь быть уверен, такое будет происходить нечасто, в основном я постараюсь с тобой не спорить.

Малком не смог больше сдерживаться. Несколько секунд плечи его сотрясались от беззвучного смеха, а потом он громко расхохотался. Он хохотал и хохотал, раскачиваясь из стороны в сторону и тряся головой. Сара проснулась, что-то недовольно пробормотала и села. Натали молча смотрела на мужа с таким видом, будто и сама была не прочь посмеяться вместе с ним.

– Что тебя так рассмешило? – наконец спросила она.

– Ты, – отдышавшись, ответил Малком. – А точнее, твои попытки изображать из себя покорную жену.

– А что такое покорная жена? – спросила Сара. – Папа, ты слишком громко смеешься.

– Тише, Сара. – Натали обняла девочку за плечи. – Ты не должна делать папе замечания.

– Совершенно верно! – подхватил Малком, снова хохоча во все горло. – Как можно делать замечания вашему господину и повелителю! Ох! Уж и не помню, когда я так смеялся.

Сара зевнула:

– Мы уже приехали?

– Нет, дорогая, нам еще ехать несколько часов, – спокойно произнесла Натали, хотя у нее был такой вид, будто у нее на языке вертелась куча вопросов к мужу. – Хочешь еще поспать?

– Нет, я уже наспалась. И скамейка такая жесткая. И рука у меня болит. – Сара осторожно подпрыгнула на мягком сиденье. – Лучше я сяду с папой.

Малком подвинулся, и Сара села рядом с ним. Натали откинулась на спинку дивана, наслаждаясь свободой. Малком опять поразился тому, что ему доставляет большое удовольствие за ней наблюдать.

Сара взобралась к нему на колени и ухватилась за край оконной рамы.

– Я еду спиной вперед. Интересно, меня будет тошнить? – весело спросила она. Похоже, подобная перспектива ей даже нравилась.

– Нет, не будет, Сара, – успокоил ее Малком. – Никого из нас не будет тошнить. Сиди спокойно, и я расскажу тебе сказку.

Сара просияла от радости и прижалась к нему.

– А я тебе буду подсказывать, – весело сказала она. Это была одна из ее самых любимых игр.

– Жила-была, – начал Малком, не сводя глаз с Натали, – одна покорная жена.

– И медведь, – вставила Сара.

– И медведь, – послушно повторил Малком. – До того как стать женой, она была принцессой, как и любая сказочная героиня. Она выросла в замке, построенном из колючек, в котором всем заправляла злая мачеха. У нее был один хороший брат и один плохой, но плохой брат услал хорошего далеко-далеко. И у бедной принцессы не осталось никого, кто бы ее любил, а плохой брат делал ее жизнь очень несчастной.

– А эта принцесса была покорная?

– Гм… – Малком потер подбородок. – Нет, не думаю. Она стала покорной, только когда вышла замуж.

– А что такое «покорная»? А медведь тоже был покорный?

– Медведь был очень покорный.

– Это был красивый медведь, – серьезно заявила Сара. – Самый красивый медведь в мире. А принцесса была красивая?

– Конечно. – Малком улыбнулся Натали. – Она и сама не понимала, какая она красивая. Но когда хорошего брата выгнали из замка, никто ее по-настоящему не любил.

– Медведь любил.

– Может быть, медведь и любил, но все равно принцесса была очень одинока.

Натали открыла было рот, чтобы возразить, но Малком остановил ее взглядом и решительно повторил:

– Да, одинока. Она и сама не понимала, до какой степени. До тех пор пока не встретила принца, который был таким же одиноким, как и она.

– Он и сам не понимал, до какой степени, – повторила Сара.

– Совершенно верно.

Сара задумчиво побарабанила себя пальчиками по губам и изрекла:

– Ему нужен был медведь. Натали хмыкнула.

– Да, медведь был бы ей большим утешением, – согласилась она, и голос ее дрогнул от смеха.

Малком изо всех сил старался выглядеть серьезным.

– Медведь, это, конечно, хорошо, но принц и принцесса нужны были друг другу, – решительно продолжил он.

– Нет, принцу нужна была покорная жена, – возразила Натали.

– Чепуха! – фыркнул Малком. – Ничего подобного он не говорил.

Сара озадаченно взглянула на него:

– А откуда ты знаешь, что он говорил?

– Это ведь я придумал сказку. Личико девочки прояснилось.

– Да. И что же говорил принц?

– Он говорил… – Малком лихорадочно думал, что бы ему такое сказать. – Он говорил, что хочет жениться на принцессе. – И лукаво взглянул на Натали. – Принцесса сама решила, что ему нужна покорная жена. А она ему вовсе не нужна.

Сара нахмурилась:

– Но ведь ты сказал, что она была покорной женой?

– Да, но лишь потому, что пыталась ему угодить, – пояснил Малком. – Вспомни, ведь в замке из колючек она никогда не была покорной. Она пыталась стать покорной, чтобы сделать принца счастливым. Но покорностью она не отличалась, и чем больше старалась ею стать, тем несчастнее становилась. А чем несчастнее она становилась, тем несчастнее становился принц, потому что… потому что он хотел, чтобы принцесса была счастлива.

– Он любил ее, – сделала вывод Сара. – Он сказал ей, чтобы она перестала быть покорной женой?

«Устами младенца глаголет истина», – подумал Малком и судорожно сглотнул.

– Он пытался дать ей понять, чтобы она так не старалась.

– А ей приходилось стараться, – решительно вмешалась Натали, – потому что по натуре своей она вовсе не была покорной.

– Но от ее покорности принцу делалось только хуже, – заметил Малком. – У покорных жен мужья кажутся тиранами.

На лице Натали отразилось замешательство, однако она тут же нашлась что ответить:

– Чепуха! Принц вовсе не был тираном.

– Это папина сказка, – укоризненно произнесла Сара.

– Совершенно верно, – пробормотала Натали.

– Хорошо, Сара. Так на чем я остановился? – спросил он, подавив усмешку.

– На том, что принцесса пыталась угодить принцу, но сделала его несчастным. И он попросил ее перестать быть покорной. Она перестала?

– В конце концов да. Как только она поняла, что принц не шутит, она перестала быть покорной и вновь стала такой, какой была прежде: веселой, задорной и решительной девушкой.

– И они стали жить счастливо?

– Думаю, что да, – улыбнулся Малком.

– А что стало с медведем? Ты сказал, что мишка тоже был покорным. Он перестал таким быть?

– Медведь продолжал быть покорным, потому что медведи покорные по своей натуре.

Натали едва сдержалась, чтобы не засмеяться.

– Но это просто сказка.

Пнув ногой сиденье напротив, Сара изрекла:

– Покорный медведь всегда жил с принцем и принцессой, и они позволяли ему играть в саду золотым мячиком. А скоро мы приедем домой?

Когда они добрались до Ларкспера, была уже почти полночь, и Сара опять заснула. Малком на руках отнес дочь в детскую, а Натали в это время устало поднималась по лестнице в их спальню. Миссис Ховотч, сияя, проводила ее и помогла раздеться.

Натали мечтала о горячей ванне, однако была слишком измучена, чтобы ее дожидаться. Несколько дней возбуждения и нервного напряжения, первая брачная ночь, проведенная практически без сна, за ней долгий день ходьбы по незнакомому городу и еще более долгий путь неожиданного возвращения домой утомили ее до предела. Она упала в кровать и заснула, прежде чем голова успела коснуться подушки.