— Ничего бы этого не было, если бы мы не оказались здесь! — в сердцах выпалила Вера.

— Да, — не стал возражать Соломон Юрьевич. — И брата вашего с вами уже не было бы. Но вы продолжали бы жить, теша себя мыслями о том, что сейчас ваш брат в каком-то очень хорошем пансионате, где о нем заботятся высококлассные специалисты. Быть может, порой вас посещали бы мысли о том, что, наверное, ваш брат мог бы позвонить по телефону или написать имейл. Ведь не существует такой инфекции, которая может передаваться по телефонным проводам. Однако с вашей способностью верить во всяческую чушь, вы, скорее всего, и этому нашли бы какое-нибудь идиотское объяснение.

Вера вспыхнула, как спичка, чиркнувшая о коробок.

— Даже не пытайтесь спорить со мной, — легко осадил ее Соломон Юрьевич. — Вы не знаете и тысячной доли того, что известно мне. А голова у вас забита пропагандистским бредом. Просто сядьте и успокойтесь.

Вера попыталась последовать совету.

— Сделайте глубокий вдох и на несколько секунд задержите дыхание.

Вера глубоко вдохнула, сосчитала до пятнадцати, после чего медленно произнесла:

— Я вам не верю.

Соломон Юрьевич будто не услышал этих слов.

— Налить вам чаю? — спросил он.

— Вообще-то, это вы у меня в гостях.

— И что с того? Я не могу за вами поухаживать?

Соломон Юрьевич встал, набрал в чайник воду из-под крана, поставил чайник на плиту и включил ее.

— Где у вас заварка?

Вера молча указала на полку, где стояли разноцветные банки с чаем.

— Вы пьете зеленый или черный?

— Красный.

Соломон Юрьевич удивленно вскинул бровь.

— Приятно иметь дело со знатоком.

Открыв одну из банок, он понюхал насыпанный в нее чай, закрыл и поставил на место. Чаем во второй банке он тоже остался недоволен. И только изучив содержимое третьей банки, Соломон Юрьевич удовлетворенно кивнул.

— У нас в магазине очень неплохой выбор чая, — сказал он.

За тем, как Соломон заваривал чай, приятно было наблюдать. Он не совершал ни одного лишнего движения. Как будто проделывал все это уже тысячу раз. Причем именно в этом месте, с этой посудой и в точно такой же последовательности.

Залив заварку кипятком, он, как фокусник, сделал над чайником магический пасс растопыренной пятерней. Затем взял из шкафчика чашку и блюдце и поставил их перед Верой.

— Пока чай заваривается, у вас есть три минуты, чтобы задать мне самый главный вопрос, — сказал он.

— О чем? — растерялась Вера.

— Это плохой вопрос. Попытайтесь снова.

Вера задумалась. Она чувствовала, что помимо воли попала под обаяние этого удивительного человека. Быть может, все дело было в его умении вести беседу. Соломон Юрьевич Шток ни с чем не спорил и ничего не пытался доказать. Он просто говорил, давал собеседнику возможность самому делать выводы из услышанного. Но при этом он виртуозно манипулировал чувственно составляющей разговора. Он будто дергал за невидимые ниточки, тянущиеся к самому сердцу и таким образом направлял эмоции собеседника в нужное ему направление.

— Кто такие альтеры? — спросила Вера.

Соломон Юрьевич щелкнул пальцами и направил указательный палец на девушку.

— Великолепно! В яблочко! — кончиками пальцев он выбил из поверхности стола отрывистую дробь. — Название «альтер» появилось в самом начале двадцатых годов прошлого столетия. Его ввел в обиход немецкий оккультист Рудольф Штайнер. Его теория относительно происхождения альтеров и их места в мире не выдерживает никакой критики. Однако термин прижился. В немалой степени потому, что звучит не столь устрашающе, как тот, что использовался до него.

— И как же называли альтеров прежде?

Соломон Юрьевич чуть прищурился.

— Даже не догадываетесь?

— Нет.

— Вампирами.

Выйдя из электрички, Димон обеими руками поправил на голове бандану с разноцветным пацификом и быстро, из-под локтей, бросил настороженный взгляд по сторонам.

Ранние осенние сумерки уже сгустились настолько, что на платформе зажгли фонари. Недавно прошел короткий дождь — асфальт под ногами мокрый, но луж нет. Небо успело избавиться от туч. Летом дождь порой начинает лить с чистого, голубого неба, когда солнце блещет как ненормальное. Осенью такого не бывает.

Из электрички вместе с Димоном вышли двенадцать человек. Трое направились к переходу. Остальные дружно двинули в сторону выхода на привокзальную площадь, где останавливались автобусы.

Ничего подозрительного Димон не заметил. Да и не должно было ничего случиться. Но осторожность никогда не бывает излишней. Это он давно уяснил.

Димон поднял воротник кожаной куртки, сунул руки в карманы и бодро зашагал к выходу с платформы.

Он пропустил первый автобус, на котором уехала большая часть тех, кто приехал на одной с ним электричке, и сел во второй, даже не взглянув на номер. Ему было все равно, куда ехать. До встречи с Рушаном оставалось три с половиной часа. А нужный им объект Димон нашел бы с закрытыми глазами, хотя впервые оказался в этом городе. Одной из присущих ему уникальных способностей, которую путем долгих тренировок Димон довел почти до совершенства, было умение ориентироваться на местности. Ему достаточно было только взглянуть на карту любой незнакомой территории, чтобы почувствовать себя так, будто он там родился и вырос, знал любой двор и каждую подворотню. Очень полезный навык, когда уходишь от погони.

Проехав шесть остановок, на седьмой Димон вышел.

Перейдя дорогу, он оказался у входа в старый парк с огромными, развесистыми деревьями, посыпанной гравием центральной аллеей, деревянными скамейками с изогнутыми спинками и декорированными под газовые фонарями. На первой же скамейке сидели две бабули в вязаных кофточках и ситцевых платочках. Быстро взглянув на Димона, они склонили друг к другу седые головы и принялись шепотом обсуждать незнакомца. Проходя мимо них, Димон учтиво поклонился. Бабули ответили ему вежливыми, полными достоинства наклонами голов. Вежливость, некогда присущая и столицам, ныне сохранилась только в маленьких уездных городках.

Неторопливо шествуя по аллее, Димон пересек парк и вышел на улицу с другого его конца. У него не было никакой цели. Он просто гулял. Шел по узким улочкам, то поднимающимся вверх, на вершину холма, то крутым зигзагом сбегающим вниз. Рассматривал деревянные и полудеревянные одно- и двухэтажные домишки и дома. Одни стояли завалившись на сторону, с заколоченными окнами, просевшими крышами и обвалившимся крыльцом. То ли их покинули, потому что они стали непригодными для жилья, то ли они обветшали и начали рассыпаться, потому что их бросили. Другие гордо поглядывали по сторонам сверкающими стеклами, обрамленными резными наличниками, и выпячивали свежевыкрашенные бока. В этих домах жизнь продолжалась.

К вящей радости Димона, кошмарики современной цивилизации в виде торговых центров, сетевых супермаркетов, круглосуточных магазинов, разноцветных киосков, торгующих всем чем угодно, и фитнес-центров, хотя и проникли на улицы города, но не заполонили их. Захватив лишь отдельные небольшие сектора, все остальное они оставили почти нетронутым. Со стороны все эти блестящие новшества смотрелись как стеклянные глаза, которые, как бы они ни были хороши, все равно не заменят настоящих. Когда-нибудь бульдозеры, взревев, примутся ломать старые дома, не думая о том, что вместе с ними срывают саму историю, о которой на словах так пекутся те, кому это положено по долгу службы. На освобожденных площадях поднимутся безликие, многоэтажные офисные центры. И вот тогда уже город окончательно потеряет свое лицо, превратившись в одну большую искусственную челюсть, способную только рвать и кусать, кусать и рвать. Димону очень хотелось верить в то, что время это придет нескоро. А может быть, и вовсе не придет, заплутав где-нибудь по дороге.

Город назывался Кунгур. Находился он в Пермской области. Димон специально взял билет на самолет не до Перми, а до Екатеринбурга. Там он сел на поезд. А на подъезде к Кунгуру пересел на электричку. Он всегда выбирал сложные маршруты с несколькими пересадками, чтобы быть уверенным, что за ним не наблюдают. Работа, которой Димон занимался, сделала из него параноика. Хотя, конечно, лучше быть параноиком, чем оказаться в пансионате для альтеров.