Фараон больше не способен защитить свой народ. Если в ближайшее время он не устроит праздник возрождения, что станется с Египтом? Пока что народ сохранял доверие к царю. Но его голос и его требования должны быть услышаны градоправителями и сельскими старейшинами, придворными и самим Рамсесом. Все знали, что фараон много путешествует и хорошо осведомлен о чаяниях своих подданных. Сталкиваясь с трудностями, ему случалось иногда испытывать моменты колебаний и нерешительности, однако в конечном итоге он всегда находил верную дорогу.

Наконец-то поглотитель теней нашел выход. Чтобы получить возможность приблизиться к судье Пазаиру и инсценировать несчастный случай, следовало для начала вывести из игры тех, кто его охраняет. И самым опасным из них был не Кем, а его павиан с клыками длиннее, чем у пантеры, способный справиться с любым хищником. И все же поглотителю теней удалось найти ему достойного соперника – за очень высокую цену.

С павианом Кема сможет справиться другой такой же самец, но более мощный и приземистый. Поглотитель теней посадил его на цепь, надел намордник и не кормил два дня, ожидая, когда представится подходящий момент. И он представился – в полдень, когда Кем кормил свою обезьяну. Она взяла кусок говядины и начала его есть – все происходило на краю террасы, откуда нубиец наблюдал за жильем Пазаира, который в этот час завтракал со своей женой.

Поглотитель теней спустил своего павиана с цепи и осторожно снял с него намордник. Привлеченный запахом мяса, тот бесшумно вскарабкался по фасаду здания и предстал перед соперником. Уши его покраснели от злобы, глаза налились кровью, он ощерился, готовый к атаке. Сторожевой павиан оставил трапезу и также встал в боевую стойку. Маневр устрашения не удался; во взглядах обоих читалось одинаковое желание сражаться. Вся сцена разворачивалась в полной тишине.

Что-то заставило Кема обернуться, но было уже поздно. Оба павиана, издав воинственный клич, кинулись в драку. Разнять их было невозможно: тела обезьян сплелись в сплошной клубок, с дикой скоростью катавшийся по террасе. Животные рвали друг друга, издавая пронзительные крики. Битва была недолгой. Бесформенная масса замерла.

Кем боялся подойти.

Очень медленно высунулась рука и оттолкнула труп побежденного.

– Убийца!

Кем кинулся к своей обезьяне и поддержал ее: залитое кровью животное рухнуло навзничь. Павиану удалось перегрызть глотку сопернику, но за победу он заплатил ужасными ранами.

Плюнув от досады, поглотитель теней удалился.

Павиан внимательно следил, как Нефрет обеззараживала его раны, чтобы наложить на них речной ил.

– Ему очень больно? – спросил расстроенный Кем.

– Мало кто из людей мог бы вести себя с таким мужеством.

– Вы спасете его?

– Без сомнения. Сердце работает как часы, но ему придется несколько дней терпеть перевязки и поменьше двигаться.

– Я прослежу.

– И с недельку не давайте ему есть помногу. Если ему станет хуже, немедленно известите меня.

Лапа Убийцы легла на руку Нефрет: животное смотрело на женщину с выражением трогательной благодарности.

Совет лекарей собрался во второй раз.

Кадаш располагал такими преимуществами, как почтенный возраст, известность и искусство в лечении зубов, весьма ценимое фараоном; в пользу Нефрет говорили ее необычайные способности целительницы, обширные знания, которые она ежедневно демонстрировала в лечебнице, положительные отзывы значительного числа практикующих лекарей, а также поддержка царицы.

– Мои дорогие коллеги, – начал старейшина совета, – ситуация приобретает скандальный характер.

– Ну так давайте изберем Кадаша! – вмешался один из членов совета, ближайший помощник Небамона. – Выдвинув его, мы ничем не рискуем.

– Какие доводы вы можете привести против Нефрет?

– Она слишком молода.

– Если бы она не руководила столь успешно главной лечебницей, – уточнил один из хирургов, – я бы с вами согласился.

– Должность старшего лекаря требует таких качеств, как взвешенность и осмотрительность. Молодые женщины, даже самые способные, этим не обладают.

– Напротив! К тому же в ней столько сил, а Кадашу этого как раз не хватает.

– Обсуждать в таких выражениях всеми уважаемого коллегу непозволительно.

– Уважаемого… но отнюдь не всеми! Разве он не был замешан в делах сомнительного свойства и обвинен по этому поводу судьей Пазаиром?

– Супругом Нефрет, позвольте вам напомнить!

Дискуссия разгоралась все жарче, спор шел на повышенных тонах.

– Дорогие коллеги, призываю вас сохранять достоинство!

– Давайте проголосуем за Кадаша и покончим с этим.

– И речи быть не может! Только Нефрет.

Несмотря на заверения, и это заседание не принесло результата. Было принято только одно решение: на следующем заседании старший лекарь будет избран во что бы то ни стало.

Бел-Тран привел к себе на службу своего сынишку. Мальчик играл со свитками папирусов, прыгал по складным стульям, сломал кисточку одному из писцов.

– Хватит, – приказал отец. – Надо с уважением относиться к рабочему месту важного чиновника, которым ты тоже когда-нибудь станешь.

– Я хочу быть как ты: командовать другими, но не работать.

– Если ты не хочешь трудиться, то не станешь даже сельским писцом.

– Но я хочу быть богатым и иметь земельные владения.

Этот диалог прервал приход Пазаира. Бел-Тран передал ребенка служащему, который отвел его в манеж, где мальчика учили ездить верхом.

– Вы чем-то обеспокоены, Пазаир?

– Я по-прежнему ничего не знаю о судьбе Сути.

– А что Ашер?

– Как сквозь землю провалился. От пограничников никакой информации не поступало.

– Неприятно.

– Какова ситуация со счетами Денеса?

– Есть нестыковки, есть намеренные оплошности, но есть и явное мздоимство.

– Этого хватит, чтобы выдвинуть обвинение?

– Думаю, да.

Стояла тихая ночь. Набегавшись вокруг бассейна с цветущими лотосами, Смельчак мирно дремал у ног хозяина. Утомившись за день сумасшедшей работы в лечебнице, Нефрет тоже уснула. При свете двух ламп судья готовил обвинительное заключение.

Самим фактом своего бегства Ашер усугублял вину, которая была ему предъявлена во время предыдущего процесса. Денес обвинялся в неуплате налогов, хищении товаров и подкупе должностных лиц. Чечи руководил всем процессом незаконной торговли, а Кадаш, будучи его сообщником, не мог не быть в курсе этих темных дел. В доказательство всего этого судьям будет представлено большое количество фактов, убедительных свидетельств, как устных, так и письменных.

Репутация всех четверых рухнет в тот день, когда собранные данные будут озвучены в суде – достаточно суровое наказание им гарантировано. Очень может быть, что судья уже разрушил хитросплетения заговора, но ему оставалось отыскать Сути и продолжить вместе с ним двигаться по пути к правде. По пути, который должен привести их к убийце учителя Беранира.