– Лучше не скажешь.

– Твоя вера в справедливость разлетелась вдребезги.

– Никто не понял, зачем он это сделал.

– Здесь важнее результат.

– Я должен тебе признаться в одной вещи.

– Серьезной?

– Боюсь, что да. Я подумал, что ты меня предал.

Сути весь подобрался, готовый взорваться.

– Я пробью тебе голову, Пазаир.

– Это будет справедливо, но то же самое можно сделать и с тобой.

– За что?

– За то, что ты солгал мне.

– Это наш первый разговор в спокойной обстановке. Я вовсе не обязан исповедоваться перед этим богатеньким Бел-Траном и его расфуфыренной супругой. Ты – другое дело, и тебе я скажу всю правду.

– Как могло случиться, что ты упустил след полководца Ашера? Твой рассказ представляется правдоподобным до того момента, как ты на него наткнулся. В то, что произошло дальше, я не верю.

– Ашер и его подручные пытались покончить со мной, рассчитывая, что я умру медленной, мучительной смертью. Но пустыня помогла мне, а Пантера оказалась моей спасительницей. Когда я окончательно потерял мужество, меня выручила наша дружба.

– Освободившись, ты начал преследовать полководца. Каковы были его планы?

– Уйти в Ливию через южную границу.

– Ловко. А кто были его сообщники?

– Стражник… И опытный рудокоп.

– Тоже мертвы?

– С пустыней шутки плохи.

– Что нужно было Ашеру в этой глуши?

– Золото. С этим богатством он надеялся жить припеваючи у своего друга Адафи.

– И ты убил его, так?

– Его трусость и подлость не имеют границ.

– Пантера это видела?

– Более того. Это она его приговорила: она дала мне стрелу, а я выстрелил.

– Ты закопал его?

– Его саваном будет песок.

– Ты не дал ему шанса…

– Ты считаешь, он его заслуживал?

– Значит, бравый полководец не воспользуется амнистией…

– Ашер был осужден, я привел в исполнение приговор, который должен быть ему вынесен по закону пустыни.

– Ты с этим не мешкал.

– И мне полегчало. Я часто вижу во сне лицо человека, которого он мучил и, в конце концов, убил: теперь оно стало умиротворенным.

– А что с золотом?

– Это военный трофей.

– Расследования не боишься?

– Но ведь вести его будешь не ты.

– Тебя станет допрашивать начальник стражи, а Кем – человек прямой и договориться с ним не удастся. Он потерял свой нос как раз в истории с кражей золота, за которую его несправедливо обвинили.

– Но это же твой человек?

– Пойми, Сути, я больше никто.

– Зато я богат! Упустить такой шанс было бы непростительной глупостью.

– Золото предназначено для богов.

– У них его вдоволь.

– Ты ввязываешься в опасную историю.

– Все самое опасное уже позади.

– Ты хочешь уехать из Египта?

– Вовсе нет, я хочу помогать тебе.

– Я всего лишь простой деревенский судья, у меня нет прежней власти.

– Но ты должен довести дело до конца.

– У меня нет возможности продолжать.

– Ты готов растоптать свои идеалы и забыть о смерти Беранира?

– Скоро начнется процесс Денеса; это будет важный этап в продвижении к истине.

– Написанное тобой обвинительное заключение отправлено в архив, но можно найти что-то еще?

– Что ты имеешь в виду?

– Моя приятельница Сабабу вела интимный дневник. Я уверен, что там можно найти потрясающие подробности; полагаю, что это могло бы тебе помочь.

– Пока Нефрет не приступила к своим новым обязанностям, ты должен пройти у нее обследование. Твое приключение, должно быть, оставило свои следы.

– Я очень надеюсь, что она поставит меня на ноги.

– А Пантера?

– Она ливийка, дочь пустыни, у нее здоровье как у скорпиона. Дай бог, чтобы она поскорее оставила меня в покое.

– Но ведь любовь…

– Она изнашивается быстрее, чем медь. А я предпочитаю золото.

– Если ты отдашь его в храм в Коптосе, то получишь премию.

– Ты шутишь. Это же гроши по сравнению с тем, что у меня есть сейчас. Пантера хочет богатства. Пойти на поиски золота и вернуться с победой… Разве это не потрясающее чудо? И поскольку ты усомнился во мне, я требую сурового наказания.

– Я готов.

– Давай исчезнем на пару дней. Поедем удить рыбу в Дельту. Я умираю от желания видеть воду, купаться, валяться на сочной, зеленой траве, плавать в лодке по болотам!

– Но Нефрет вступает в должность…

– Я знаю твою жену: она не станет возражать и даст нам свободу.

– А Пантера?

– Если ты поедешь со мной, она будет спокойна. И поможет Нефрет подготовиться к церемонии; Пантера отлично причесывает и укладывает парики. А мы вернемся с огромным количеством рыбы!

Доктора общей практики, зубные и глазные лекари, другие специалисты-медики собрались, чтобы присутствовать при вступлении Нефрет в должность. Церемония происходила на просторном дворе под открытым небом напротив храма богини Сехмет, которая, как считалось, насылала болезни и в то же время открывала лекарям средства для их излечения. Руководил происходящим торжеством визирь Баги, выглядевший чрезвычайно утомленным. То обстоятельство, что на верху медицинской иерархии окажется женщина, не шокировало египтян, хотя коллеги-мужчины позволяли себе легкую критику в ее адрес за уступчивость и недостаточную твердость характера.

Пантера оказалась настоящей искусницей. Мало того, что она сделала Нефрет прическу, она озаботилась также и ее туалетом; молодая женщина предстала перед присутствовавшими в длинном платье из ослепительно белого льна. Обрамлявшее шею широкое ожерелье из сердолика, браслеты из лазурита на запястьях и щиколотках придавали виновнице торжества величественный вид, производивший на зрителей сильное впечатление, несмотря на несколько контрастировавший с ним ее кроткий взгляд и легкую изящную фигуру.

Старейшина корпуса лекарей накинул на Нефрет шкуру пантеры в знак того, что если жрец во время ритуала возрождения должен вдохнуть жизнь в царскую мумию, то ее долгом отныне станет возрождение жизненной силы великой нации египтян. Он вручил ей печать старшего лекаря – символ ее власти над коллегами, и письменные принадлежности, которыми она будет пользоваться при составлении указов, касающихся здоровья нации и исцеления, передаваемых на подпись визирю.

Произнесенная Баги официальная речь была краткой; он перечислил обязанности старшего лекаря и призвал Нефрет уважать волю богов, что поможет ей обеспечить благополучие простых смертных. Когда его супруга стала давать клятву, судья Пазаир отошел в сторону, чтобы никто не видел его слез.

Несмотря на испытываемые им боль и страдания, о которых догадывался только Кем, павиан быстро выздоравливал. Его лечением занималась Нефрет, и глубокие раны затягивались, не оставляя следов. Большая обезьяна снова начала есть с аппетитом и вскоре смогла приступить к обычному обходу территории.

Пазаир и Убийца дружески обнялись.

– Я обязан ему жизнью и никогда этого не забуду.

– Не надо его баловать, – сказал Кем. – Он может расслабиться и будет больше подвержен опасностям. У вас все спокойно?

– Теперь, когда я подал в отставку, мне уже ничего не угрожает.

– Чем вы собираетесь заняться?

– Я получу место в пригороде, и буду заниматься делами простых людей. Если возникнут какие-то проблемы, я сообщу вам.

– Вы все еще верите в справедливость?

– Вы оказались правы, но мне горько это признавать.

– Я тоже хочу заняться чем-нибудь другим.

– Умоляю вас, не бросайте вашу работу. По крайней мере, преступники будут задержаны и безопасность обеспечена.

– Ровно до следующей амнистии… Меня все это не удивило, но мне больно за вас.

– В этой ситуации, даже если наши возможности скромны, мы будем делать то, что должны. Больше всего, Кем, я боялся, что вы не одобрите мои действия.

– Я страшно расстроился, что из-за дела Кадаша не смогу вас проводить.