– Дело записано за трибуналом Баги, слушание начнется после праздника Опет. То, что обвинен Ашер, это неплохо, но я не хочу, чтобы оказалась запятнанной моя репутация.

– Но разве поглотитель теней не должен был убить Пазаира?

– Ему не везет, но он продолжает преследовать свою жертву.

– Это очень мило с его стороны, но нас, между прочим, тащат в суд!

– Не волнуйтесь, мы контролируем ситуацию. Нам достаточно задействовать лишь малую толику наших возможностей.

– Но в этом случае мы себя выдадим.

– Вовсе не обязательно. Достаточно послать простое письмо.

План Денеса получил одобрение.

– А чтобы впредь не попадать в такие щекотливые ситуации, я предлагаю начать действовать по одному из направлений нашего плана: заменить визиря. И тогда шаги Пазаира не будут иметь последствий.

– А мы не слишком торопимся?

– Подумайте сами: лучшего момента нам не найти.

Ашер и Эфраим удивленно смотрели на сторожевого пса, который, выпрыгнув из повозки, кинулся к невысокому каменистому пригорку.

– С тех пор как погиб его хозяин, – сказал Эфраим, – он как будто взбесился.

– Он нам не нужен, – заметил полководец. – Сейчас, я полагаю, мы уже вне досягаемости патрульных стражников. Путь свободен.

Пес, с пеной на губах, несся огромными прыжками. Он летел от скалы к скале, не обращая внимания на острые камни. Сути заставил Пантеру лечь ничком и натянул тетиву лука. На расстоянии выстрела собака остановилась как вкопанная.

Человек и животное с вызовом смотрели друг на друга. Понимая, что промахнуться он не может, Сути ждал атаки. Убивать собаку ему не хотелось. Внезапно издав жалобный крик, собака легла. Отложив лук, Сути подошел поближе. Подчинившись воле человека, пес дал себя погладить. В его глазах были тоска и усталость. Избавившись от безжалостного хозяина, найдет ли он здесь новое пристанище?

– Пойдем.

Пес радостно забил хвостом. Сути обрел нового союзника.

Пьяный Кадаш, шатаясь, вошел в пивную. То обстоятельство, что он непременно окажется замешан в предстоящем процессе, приводило его в бешенство. Несмотря на уверенность Денеса и надежное покровительство, которым пользовались заговорщики, тревога зубного лекаря усиливалась. Он чувствовал, что не в состоянии противостоять Пазаиру, и опасался, как бы предъявленные обвинения не помешали ему занять пост старшего лекаря. Кадаш испытывал непреодолимое желание забыться; вино ему не помогало, и он надеялся найти успокоение в объятиях проститутки.

Сабабу владела крупнейшим заведением в Мемфисе и дорожила его репутацией. Прежде чем продемонстрировать богатым посетителям свое эротическое искусство, тамошние девицы читали клиентам стихи, танцевали и музицировали.

Толкнув привратника и отстранив девушку, игравшую на флейте, Кадаш кинулся на молоденькую служанку-нубийку, державшую поднос с пирожными. Опрокинув оторопевшую девчонку на разноцветные подушки, он попытался ее изнасиловать. На ее вопли прибежала Сабабу и своей мощной рукой оттащила зубного лекаря.

– Я хочу ее.

– Эта малышка всего лишь служанка.

– Но я ее хочу!

– Немедленно покиньте заведение.

Девочка спряталась за Сабабу.

– Я готов заплатить сколько нужно.

– Оставьте ваши деньги себе и уходите.

– Она будет моей, клянусь, будет!

Кадаш не отходил от пивной. Притаившись в темноте, он ждал, когда начнут выходить слуги. Взошло солнце, служанки, и нубийка вместе со всеми, вышли на улицу.

Кадаш последовал за своей жертвой и в пустынном переулке схватил ее и закрыл ей ладонью рот. Девушка отбивалась, но зубной лекарь впал в такую ярость, что она покорилась. Сорвав с нее платье, он повалил ее и изнасиловал.

– Дорогие коллеги, – объявил старейшина совета лекарей, – мы не можем больше откладывать назначение старшего лекаря царства. Поскольку у нас всего два кандидата, нам предстоит выбирать из них – Нефрет или Кадаш. Мы будем заседать до тех пор, пока не примем решения.

Это предложение было одобрено всеми, и каждый член совета получил возможность выступить. Одни говорили спокойно, другие – со страстью. Сторонники Кадаша яростно клеймили Нефрет: разве она не использовала положение мужа, выдвинувшего обвинения против зубного лекаря, чтобы устранить соперника со своего пути? Клеветать на практикующего лекаря с безупречной репутацией, пачкать его доброе имя – подобные методы покрыли молодую женщину позором.

Пожилой хирург добавил, что у Рамсеса Великого все чаще болели зубы, и ему хотелось бы иметь рядом с собой опытного врачевателя. К пожеланиям фараона, от которого зависело благополучие страны, следовало бы прислушаться. Никто не посмел возразить.

После четырехчасовых дебатов приступили к голосованию, и старейшина совета объявил результаты.

– Следующим старшим лекарем царства станет Кадаш.

Покружившись вокруг Сути, осы накинулись на собаку, жевавшую сушеное мясо. Понаблюдав за ними, молодой человек обнаружил подземное гнездо.

– Удача улыбнулась нам. Раздевайся.

Пантера охотно приняла это приглашение и, нагая, обвилась вокруг его тела.

– Любовью мы займемся позже.

– Тогда зачем?..

– Мне необходимо плотно закрыть все тело: я хочу вырыть осиное гнездо и положить его в бурдюк.

– Если они тебя искусают, ты можешь умереть! С осами шутки плохи.

– Я намерен жить до глубокой старости.

– Чтобы спать с другими женщинами?

– Прикройся.

И Сути начал копать. Пантера помогала ему. Растревоженные осы пришли в бешенство, но их жала не могли проникнуть сквозь ткань. Сути засунул в бурдюк большую часть жужжащего роя.

– Зачем они тебе?

– Это военная тайна.

– Перестань насмехаться надо мной.

– Доверься мне и успокойся.

Она положила руку ему на грудь.

– Ашер не должен ускользнуть от нас.

– Не беспокойся, я знаю пустыню как свои пять пальцев.

– Если мы потеряем их след…

Она опустилась на колени и начала, едва касаясь пальцами, ласкать ему верхнюю часть бедер с такой сладостной медлительностью, что он не устоял. Лежа между гнездом растревоженных ос и спящим сторожевым псом, они наслаждались друг другом со всей страстью молодости.

Нефрет была потрясена. С того момента, как юную нубийку доставили в больницу, она рыдала, не переставая. Раны телесные усугублялись раной душевной: она цеплялась за руки лекаря как за спасательный круг. Дикарю, который надругался над ней, украв ее чистоту, удалось скрыться, но его видели несколько человек, сумевшие описать преступника довольно точно. Однако предъявить ему обвинение можно было лишь на основании показаний жертвы.

Нефрет обработала истерзанное влагалище и дала девочке успокоительных капель. Мало-помалу бившая ее нервная дрожь затихла, и больная попросила пить.

– Ты можешь говорить?

Затравленный взгляд хорошенькой негритянки остановился на ее благодетельнице.

– Я выздоровею?

– Это я тебе обещаю.

– Мне кажется, будто злые птицы клюют мой живот… Я не хочу, чтобы у меня был ребенок от этого мерзавца!

– Ничего такого не будет.

– А если я беременна?

– Я сама сделаю тебе аборт.

Нубийка снова разрыдалась.

– Он был старый, – сказала она, всхлипывая, – и от него пахло вином. Когда он напал на меня в пивной, я увидела его красные руки, широкие скулы и большой нос в фиолетовых прожилках. Чудовище, настоящее чудовище с седыми волосами!

– Ты знаешь, как его имя?

– Это знает моя хозяйка.

В первый раз в жизни Нефрет переступила порог заведения, где все – и убранство помещений, и царящие в них запахи – способствовало тому, чтобы возбуждать чувственность. Для этого Сабабу приложила немало усилий, и ей все удалось: здесь куртизанки с легкостью соблазняли посетителей, которым не хватало любви.