— Зачем ты все усложнил?! Почти все прошло по плану! — крикнул я соседу по башням, а сам с пульсирующим волнением не отрывался потерянными глазами от Нэйди. В это время он машинально тянул ее вместе с проклятой связкой кнутов к себе наверх, смотря на Серенити почти аналогичным взглядом.

— Готовься к тюрьме, чудовище. Рано или поздно она придет за тобой.

Наконец, после более существенного поражения, детектив забыл о характерной сдержанности и уверенности, озвучив настоящие мысли без всяких обходных путей. Гадаю теперь, насколько переменится его тон и лицо, когда он лично займет место певицы в очереди моих избранных смертников.

— Отклонено, — с усмешкой проронил я, потихоньку начав успокаиваться. — Если, конечно, не отыщешь для этого кого-нибудь повнушительнее себя.

Нэйди дотянулась вместе с кнутом до конца и попала к нему в руки. Но я не переживал, что он переключит ее на арбалет и всадит мою же стрелу мне в лоб. И даже не потому, что детектив не хотел убивать меня, а потому, что он попросту не знал о такой возможности. Размышлял я лишь о том, что возможно видел малышку в последний раз. Да еще и в руках врага.

— Вспомогательные источники показали себя преградой нежели действительной помощью, — процедил он сквозь зубы эту фразу, постепенно возвращаясь к исходному состоянию. Разматывая попутно едва заметно дрожащими руками кнуты от моего устройства и наблюдая за направлением моих противоречивых глаз. — А без преград, мотивированный человек может воплотить свои намерения в считанное время.

— Что ж, тогда удачи. Ну а пока… — я достал стрелу из Серенити, чем вызвал пронзительный крик, и отвел взгляд от неслабого проигрыша хоть к какому-то подобию обратного.

— Ты сказал, что защитишь меня! Что схватишь его! — прожужжала она последние слова через уже наполовину сдернутую со рта во время убегания тряпку, обращаясь к своему бездарному телохранителю.

Левой ногой я осторожно наступил на каменную преграду сбоку от певицы, а правой ладонью схватил ее за прическу на затылке. Бешеный заплаканный взгляд впился мне в глаза, когда я приблизился к ней лицом и прошептал:

— Он тебя подвел. Ну а я надеюсь, что эти два выигранных года ты прожила достойно… Хотя нет, все также продолжила разводить мерзкую грязь. Прощай.

Выплеснув все скопившиеся эмоции в усилие правой руки, я слегка переборщил и чуть сам в очередной раз не полетел вниз. Голова Серенити потянула все ее худенькое полуобнаженное тельце навстречу соприкосновению с поверхностью земли.

Глаза мои метались то на кричащую и переворачивающуюся в воздухе певицу, то на пораженный взгляд Дайлера, который больше не мог смотреть на все обманно-безразличным взглядом. И пока я думал, на что из этого уставиться в кульминационный момент, все уже произошло. Крик оборвался приглушенным ударом, когда я не отрываясь оценивал выражение лица детектива. Он вздрогнул, быстро моргнул, но не отвел взгляда ни на секунду.

— Знаешь, есть большая разница между убийством невинного и убийством преступника, — заключал я этот диалог на такой поучительной ноте. Чтобы святой, а значит глупый детектив наконец-то прозрел. И быть может после похищения моей инженерной красавицы сделал бы хоть что-то хорошее и полезное. Сохранил бы к примеру жизни каких-нибудь славных малых в будущем, сокрушив угрожающих им подонков. — И если для меня настоящие преступники вот такие, как она, то для тебя однозначно я. Стоило прикончить меня еще на крыше. Тогда столь избегаемые тобой смерти и предательства не разрослись бы так сильно. В этот раз.

Он медленно поднял на меня многозначащий сжатый взгляд, от которого так и хотелось спрятаться. Но я выдержал его, ответив легкой улыбкой и уже захотев добавить что-то еще, как был дерзко опережен:

— Не… — сказано это было охрипшим голосом. Дайлер тут же сглотнул слюну и переменил вдруг решение о единоличном занятии мной: — Не учи меня, как разбираться с преступниками. А если так сильно хочешь смерти, то жди новых гостей города. Я могу и не успеть добраться до тебя раньше них.

Тут я улыбнулся еще шире и поднял брови, почему-то сразу поняв, что он не только не лжет. Но еще и говорит ни о ком ином, как об упомянутых латными перебежчиками таинственных друзьях Скорпионов на лошадях, наконец-то явившихся по мою душу.

— С этими уж я как-нибудь разберусь, — я развернулся и зашагал ко скатывающемуся вниз по тросам приспособлению, не став даже падать в глазах детектива, бесполезно прося его о возвращении мне устройства. — Главное, чтобы ты не мешался в это время под ногами. Если мне понадобится добить еще кого-нибудь из прошлого, с удовольствием заручусь твоей поддержкой снова.

Отдав Дайлеру честь, я крепко схватился обеими ладонями за ручки изогнутого железного переносчика, не став даже закреплять тело висящими ремнями. И с диким оживленным выкриком подростка, впервые катавшегося на подобной штуке, понесся вниз. Оставляя детектива на поле своей победы и его поражения уже во второй раз…

Детектив не заметил, как враг скрылся из виду. Он рухнул на коленные щитки и покорно опустил голову. Приглаженные утром волосы упали вместе с хозяином и повисли вокруг его лица, закрывая вид на ужас внизу. Однако разгоряченное дыхание подбивало их вперед, будто нарочно заставляя смотреть на скрюченное в неестественной позе тело. На то, что еще полчаса назад было таким прекрасным. Таким… живым. Этот изверг убил ее буквально ни за что. Рисковал собой, потратил столько времени и сил. Чтобы столь жестоко прикончить человека, который не сделал ему абсолютно ничего. Он — настоящее определение слова психопат. И благодаря алчности близких слуг закона будет смертельно опасен для общества и впредь.

«Совсем как его проклятый…»

— Не учи меня, как разбираться с преступниками, — изо всех сил сжав веки, Дайлер вспомнил, как произнес это впервые. — Больше ты не имеешь права. А если подобное уже случалось, то никогда не имел.

Прогнувшись вперед, он оперся локтями на край провальной башни и свесил обессиленные кисти над огромной высотой. Но пульсирующие от потоков крови пальцы не ощутили холодного ветра. Разум полностью возвратился на девять лет назад. К провальному уступу горной дороги.

Оттуда открывался изумительнейший вид на все застроенное пространство центральной части великой Империи. Западный ветер обдувал вспотевшие лица. Добирались они сюда очень долго. Но это не было усложненной тренировкой на выносливость. Не было даже несвойственным желанием юного следователя повосхищаться знаменитыми окрестностями, в которые они по зову ответственной миссии заслали сами себя. А было именно тем, чего отец одновременно и боялся, и ожидал. Местом, где точно не будет посторонних глаз и ушей. Отыскать подобное в этой стране было практически невозможно.

— И что ты сделаешь, Дайлер? Убьешь меня?

«Убьешь? Ты смеешь присваивать эту низость еще и ко мне?!»

— Сюда поднимаются местные представители закона. Мне достаточно лишь задержать тебя до их прихода. Они неподкупны. Честолюбивы. Не лицемерны. Но должно быть, меня сейчас трудно понять. Слишком много далеких тебе слов.

Глаза сохли от здешнего спертого воздуха, но он не моргнул ни разу. Нельзя было пропустить и мгновения реакции. Ни единого лицевого движения.

«Что ты сделаешь? Искренне поразишься абсурдности выпаленного? Натянуто сделаешь это, чтобы не выдать себя? Поразишься, но лишь тому, что твоему слепому и наивному подмастерью известно о подкупе? А может и вовсе нападешь на меня? Заставишь замолчать? Боюсь, от тебя теперь вполне можно ожидать и этого».

Но отец лишь смиренно выдохнул и опустил глаза. Дайлер преобразился в лице и взглянул на него с отчаянным неверием. Это признание?

— Ты должен был понять гораздо раньше. Но все равно я горжусь тобой, — старший следователь внезапно озарил сына легкой и искренней улыбкой. — Да, это я убил его. Недаром мы прибыли сюда. Поступай, как считаешь нужным. Сопроводи меня в темницу и возвращайся домой.