— Какая мерзость! Я знал, что тут будут такие извращенцы.

— Расслабься. Он слишком очевидный претендент. Основное правило историй про серийных убийц — главным злодеем должен быть тот, на кого никогда не подумаешь. Ты заметил, что у бара вьются несколько симпатичных кучерявых девчонок?

— Тут ты прав, — нехотя признал Саймон, наблюдая за двумя девушками поверх кружки.

— Иди познакомься, — предложил я. — А я тут поговорю со старыми друзьями о странных книгах, или наоборот.

После этого я ввязался в долгую дискуссию, переходящую в спор, о достоинствах второй и третьей частей «Психо»,[5] о Томасе Дише[6] и Уильяме Хоупе Ходжсоне[7] и о том, что нужно, чтобы написать хорошую книгу. При этом я совершенно потерял счет времени. На часы я посмотрел, только когда над баром начали опускать жалюзи. Попрощавшись с собеседниками, я побрел сквозь сырой речной воздух к гостевому дому.

Каким-то образом я пропустил тропинку и оказался на вязком от водорослей берегу гавани. Единственными звуками здесь были шелест волн и поскрипывание мачт. Вода прибывала, отчего лодки поднимались из своих могил, как ожившие трупы. Я, пьяный и веселый, вдруг почувствовал усталость, сел на коричневый песок и позволил морскому туману медленно раскрыть мне свои секреты. Вокруг меня образовалось заметное кольцо, похожее на облачко тумана в компьютерных играх, которое не отстает от тебя, как бы быстро ты ни бежал. У стены гавани стояла забытая лопата, которой, должно быть, копал червей какой-то рыбак. Рядом растянулись, как платки сирен, нейлоновые оранжевые сети в вонючих водорослях.

И через какое-то время сквозь туман я рассмотрел тонкую фигуру. Голова ее была немного наклонена набок, одна рука висела ниже другой, как у знаменитой сборной фигурки «Забытый узник» или как на обложке моей «Седьмой книги страшных рассказов издательства „Пэн“». Человек стоял так неподвижно, что был больше похож на поднявшуюся из-под песка резную фигуру на носу корабля, чем на живое существо.

Стоял сильный запах озона и гниющей рыбы. Фигура подняла мокрый изодранный рукав к черепу и потерла лоб, словно хотела сорвать кожу и обнажить кость. Выглядела она так, будто вышла из темных морских пучин.

— Я упал с этого гребаного дока и еще и рукав разорвал. Блин, я сейчас умру, — произнес голос Саймона.

Фигура покачнулась и рухнула спиной на песок с глухим звуком.

На следующее утро орущие чайки летали так близко к моей спальне, что я мог заглянуть им в клювы. Утреннее солнце било в окно, и его лучи просверливали дыры в моем мозгу. Во рту стоял вкус старого одеяла. Мне нужен был воздух.

Я постучал в дверь Саймона, но никто не ответил. Завтрак к этому времени уже закончился, и хозяйка куда-то ушла. Байкерский мотоцикл по-прежнему стоял на парковке за домом.

Прилив закончился, и туман ушел, оставив на береговой полосе серебристые морские черенки и причудливые узоры зеленых водорослей. По каменной дорожке над гаванью шла какая-то пожилая дама в круглой вязаной шапочке и с сумкой в руке. Кроме нее никого не было видно. Лишь чайки продолжали верещать и носиться кругами в воздухе. Я осторожно прошел по берегу к той точке, где упал Саймон, и опустился на колени. Найти это место удалось не сразу. Осторожно проведя рукой по мягкому бугорку, я открыл полный песка рот, забитые ноздри и налитый кровью, исцарапанный ракушками глаз, который безжизненно смотрел в небо. Я поднялся, наступил на лицо и покачался вперед-назад, чтобы его голова глубже погрузилась в песок. Потом я осторожно сгреб на него еще песка, разгладил, сверху забросал бесформенными пучками водорослей и добавил для пущей правдоподобности пару ракушек. Наконец я забросил как можно дальше в стоячую воду гавани лопату, которой перерубил его шею.

Когда я шел в гостиницу, чтобы прочитать лекцию «Случайная смерть. Роскошь злодеяния», меня охватило щемящее ощущение счастья. Я знал, что у меня достаточно времени, чтобы в полной мере насладиться восхитительной утратой моего старого друга. Впереди дни, месяцы, годы.

Марк Сэмюэлс родился в лондонском районе Кланам. Он — автор двух сборников рассказов, «„Белые руки“ и другие страшные рассказы» и «Черные алтари», а также новеллы «Лик сумерек». Его третий сборник, предварительно названный «„Глипотех“ и другие мрачные процессы», должен в скором времени выйти в издательстве «Midnight House».

Рассказы Марка Сэмюэлса входили как в «Антологии лучшего современного хоррора», так и в книги серии «Лучшие фэнтези и хоррор-рассказы этого года», а также в такие сборники, как «Летние холода», «Инферно» и «Один на темной стороне». Дважды он был номинирован на Британскую премию фэнтези.

«Когда мой друг Адам Клейтон в 2000 году написал книгу „Подземный город“, — вспоминает Сэмюэлс, — ее публикация вновь пробудила во мне интерес к заброшенным „призрачным“ станциям лондонского метро, и я начал изучать этот вопрос подробно. Эти исследования каким-то образом смешались в моем воображении с фильмом 1970 года „Линия смерти“, с моим любимым актером Дональдом Плезенсом. Его образ потрепанного жизнью полицейского в свою очередь смешался с мотивами произведения „Смерть и буссоль“ Хорхе Луиса Борхеса. Мой рассказ — то, что из этого получилось».

Инспектору Грею пришлось принять участие в этом деле частично из-за неудачного стечения обстоятельств, частично из-за фотографии на обложке книги о лондонских городских легендах под названием «Тайное подземелье». Он вообще-то не должен был находиться в то время в той части Лондона, но ему пришлось задержаться допоздна у себя в кабинете, чтобы дописать несколько отчетов, которые его начальник требовал представить завтра утром. Если бы он проехал мимо того места на несколько секунд раньше, то ничего бы не заметил. В конце концов, он был не при исполнении, и интересовало его только одно: поскорее вернуться в свою грязную квартиру в Тафнелл-парке, пропустить пару стаканов виски и забыть об этом дне.

Для развлечения он запланировал почитать какой-нибудь дешевый романчик ужасов из своей небольшой коллекции. Телевизор сломался несколько месяцев назад, и, вместо того чтобы починить его, он пристрастился к чтению старых выцветших книг, сохранившихся еще с шестидесятых-семидесятых годов, с желтыми ветхими страницами и броскими обложками. Грей даже считал себя знатоком и ценителем обложек. Более того, он придерживался взглядов, напрямую противоречивших известной старой истине, что не стоит судить о книге по обложке. В душе он был убежден, что книги с жуткими фотокомпозициями на обложках несравненно лучше тех книг, на обложках которых изображены избитые символы жанра ужасов: черепа, змеи или, к примеру, готические замки.

В Скотланд-Ярде из-за его пристрастия к чтению над ним даже посмеивались. Большинство его коллег разговаривали только о том, что вчера вечером показывали по телевизору, или о порнофильмах, которые они брали напрокат в местном магазине «Обсин пабликэйшн». За спиной они даже стали называть его Таинственным Детективом, и однажды он, быстро развернувшись, увидел, что несколько констеблей, приложив указательные пальцы к зубам, изображают вампиров. С тех пор Грей озаботился тем, чтобы во время короткого обеда никто не видел его читающим любимые книги. Вместо них он стал разворачивать большую газету, когда за своим столом поедал принесенные из дома сэндвичи. Подобное отстранение от коллег было ему не в радость, и он начал подумывать о том, что без него работа в отделении шла бы более слаженно.

А увидел Грей вот что: проезжая на своей машине мимо станции метро «Кентиш Таун», он заметил низкорослое худенькое существо, которое смотрело сквозь решетчатые ворота. Одетое в черные бесформенные лохмотья, ростом оно было каких-то пять-шесть футов. Лицо его скрывала копна пыльных волос до плеч.