— Все в порядке, Кэрол? — спросил он, сам не зная почему.

— Теперь-то да, — ответила она, не слыша в его вопросе еще не до конца осознанного подтекста. — Короче, я убежала. Спаслась. Но ты же портишь всю историю, придурок. Сначала я должна рассказать, что происходило.

Луна наполнила парк серовато-серебристым светом. «Интересно, сколько времени?» — подумал он, а вслух сказал:

— Каменный бассейн.

— Вот-вот, — кивнула она, довольная тем, что он обратил на это внимание.

Поначалу она его не замечала. Просто шла вдоль пустынного берега, пока линия песка не уперлась в каменный завал, отходящий от нависшего над берегом ущелья. И только забравшись на огромный, покрытый склизкими водорослями камень, она его увидела. Отделенный от моря и заключенный в собственное каменное ложе естественный бассейн был неподвижен и безмятежен. Вокруг него лежало несколько больших валунов. Размером он был примерно двадцать футов от края до края и казался довольно глубоким.

На одном из валунов, разложенные так, будто дожидались хозяина, лежали предметы одежды. Платье, чулки, какое-то белье. Кэрол перевела взгляд с них на холодный манящий бассейн, и через мгновение из него, взорвав водную гладь, вынырнула женщина. Она поплыла к камню с одеждой, но, заметив Кэрол, остановилась и подозрительно посмотрела на нее.

— Ты что здесь делаешь? — спросила она. — Шпионишь? — Женщина была старше Кэрол, примерно одного возраста с ее мамой. Тридцатипятилетняя красавица.

— Нет, — ответила Кэрол. — Зачем мне за вами шпионить?

— Может, ты одна из них, — сказала женщина.

— Одна из кого?

Женщина прищурилась и смерила ее оценивающим взглядом.

— Ты знаешь.

— Нет, не знаю, — возразила Кэрол. — И я ни из кого. Я тут с друзьями. Мы ездили во Францию и только что вернулись. Лодка там дальше, на берегу.

— Все они что-то рассказывают, — сказала женщина. — Этим и ловят.

— Кто они? Может, хватит мне мозги парить, а? Я. — Кэрол прикусила язык и замолчала.

Тут женщина впервые улыбнулась.

— Ты выбираешь для меня слова? — сказала она. — Как мило.

Кэрол ощутила странный укол беспокойства. Эта женщина что, флиртует с ней?

— Я понимаю, — продолжила женщина, все так же улыбаясь и глядя прямо в глаза Кэрол. — Я взрослая, и ты хочешь быть вежливой. Но, знаешь, я не настолько старше тебя. — Она вышла из каменного бассейна и развернулась лицом к Кэрол, мокрая и голая. — Видишь, что я имею в виду? — сказала она.

Кэрол стало как-то не по себе. Она сглотнула. Не сводя глаз с Кэрол, женщина подошла к ней.

— Я расскажу тебе одну тайну, — сказала она и чуть подалась вперед, чтобы прошептать тайну Кэрол на ухо. — Для своего возраста я очень гибкая.

Кэрол отпрыгнула от нее, когда голос женщины затянул знакомую песенку:

Кэрол хотела убежать, но женщина схватила ее за горло.

— Куда так спешишь, милая? — сказала она, и голос у нее стал совсем другой: гортанный, насмешливый. — Веселье только началось.

Кэрол, задыхаясь в ее хватке, стала вырываться, попыталась ударить женщину кулаком в голову, но та легко отбила ее удар свободной рукой.

— У тебя такие красивые глаза, — сказала женщина. — Я сделаю из них серьги.

Рот ее раскрылся неестественно широко. Из него по-змеиному быстро выскользнул язык. Он был длинным, черным и раздвоенным.

— Но, как я уже говорила, я спаслась, — сказала Кэрол.

— Как? — спросил Майкл, ожидая услышать в ответ рассказ о каком-нибудь очередном не упомянутом раньше элементе. Например о ноже, или пистолете, или очень острой палке, или о неожиданно пришедших на помощь друзьях-франкофилах из недавно изобретенной лодки. Но у Кэрол было другое объяснение.

— Я вышла на луну, — ответила она.

Майкл посмотрел на ночное небо.

— Нет, — сказала Кэрол. — Не на ту луну. На эту.

Она указывала на середину совершенно неподвижного озера и отражение полной луны в нем. Они остановились. Посмотрев вместе с ней на то, на что она указывала, Майкл неожиданно почувствовал холод ночи. Он молчал и ждал, боясь говорить, боясь произнести вслух вопросы, боясь, что на них ответят.

Тогда она рассказала другую историю, последнюю, догадался Майкл, которую он услышит от своей милой подруги в этой жизни. То была история о луне, о том, как она проникает в этот мир и как уходит из него. О том, что эти многочисленные ходы появляются на безмятежных озерах летними вечерами, на ночных, залитых дождем городских улицах, восставая из морских глубин перед глазами одиноких ночных вахтеров.

И когда она закончила, когда Майкл больше не мог притворяться, что не понимает, в чьей компании на самом деле находится, она повернулась и улыбнулась ему печальной прощальной улыбкой.

В черно-белых мягких тонах луны, своей хозяйки, она была прекрасна. Она не обесцветилась, а была переосмыслена, перерисована густыми оттенками серебряного, серого, черного и изысканного лунно-голубого. Она казалась почти жидкой, словно, если бы Майкл протянул к ней руку или даже прикоснулся, ее тело подернулось бы волнами и растеклось в воздухе.

— Спасибо, Майкл, — проговорила она. — Спасибо, что проводил, дальше я пойду сама.

Майкл ничего не сказал. Он не знал, что можно сказать такого, чего еще не сказали слезы в его глазах.

Прекрасная мертвая девушка ткнула серебряным пальцем ему за спину, указывая направление жизни.

— Иди, — мягко промолвила она. — Не оборачивайся.

И он не оборачивался, даже когда услышал то, чего не могло быть: шаги по воде, даже когда услышал приветливый вздох луны и тихий плеск, как будто что-то легко и быстро скользнуло под воду.

Потом он, конечно, слышал другие версии: рассказы о том, как однажды лунной ночью Кэрол шагнула из окна третьего этажа дома своего отчима, и мерзкие слухи о том, почему она так поступила, но всю свою жизнь он будет предпочитать верить в ту историю, которую рассказала ему сама погибшая девушка.

Он шел через парк, не оборачиваясь и даже не сбившись с шага, когда его пальцы нащупали на щеке онемевшую точку в том замерзшем месте, где его благословили ее холодные губы. Думал он о том, как этот ледяной поцелуй расцветет в завтрашнем зеркальном отражении.

Джин Вулф известен плотной, наполненной аллюзиями прозой. Он плодовитый сочинитель рассказов и романов и за свою писательскую карьеру был удостоен двух премий «Небьюла» и трех Всемирных премий фэнтези.

Последними вышли его книги «Пиратская свобода» (издательство «Thor») и «Северянин из Гильдии палачей» (издательство «Gollanz»). Сейчас писатель, которого однажды назвали «Диккенсом и Набоковым спекулятивных жанров», живет в Баррингтоне, штат Иллинойс.

«Я думаю, что „Плач в темноте“ можно назвать рассказом ужасов, — говорит Вулф. — Впервые он появился в „Странных птицах“, эту недорогую книжицу выпустило издательство Грега Кеттера „DreamHaven Books“. Иллюстрации в ней принадлежат Лизе Спеллинг-Кларк, а рассказы мои. В книжке репродукция картины Лизы „Детский час“ слишком маленькая и нечеткая, чтобы рассмотреть испуганные лица детей, которые выглядывают из кармана высокой фигуры с марионеткой. Иллюстрации в их мрачном великолепии могут ужаснуть и сами по себе».

— Это, — сказал сочинитель ужасов приехавшей семье, — вне всяких сомнений, самый нелюбимый призраками дом на всем Среднем Западе. Ни одно привидение и на милю не приближается к этому месту. Я в этом уверен.

Робби поправил маленькие очки и промямлил: