— Ничего, мам, тебе показалось.

— Будешь воспитанникам своим лапшу на уши вешать, а меня не обманешь. Вон, даже ребёночка не хочешь, значит, есть же какая-то причина?

Юля уставилась на маму, поражаясь болтливости мужа. Хотя… как болтливости. Глеб никогда ничего не делал просто так. Накапав на неё матери, он тем самым заручился поддержкой и настроил против неё родного человека.

— Мы сами разберемся. Давай ты не будешь вмешиваться, ага? — взмолилась, покусывая от нетерпения губы. Вот же напасть, теперь хрен отвертишься. — Скоро Марина приедет, а у нас ещё стол не накрыт.

— Смотри, как знаешь, — пожурила её указательным пальцем женщина. — Чтобы потом не кусала локти. Захочется, а будет поздно.

Может, она бы ещё что-то добавила, это так в её духе: прочитать воспитательную лекцию о преклонении перед таким мужем, как Глеб, но в тот момент её дому подъехал уже знакомый Юле внедорожник.

Софья Ивановна вздрогнула, вскинула на неё испуганный взгляд, ожидая появление внучки ближе к вечеру. Из летней кухни выскочила Люда, со стороны хоз. двора спешил Рома, а на крыльцо дома вышел успевший переодеться Глеб. На Сашку возникшая шумиха не произвела должного впечатления. Ему куда интересней было познакомиться с маленькими серыми крольчатами, чем путаться под ногами у взрослых.

— Мариночка, милая, — поспешила навстречу гостям Софья Ивановна, оставив в покое оторопевшую Юлю. — Не стоило, — растерялась, приняв из рук Вала огромный букет тёмно-красных роз.

— С днем Рождения, бабуль… — послышался счастливый голосок младшей Военбург.

Посыпались поздравления, тихий смех матери, довольный, слегка встревоженный голос сестры, сдержанное рокотание Ромы, и едва уловимый смешок мужа.

— Софья Ивановна, приятно познакомится.

— Взаимно, Валентин Станиславович.

— Ну что вы, можно просто Валик.

— Мариночка сколько о вас рассказывала.

— Надеюсь, только хорошее.

Минутная заминка. Знакомство с родителями Марины. Юля не видела всего этого, только слышала. Как стояла возле машины, так и продолжила стоять, превратившись в оголенный нерв. Внутри неё творилось что-то невообразимое. Щёки залило краской, а сердце стучало настолько громко, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Знала, что придется встретиться. Готовилась к этому моменту, проигрывала в голове фразы, поведение, заранее готовила колкости. Но стоило услышать его голос — и всё, мир вокруг пошатнулся. Он ещё там, за забором, а её уже трясло, как ненормальную.

А потом… зря она так накручивала себя. Вся процессия нагрянула во двор, продолжая шутить относительно маминого шестидесятилетия. Люда облегченно улыбалась, и Юля отлично понимала её состояние. Когда дочь приводит в дом парня, на семь лет младше её самой, не слишком-то и завизжишь от восторга. Но что поделать. Сердцу ведь не прикажешь, да и занимаемая должность Дударева умело сглаживала острые углы. Породнится с таким человеком мечта едва ли не каждой девушки в их городе. Так что долой сомнения и неутешительные прогнозы подруг, всё у её дочери будет хорошо.

Рома, пускай и зыркая на Вала исподлобья, старался не выделяться на общем фоне. Софья Ивановна не могла нарадоваться женихом внучки, охала и ахала, приговаривая, что не успела встретить дорогих гостей как полагается. На что её тут же успокаивали, заверяя, что сейчас всё будет, пускай не расстраивается.

Юля внутренне сжалась. Вот и долгожданный обмен взглядами. С его стороны ни единого намека на недавний конфликт. Взгляд внимательный, пробирающий до мозга костей и в то же время быстрый, поверхностный. Не придраться к нему, не уличить в чрезмерном внимании. А вот с её стороны… Черт! И хотелось ответить тем же, да не получилось. Оказалось, это выше её сил, выше врожденных возможностей.

— Привет, Анатольевна! — подмигнул ей Дударев, проходя мимо. — Ты что такая хмурая?

Надо же, у кого-то отличное настроение. И хотела съязвить, но вовремя вспомнила о притихшем сзади муже. Тому только дай повод. Поэтому лишь сдержанно кивнула, и не думая отвечать на заданный вопрос и спрятав под длинными ресницами мимолетные чувства, поспешила в дом.

— Господи, как неловко-то, — сокрушалась Софья Ивановна, наблюдая за мужчинами в окно летней кухни. Пока женщины хозяйничали на кухне, они решили не терять зря время и починить забор на хозяйственном дворе. — Пригласили, называется, на праздник, да ещё кого? — причитала, не отрывая глаз от таскавшего доски Дударева. Рома замерял расстояние между штакетниками, периодически прикладывая уровень к прожилине, а Глеб орудовал молотком и с каким-то остервенелым рвением лупил по шляпкам гвоздей.

— Всё нормально, бабуль, — отозвалась Маринка, пребывая в приподнятом настроении. — Для Вала — это не проблема. Тем более, что тебе его должность? У тебя кроме головы сельсовета априори никаких авторитетов не должно существовать.

Рассмеялись. Что правда то правда. Что селу какой-то заместитель мэра, когда у них своя власть и свои порядки. А то, что у Ивановны расхаживает по двору чертовски привлекательный мужчина… так у него на лбу не написано, кто он там на самом деле.

Юля закончила оформлять сырную нарезку и тоже подошла к окну. Переживала, что Глеб в любой момент может вспылить. И так бросал на задорно улыбающегося Вала косые взгляды, поигрывая в руках рукоятью молотка. Того и гляди, запустит.

Интуитивно ощущала его злость. Видела, как сжимал орудие труда, провожая Дударева долгим взглядом. А тот, знай, как назло, то анекдот какой-то выдаст, что Рома заржет как ненормальный, то к околачивающемуся тут же Сашке подойдет и по-отечески потреплет по волосам. И вроде, ничего такого: подумаешь, изъявил желание подсобить в починке забора. Подумаешь, переоделся, сменив строгий костюм на повседневную неброскую одежду. Человек прост в общении, никаких понтов и короны на голове, а Глеба всё равно коробило.

Если Ромка смеялся над шутками Вала, снизойдя с пьедестала отцовской строгости, что тогда говорить о придирчивой к любым мелочам матери? Да она практически растаяла от одной его улыбки, не говоря уже о подаренном букете роз. Но блин, как же он не вписывался в ареал их обитания. Вроде ничем не выделялся и в то же время… Было в нем что-то… настораживающее.

Боялась его. А ещё больше боялась тех чувств, что всколыхнул в ней своим появлением.

О чем именно говорили мужчины, было не разобрать, но то, что Сашка за считанные секунды сдружился с Валом — было понятно и так. Сынишка бегал за ним хвостиком, помогал носить доски и постоянно о чем-то рассказывал. Зная о любви сына к железной дороге, Юля сразу догадалась, о чем идет речь и с замиранием сердца посматривала на нахмурившегося мужа.

Конечно, его можно понять. Тема с мамой, рабочие моменты… Он ненавидел Дударева всей душой и тут… такой удар. Мало того, что в какой-то мере стал вхож в его семью, будет сидеть с ним за одним столом, так ещё и с сыном болтает.

— Ты надоумила Валика взять сменную одежду? — поинтересовалась у дочери Люда, тоже подключившись к просмотру.

— Нет, сам додумался, — ответила с гордостью Маринка. — Сказал, что в курсе, куда едет и что в таких местах вечно хватает работы.

Юля освободила для неё место, вернувшись обратно за стол. Её ожидали тонкие ломтики ветчины и листья салата. Сейчас она разложит их красиво на тарелке и сделает всё возможное, чтобы ни одна душа не заметила её состояния.

«Надо же, какой молодец! И шорты прихватил, и футболочкой запасся. Даже бензопилу не поленился притащить. Будто у них своей нет. Ха! Он куда вообще ехал? На необитаемый остров?»

Как же он бесил своим умением быстро переключаться. Она, значит, места себе не находит, мечется, словно по раскаленным углям, а он расхаживает перед ней, как ни в чем не бывало. Нечестно так и несправедливо.

Чувствовала, что ещё немного и взорвется. Ну не получалось у неё искусно прятать пробегающую при его приближении дрожь; смело смотреть в глаза; отвечать ровным тоном на безобидные вопросы.