смертный мозг снова подводил меня. Я был более чем уверен, что Зевс играл со мной,

ограничивая мои проницательность и память. Я помнил, как Октавиан заверял меня, что эту

незначительную войну будет очень легко выиграть, что он возведёт новые храмы в мою честь,

что у него есть надежная поддержка. Экран телефона Рэйчел потемнел – так же, как и мой мозг –

но отпечаток зернистой фотографии остался на моей сетчатке.

— Эти люди... – я взял пустой тюбик краски цвета жженной охры. – Боюсь, они не современные

полубоги.

Рэйчел нахмурилась:

— Ты думаешь, что они древние полубоги, которые пришли через Врата Смерти, как Медея или

Мидас? Дело в том, что Триумвират Холдингс существовал до того, как пробудилась Гея.

Десятилетия, как минимум.

— Столетия, – сказал я. – Зверь говорил, что он веками строил свою империю.

В пещере стало настолько тихо, что я представил себе шипение Пифона – мягкий выдох паров из

глубин земли. Я жалел, что у нас не было фоновой музыки, чтобы заглушить это... джаза или

классики. Я бы согласился и на дэт-метал польку.

Рэйчел покачала головой:

— Тогда кто...?

— Я не знаю, – признался я. – Но Зверь... в моем сне он называл меня своим прародителем. Он

предполагал, что я узнаю его. И узнал бы, если бы моя божественная память не была

повреждена. Его манера поведения, акцент, форма лица – я встречал его раньше, только не в

современном мире.

Мэг притихла. У меня сложилось отчетливое впечатление, что она пыталась раствориться в

подушках дивана. Прежде это не обеспокоило бы меня, но после нашего путешествия по

Лабиринту я чувствовал себя виноватым каждый раз, когда упоминал Зверя. Моя надоедливая

смертная совесть, должно быть, шалит.

— Название "Триумвират"... – я постучал по своему лбу, пытаясь вытрясти из головы

информацию, которой там больше нет. – В последний триумвират, с которым я имел дело,

входили Лепид, Марк Антоний, и мой сын, настоящий Октавиан. Триумвират – очень римское

понятие... навроде патриотизма, надувательства и политического убийства.

Хирон погладил бороду:

— Ты думаешь, что эти люди – древние римляне? Как это возможно? Аид хорош в розыске

сбежавших духов из Подземного мира. Он не позволил бы трем древним людям буйствовать в

современном мире на протяжении веков.

— Опять же, я не знаю, – столь частое повторение этого обижало мои божественные чувства. Я

решил, что, когда вернусь на Олимп, прополоскаю горло нектаром со вкусом табаско, чтобы

избавиться от неприятного вкуса во рту. – Но, похоже, эти люди были в заговоре против нас в

течение очень долгого времени. Они финансировали войну Люка Кастеллана. Они предоставляли

помощь лагерю Юпитера, когда римляне напали на лагерь полукровок. И после двух этих войн

Триумвират еще что-то замышляет. Что, если эта компания является первопричиной... ну, всего?

Хирон посмотрел на меня так, как будто я рыл его могилу:

— Это очень тревожные мысли. Могут ли три человека быть настолько сильными?

Я развел руками:

— Ты прожил достаточно долго, чтобы знать, мой друг. Боги, чудовища, титаны... Они всегда

опасны. Но самой большой угрозой для полубогов всегда были другие полубоги. Кто бы ни стоял

во главе Триумвирата, мы должны остановить их, прежде чем они возьмут под контроль

Оракулов.

Рэйчел села прямо:

— Прости? Оракулы во множественном числе?

— Ах... разве я не говорил тебе о них, когда был богом?

Ее глаза вернули часть своей темно-зеленой интенсивности. Я побоялся, что она уже

придумывает, как причинить мне боль своими предметами для рисования.

— Нет, – невозмутимо сказала она, – ты не говорил мне о них.

— Ох... ну, моя смертная память несовершенна, понимаешь. Мне приходилось читать некоторые

книги для того, чтобы...

— Оракулы, – повторила она. – Множественное число.

Я сделал глубокий вдох. Мне хотелось заверить ее, что эти другие Оракулы не были значимы для

меня! Рэйчел была особенной! К сожалению, я сомневался, что стоит говорить ей об этом

именно здесь и сейчас. Я решил, что лучше говорить прямо.

— В древности, – начал я, – было множество Оракулов. Конечно, Дельфийский был самым

известным, но были четыре других, сопоставимых по силе.

Хирон покачал головой:

— Но они были уничтожены давным-давно.

— Я тоже так думал, – согласился я, – Правда, теперь не так уверен. Я считаю, Триумвират

Холдингс хочет контролировать все древние Оракулы. И я думаю, что самый древний Оракул из

всех, Роща Додоны, находится прямо здесь, в Лагере Полукровок.

Это мой бизнес

И в нем жгут оракулов

Романс гонна хейт

Я БЫЛ БОГОМ ПОЭЗИИ.

Я думал, что мои последние слова были выдающейся строкой. Я ожидал охов, возможно,

немного органной музыки на заднем фоне. Может быть, огни погасли до того, как я сказал что-

нибудь ещё. Спустя несколько мгновений я мог быть найденным с ножом в спине. Это было бы

здорово!

Подождите. Я смертный. Убийство лишит меня жизни. Неважно.

В любом случае, ничего из этого не произошло. Мои три спутника просто уставились на меня.

— Четыре других Оракула, – сказала Рэйчел. – Ты имеешь в виду, что у тебя есть четыре других

Пифии...

— Нет, моя дорогая. Есть только одна Пифия – ты. Дельфийский оракул абсолютно уникален.

Рэйчел посмотрела на меня так, будто хотела впихнуть кисточку #10 мне в нос.

— Так эти четыре других, не уникальных Оракула...

— Ну, одной из них была Кумская Сивилла, – я вытер пот с ладоней. (Почему смертные ладони

потеют?) – Ты знаешь, она автор книг Сивиллы – тех пророчеств, которые запомнила гарпия

Элла.

Мэг оглянулась и встала между нами.

— Гарпия... как те женщины-курицы, которые убираются после ланча?

Хирон улыбнулся:

— Элла очень особенная гарпия, Мэг. Давным-давно она каким-то образом наткнулась на копию

пророческих книг, хотя мы думали, что они сгорели еще до падения Рима. Сейчас наши друзья

из Лагеря Юпитера пытаются восстановить их, опираясь на воспоминания Эллы.

Рэйчел скрестила руки:

— А другие три Оракула? Я уверена, что ни одна из них не была красивой молодой жрицей,

которую ты хвалил за... как там..."блестящие беседы"?

— Ах... – не уверен, почему, но мне показалось, будто угри превратились в живых насекомых и

начали ползать по лицу. – Хорошо, опираясь на мои обширные исследования...

— На несколько книг, которые он пролистал прошлой ночью, – пояснила Мэг.

— Гм! Один Оракул был в Эрифее, а другой жил в пещерах Трофония.

— Боги, – сказал Хирон. – Я и забыл об этих двух.

Я пожал плечами. Я о них тоже почти ничего не помнил. Они были одними из моих самых

неудачных пророческих экспериментов.

— И пятым, – сказал я, – была роща Додоны.

— Роща, – сказала Мэг, – По-другому, деревья.

— Да, Мэг, деревья. Рощи, как правило, состоят из деревьев, а не, скажем, из мороженого

Fudgsicles ( прим.: эскимо). Додона было рощей священных дубов, посаженных Богиней-Матерью

в первые дни мироздания. Они уже были древними, когда родились Олимпийцы.

— Богиня-Мать? – Рэйчел задрожала в её пиджаке из патины. – Пожалуйста, скажи, что ты не

имеешь в виду Гею.

— Нет, к счастью. Я имею в виду Рею, Королеву Титанов, мать первого поколения богов. Её

священные деревья на самом деле могут говорить. Иногда они шепчут пророчества.

— Те голоса в лесу, – догадалась Мэг.

— В точку. Я думаю, что роща Додоны переродилась здесь, в лесах лагеря. В моих снах я видел