сторону леса. Она нырнула за дерево и выскочила обратно только с одним из ее мечей. Она

попыталась ударить ближайшего муравья, но ее оттеснил назад кислотный залп. Ее легинсы,

усеянные дырами, дымились. Лицо ее было полно боли.

— Персик, – пробормотал я себе. – Где этот тупой запеленованный дух, когда он так нужен?

Карпои не появился. Возможно, присутствие богов гейзера или какой-то другой силы в лесах

держало его на расстоянии. Возможно, совет директоров не разрешал посещать это место с

питомцами.

Третий муравей навис надо мною, с его жвал капала зеленая слюна. Его дыхание воняло хуже

рабочей рубашки Гефеста.

Свое следующее решение я мог бы списать на травму головы. Я мог бы сказать, что не мог

нормально соображать, но это не было бы правдой. Я был в отчаянии и напуган. Мне хотелось

помочь Мэг. Но больше всего я хотел спасти себя. Я не нашел другого выхода, кроме как

прыгнуть за своей укулеле.

Я знаю. Я поклялся на реке Стикс, что не буду играть на любом инструменте, пока снова не

стану богом. Но даже такая зловещая клятва кажется незначительной, когда гигантский муравей

готов расплавить твое лицо.

Я схватил инструмент, закатившийся мне за спину, и во весь голос запел "Sweet Caroline".

Даже если бы я не давал клятвы, я бы сделал что-то подобное только в самой чрезвычайной

ситуации. Когда я пел эту песню, шансы взаимного уничтожения были слишком велики. Но я не

придумал другого выхода. Я приложил максимум усилий, направляя всю дешевую

сентиментальность, которой я набрался в 1970-х годах, в нужное русло.

Гигантский муравей потряс головой. Его усики дрожали. Я поднялся на ноги, пока монстр, пьяно

шатаясь, направлялся ко мне. Я отступил к гейзеру и с энтузиазмом запел припев.

Да! Да! Да! Цель достигнута. Ослепленный отвращением и яростью, муравей атаковал. Я

откатился в сторону, в то время как монстр по инерции продолжал катиться прямо в бурлящий

котел.

Поверьте, мне, есть только одна вещь, которая пахнет хуже рабочей рубашки Гефеста, и это

мирмек, варящийся в своем собственном панцире.

Где-то позади меня закричала Мэг. Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как ее второй

меч вылетел из ее руки. Она рухнула, и один из мирмеков захватил ее своими челюстями.

— НЕТ! – завизжал я.

Муравей не раскусил ее пополам. Он просто держал ее – обмякшую, бессознательную.

— Мэг! – снова закричал я. Я отчаянно забренчал на своей гавайской гитаре. – Sweet Caroline!

Но мой голос пропал. Победа над одним муравьем забрала все мои силы. (Не думаю, что когда-

либо писал более печальное предложение, чем это.) Я попытался подбежать, чтобы помочь Мэг,

но споткнулся и упал. Мир стал бледно-желтым. Я встал на четвереньки, и меня вырвало.

Я подумал, что у меня сотрясение, но не знал, что с этим делать. Казалось, прошли годы с тех

пор, когда я был богом врачевания.

Я лежал в грязи несколько минут или же часов, пока все плыло у меня в голове. К тому моменту,

когда я был в состоянии встать, оба муравья исчезли.

От Мэг МакКэффри не осталось и следа.

Вот везет же мне!

Варюсь, горю и блюю.

Львы? Почему нет?

Я ШЕЛ ПО поляне, спотыкаясь и зовя Мэг. Хоть это и было бессмысленно, я все равно

продолжал, просто потому, что мне становилось легче. Я пытался найти сломанные ветки или

протоптанную землю. Два муравья размером с танк уж точно оставили хоть какие-нибудь

видимые следы, но я же не Артемида, у меня не было ее способностей следопыта. Я не имел ни

малейшего представления, куда они забрали мою подругу.

Когда я поднял мечи Мэг из грязи, они тотчас же превратились в золотые кольца, столь

маленькие, что их было легко потерять, как жизнь человека. Чуть не заплакав, я попытался

сломать мою нелепую боевую укулеле, но то, что она сделана из небесной бронзы, остудило мой

пыл. В итоге я просто снял четвертую струну и просунул ее через кольца, завязав их на шее.

— Мэг, я найду тебя, – пробормотал я.

Я был уверен, что ее похищение – моя вина. Играя на музыкальном инструменте и спасая только

свою жизнь, я нарушил клятву, данную на реке Стикс. Вместо того, чтобы наказать меня, Зевс,

Мойры или же все боги в целом решили отыграться на Мэг МакКэффри. Как я мог так сглупить?

Каждый раз, когда я гневил других богов, страдали именно дорогие мне люди. Я потерял Дафну

из-за своих неосмотрительных слов Эроту. Мой прекрасный Гиацинт погиб из-за ссоры с

Зефиром. Теперь же нарушенная мной клятва может стоить Мэг жизни.

— Нет, – сказал я сам себе. – Я не позволю этому случиться.

Меня так тошнило, что я еле-еле передвигался. Такое ощущение, что кто-то надул воздушный

шарик прямо в моей голове. Каким-то удивительным образом я доковылял до кромки гейзера

Пита.

— Пит! – крикнул я.

— Давай, покажись, трусливый телемаркетолог!

Подводный взрыв устремился в небо со звуком, похожим на звучание нот самого низкого

регистра органа ( прим.: музыкальный инструмент). В вихре пара появился паликои, его грязное

лицо выражало сильный гнев.

— Ты назвал меня ТЕЛЕМАРКЕТОЛОГОМ? – властно спросил он. – Мы здесь предоставляем

полный спектр услуг по связям с общественностью!

Я нагнулся и вырвал прямо в его кратер, что и послужило ответом на его вопрос.

— Прекрати! – недовольно воскликнул Пит.

— Мне нужно найти Мэг, – я вытер рот дрожащей рукой. – Что мирмеки могут сделать с ней?

— Я не знаю!

— Отвечай, или я не оценю уровень вашего обслуживания.

Пит ахнул.

— Какой ужас! Ваш отзыв очень важен!

Он подлетел ко мне.

— О, бедненький... Ты не выглядишь здоровым. У тебя очень глубокая рана на голове, и из нее

течет кровь. Возможно, поэтому у тебя спутаны мысли.

— Да мне плевать! – закричал я, и в голове застучало ещё сильней. – Где находится гнездо

мирмеков?

Пит заламывал свои парообразные руки.

— В итоге мы вернулись к тому, с чего начинали. Именно туда и ушел Поли. Гнездо –

единственный вход.

— Вход куда?

— В Рощу Додоны.

Мой живот так похолодел, будто на него положили лед, и это было нечестно, потому что лучше

бы он оказался на моей голове.

— Гнездо... и есть путь в рощу?

— Слушай, для начала тебе нужна медицинская помощь. А ведь я говорил Поли, что нам стоит

обзавестись аптечкой для посетителей, – он принялся что-то искать в своих несуществующих

карманах. – Дай-ка, я только отмечу местоположение домика Аполлона...

— Если ты только посмеешь вытащить свою брошюру, – предупредил я его, – я заставлю тебя ее

съесть. Так что лучше сейчас же объясни дорогу до рощи.

Лицо Пита стало жёлтым, или, возможно, зрение уже стало меня подводить.

— Поли не рассказал мне все, что знал. Там, в чаще леса, деревья растут так близко друг к другу,

что никто не может зайти туда. Я имею ввиду, даже сверху, ветви прямо как....

Он переплел свои грязные пальцы так, что они растворились и слились воедино. Это неплохо

объяснило то, что он имел в виду.

— В любом случае, – он разъединил руки, – роща именно там. Быть может, она дремала на

протяжении веков. Никто из совета директоров даже не подозревал о ней. Но потом деревья

внезапно стали шептаться. Поли подумал, что эти проклятые муравьи прорыли тоннели под

деревьями и этим разбудили их.

Я попытался понять смысл сказанного, но это было сложно сделать с разбухшим мозгом.

— В какой стороне гнездо?

— Отсюда на север, – сказал Пит, – полмили. Но, парень, ты не в форме...