горшок с фиолетовыми и красными гиацинтами. Рядом стояли обеспокоенные Уилл и Нико,
готовые в любой момент схватить меня.
— Он разговаривает с цветами, – отметил Нико. – Это нормально?
— Аполлон, – сказал Уилл, – у тебя сотрясение. Я тебя вылечил, но...
— Эти гиацинты, – спросил я. – Они всегда были здесь?
Уилл нахмурился:
— Честно говоря, я понятия не имею, откуда они взялись, но... – он забрал цветочный горшок из
моих рук и поставил его обратно на подоконник, – давай пока позаботимся о тебе, ладно?
Обычно это было бы отличным советом, но сейчас я был способен только пялиться на гиацинты
и задаваться вопросом: а не послание ли они? Как мучительно смотреть на них – на цветы,
которые я создал в честь своего возлюбленного, с их бутонами, окрашенными в красный, как
кровь, цвет или же в насыщенный фиолетовый, как цвет его глаз. Они так бодро цвели у окна,
напоминая мне о радости, которую я потерял.
Нико положил свою руку на плечо Уилла.
— Аполлон, мы беспокоились о тебе. Особенно Уилл.
Когда я смотрел на них, на то, как они поддерживают друг друга, моему сердцу только
становилось тяжелее. Пока я был в бреду, оба моих величайших возлюбленных приходили ко
мне. Сейчас я снова чувствовал себя невероятно одиноким. И все же у меня была цель, которую я
должен был достигнуть. Моя подруга нуждалась в помощи.
— Мэг в опасности, – сказал я. – Сколько я был в отключке?
Уилл и Нико переглянулись.
— Сейчас около полудня, – сказал Уилл. – Мы нашли тебя в траве примерно в шесть утра. Когда
Мэг не вернулась с тобой, мы хотели отправиться на поиски в лес. Но Хирон запретил.
— Он прав, – сказал я. – Я больше не хочу подвергать риску других. Но я должен поторопиться.
У Мэг есть время до наступления темноты.
— А что потом? – спросил Нико.
Я не мог рассказать. У меня коленки дрожали, когда я думал об этом. Я посмотрел вниз. Кроме
банданы Паоло цветом бразильского флага и струны от укулеле в качестве ожерелья на мне были
только боксеры. Мой непритягательный животик был выставлен всем напоказ, но я больше не
переживал на этот счет. (Ну как, все равно не так сильно.)
— Мне нужно одеться.
Я вернулся к своей койке. Среди своих скудных запасов я нашел футболку Перси Джексона с Led
Zeppelin. Я натянул ее на себя. Сейчас эта футболка казалась наиболее уместной.
Уилл стоял поблизости.
— Послушай, Аполлон, мне кажется, ты еще не на все 100% в себе.
— Все будет хорошо, – сказал я, натягивая свои джинсы. – Я должен спасти Мэг.
— Мы можем помочь тебе, – сказал Нико. – Скажи нам, где она, и я бы мог переместить по
теням...
— Нет! – отрезал я. – Вы должны остаться и защитить лагерь.
Реакция Уилла очень напомнила мне его мать, Наоми – это выражение трепета на ее лице перед
выходом на сцену.
— Защитить лагерь от чего?
— Я-я не уверен. Вы должны сказать Хирону, что императоры вернулись. Или же они просто
никуда не уходили. Они строили планы, находили новые средства для существование веками.
Глаза Нико настороженно сверкнули.
— Когда ты говоришь "император"...
— Я имею в виду римских.
Уилл отступил назад.
— Ты хочешь сказать, что императоры Древнего Рима живы? Прямо сейчас? Врата Смерти?
— Нет, – я едва мог говорить из-за привкуса желчи во рту. – Эти императоры сделали себя
богами. У них были свои собственные храмы и алтари. Они убеждали людей поклоняться им.
— Но это же просто пропаганда, – сказал Нико. – На самом деле они не были богами.
Я безрадостно рассмеялся.
— Поклонение поддерживает жизнь в богах, сын Аида. Они продолжают существовать только
благодаря тому, что живет память о них. Это верно и для олимпийцев, и для императоров.
Каким-то образом самый сильный из них выжил. Все эти столетия им приходилось цепляться за
свою полужизнь, прячась и выжидая момента, чтобы снова вернуть свою власть.
Уилл покачал головой.
— Но это невозможно. Как?..
— Понятия не имею! – я попытался успокоиться. – Скажи Рэйчел, что мужчины, которые
управляют Триумвират Холдингс, и есть императоры Рима. Они все это время строили против
нас свои планы, и мы, боги, были слепы. Слепы.
Я надел свое пальто. Амброзия, которую Нико дал мне вчера, все еще лежала в моем левом
кармане. В правом же лязгали китайские колокольчики Реи, хотя я не знал, как они туда попали.
— Зверь планирует атаковать лагерь, – сказал я. – Я не знаю, как и когда, но скажите Хирону, что
вы должны быть готовы. А мне нужно идти.
— Подожди! – сказал Уилл, когда я дошел до двери. – Кто этот Зверь? С кем мы имеем дело?
— С самым худшим из моих потомков, – мои пальцы впились в дверную раму. – Христиане
называли его Зверем, потому что он велел сжигать их заживо. Наш враг – император Нерон.
Они были слишком ошеломлены, чтобы идти за мной.
Я побежал прямо к арсеналу. Несколько ребят бросили на меня странные взгляды. Кто-то позвал
меня, предлагая помощь, но я проигнорировал всех. У меня в мыслях были только Мэг в
убежище мирмеков и лица Дафны, Реи и Гиацинта – все они убеждают меня не сдаваться,
сделать невозможное в этом неполноценном смертном теле.
Когда я дошел до арсенала, то стал рассматривать колчаны для лука. Мои руки дрожали, когда я
взял лук, который день назад пыталась всучить мне Мэг. Он был вырезан из горного лавра. Какая
горькая ирония.
Я поклялся не использовать лук, пока снова не стану богом. Но я еще клялся не играть на
музыкальных инструментах и уже разрушил эту часть клятвы в стиле Нила Даймонда.
Проклятие реки Стикс могло медленно и мучительно убивать меня, или Зевс мог поразить меня
своими молниями. Но моя клятва спасти Мэг важнее прочих.
Я повернул лицо к небу.
— Если хочешь наказать меня, Отец, – всегда пожалуйста, но собери все свое мужество и сразись
со мною, а не с моим смертным другом. БУДЬ МУЖИКОМ!
К моему удивлению, небеса не разверзлись, а меня не поджарило молнией. Может, Зевс был
слишком шокирован, чтобы среагировать, но он никогда не игнорировал такие оскорбления.
Тартар с ним. У меня есть неотложное дело.
Я схватил колчан и напихал туда все стрелы, какие смог найти. Затем я побежал к лесу, два
кольца Мэг позвякивали на моем импровизированном ожерелье. Немного позже я понял, что
забыл свою боевую укулеле, но возвращаться назад не было времени. Моего певчего голоса
будет вполне достаточно.
Я не знаю, как нашел гнездо.
Возможно, лес просто позволил мне найти его, зная, что я иду к собственной смерти. Я заметил,
что, если кто-нибудь ищет проблем на свою голову, найти их не так уж и сложно.
Вскоре я присел за упавшим деревом, изучая убежище мирмеков прямо впереди меня. Называть
это место муравейником – это как назвать Версальский дворец семейным домиком. Земляное
ограждение достигало верхушек деревьев, что росли вокруг него, – это примерно сто футов. Его
периметр мог соперничать с размерами римского ипподрома. Постоянный поток солдат и
трутней кишел внутри и снаружи кургана. Некоторые несли упавшие деревья. Непонятно зачем
некоторые тащили Шевроле Импалу 1967.
Сколько же муравьев было внутри? У меня не было никакого представления. Когда ты
понимаешь, что это число недосягаемо, исчезает всякий смысл в подсчете.
Я натянул стрелу на тетиве и вышел на поляну.
Когда ближайший мирмек заметил меня, он бросил свой Шевроле. Он смотрел, как я
приближаюсь, и его усики подрагивали. Я проигнорировал его и прошел мимо, направляясь к
ближайшему входу в тоннель. Это еще больше сбило его с толку.
Еще несколько муравьев стали смотреть на меня.
По своему опыту я знал, что если ты ведешь себя, будто ты и должен быть здесь, то большинство