кухней, и единственный коридор, который, по моему предположению, вел к спальням. Квартира

была на верхнем этаже, и, хоть я и согласился подождать лифт, я всё равно нашёл странным

отсутствие посадочных мест для летающих колесниц. Что бы они делали, если бы гости с неба

решили навестить их?

За кухонным столом, делая смузи, стояла невероятно привлекательная смертная женщина лет

сорока. В её длинных коричневых волосах было несколько седых прядей, но её яркие глаза,

живая улыбка и надетый на неё солнечный сарафан делали её моложе.

Как только мы вошли, она выключила блендер и вышла из-за стола.

— Священная Сивилла, – воскликнул я. – Мадам, с вашим животом что-то не так.

Женщина остановилась и в недоумении посмотрела на свой раздутый живот:

— Да, я на седьмом месяце беременности.

Мне хотелось утешить её. Ношение такого веса казалось мне неестественным. У моей сестры,

Артемиды, есть опыт в акушерстве, но я всегда считал это той сферой лечения, которую лучше

оставить другим.

— Как вы это выносите? – спросил я. – Моя мать, Лето, страдала из-за длительной беременности,

но лишь потому, что Гера прокляла ее. Вы прокляты?

Перси шагнул в мою сторону:

— Эм, Аполлон? Она не проклята. И мог бы ты не упоминать Геру?

— Вы бедная женщина, – я покачал головой, – богиня никогда не позволит чему-то так

обременять себя. Она родит тогда, когда почувствует себя готовой.

— Это должно быть здорово, – согласилась женщина.

Перси Джексон кашлянул:

— Короче, мам, это Аполлон и его подруга Мэг. Ребята, это моя мама.

Мама Перси улыбнулась и пожала нам руки:

— Зовите меня Салли.

Ее глаза прищурились, когда она увидела мой сломанный нос:

— Дорогой, это выглядит больно. Что случилось?

Я попытался объяснить, но слова застряли у меня в горле. Я, сладкоголосый бог поэзии, не мог

заставить себя описать моё восхищение от изящности этой милой женщины.

Я понял, почему Посейдон был настолько поражен ей. Салли Джексон была невероятным

сочетанием сочувствия, силы и красоты. Она была одной из тех редких смертных женщин,

которые могли относиться к богу как к равному – не страшиться нас, но и не обожать только из-

за наших возможностей, а действительно любить.

Если бы я всё ещё был бессмертным, я мог бы пофлиртовать с ней. Но сейчас я был 16-летним

подростком, и моё смертное тело работало по своим собственным правилам, независимо от моих

желаний. Я видел Салли Джексон как мать – это смущало и пугало меня одновременно. Я

подумал о том, сколько времени прошло с тех пор, как я навещал мою собственную маму. Мне

наверно следует позвать её на обед, когда я вернусь обратно на Олимп.

— Знаете, что, – Салли положила руку на моё плечо. – Перси может помочь вам прийти в себя и

перевязать раны.

— Правда? – спросил Перси.

Салли наградила его легко поднятой бровью:

— У нас была аптечка в ванной комнате, милый. Аполлон может принять душ, а потом одеться в

твою запасную одежду. У вас двоих примерно одинаковый размер.

Перси вздохнул:

— Это действительно удручающе.

Салли дотронулась до подбородка Мэг. Слава Зевсу, Мэг не укусила её. Выражение лица Салли

оставалось милым и расслабленным, но я мог видеть тревогу в её глазах. Без сомнений она

думала: «Кто нарядил это бедное дитя как светофор?»

— У меня есть одежда, которая может тебе подойти, дорогая, – произнесла Салли. – Конечно, я

имею в виду одежду не для беременных. Давай подберем тебе что-то. А потом приготовим чего-

нибудь поесть.

— Я люблю еду, – пробормотала Мэг.

Салли рассмеялась:

— Это у нас общее. Перси, проводи Аполлона. Мы встретим вас здесь через некоторое время.

Если вкратце, то я принял душ, перевязал раны и оделся в подержанную одежду в стиле

Джексона. Перси оставил меня одного, чтобы я смог сделать всё сам, и я был ему благодарен за

это. Он предложил мне немного амброзии и нектара – пищи и напитка богов – для того, чтобы

залечить раны, но я не был уверен в том, что это будет безопасно для меня в моём смертном теле.

Я не хотел самовозгорания, поэтому пришлось использовать лекарства из аптечки.

Закончив, я посмотрел в зеркало на своё побитое лицо. Возможно, страх подростка впитался в

одежду, потому что я так сильно чувствовал себя угнетенным старшеклассником, как никогда

прежде. Я думал о том, как несправедливо был наказан, как неправ был мой отец и о том, что

никто и никогда не испытывал проблем, которые были у меня.

Естественно, это было правдой. Преувеличивать и не требовалось.

По крайней мере, оказалось, что мои раны заживают быстрее, чем у обычных смертных. Отёк

носа спал, и, хотя губы все ещё болели, больше не было чувства, как будто кто-то вяжет свитер

внутри моей груди при помощи раскаленных спиц.

Быстрое выздоровление было наименьшим из того, что Зевс мог сделать для меня. В конце

концов, я был богом медицины. Зевс, вероятнее всего, сделал это, чтобы я мог испытать еще

больше боли, но, тем не менее, я был благодарен.

Я подумывал о том, чтобы разжечь небольшой огонь в раковине, может быть, сжечь несколько

бинтов в знак благодарности, но решил, что это может навредить гостеприимству Джексонов.

Потом я осмотрел футболку, которую мне дал Перси. Спереди она была украшена логотипом Led

Zeppelin: крылатый Икар, падающий с небес. У меня не было каких-либо проблем с этой

группой. Я вдохновлял их на их лучшие песни. Но у меня было смутное подозрение, что эта

футболка была своеобразной шуткой – падение с небес. Да, ха-ха. Мне не нужно было быть

богом поэзии, чтобы уловить метафору. Но я решил не заострять на этом внимание. Я не дам ему

повода для удовольствия.

Я сделал глубокий вдох и, глядя в зеркало, произнес мотивирующую речь: «Ты великолепен и

люди любят тебя».

Я вышел, чтобы встретиться с миром лицом к лицу.

Перси сидел на своей кровати, всматриваясь в дорожку из следов от капель крови, которую я

оставил на ковре.

— Прости за это, – сказал я.

Перси развел руками:

— На самом деле я думал о том, когда у меня в последний раз шла кровь из носа.

— Оу….

Хотя бы частично, но память вернулась ко мне. Афины. Акрополь. Мы, боги, сражались плечом

к плечу с Перси Джексоном и его командой. Мы победили армию гигантов, но капля крови

Перси упала на землю и пробудила Гею, Прародительницу-Землю, которая была далеко не в

хорошем настроении.

Именно после этого Зевс обозлился на меня. Он обвинил меня во всём происшедшем просто

потому, что Гея обманула одного из моих детей, Октавиана, и заставила его устроить

гражданскую войну между лагерями греческих и римских полубогов, которая чуть было не

уничтожила всю человеческую цивилизацию. Интересно, как это могло быть моей виной?

Кроме этого, Зевс сделал меня ответственным за поступки Октавиана. Ему казалось, что эгоизм

этот мальчик унаследовал от меня. Это же глупо, я слишком хорошо знаю себя, чтобы быть

эгоистом.

— Что вообще с тобой случилось, друг? – голос Перси отвлёк меня от размышлений. – Война

закончилась в августе, а сейчас январь.

— Что?!

Хотя по зимней погоде об этом можно было догадаться, но я не придал этому особого значения.

— Когда я видел тебя в последний раз, – сказал Перси, – Зевс ругал тебя в Акрополе. А потом

БАМ – и ты исчез. Никто не слышал о тебе абсолютно ничего 6 месяцев.

Я попытался вспомнить, но моя божественная память взяла отпуск. Что произошло за эти 6

месяцев? Мог ли я быть в трансе? Неужели Зевс так долго думал, что со мной сделать? Может

быть, была причина, из-за которой он ждал так долго, чтобы сбросить меня на землю.

Отцовский голос всё ещё звенел у меня в ушах: «Твоя вина – твоё наказание». Я вновь