– Блондин. И волосы у него вьются. Интересно, они мягкие?

– Потрогаешь.

– Так он и позволил!

– Мужчины позволяют женщинам и не такое. Поверь.

– Мне так и сказать? Позвольте потрогать вашу прическу?

– Зачем? Предложи ему положить голову тебе на колени. И щупай, сколько захочешь!

– Для этого должны быть интимные отношения. Как их достичь?

– Сами случатся. Стоит только дать понять мужчине, что он тебе интересен.

– Его не остановит разница в положении?

– Этого ничего не остановит. Плевать ему титулы! Помнишь, как выставил нас из квартиры?

– Сама виновата. Он устал, а я с расспросами.

– Просто не хотел отвечать. Не понятно только, почему. История с Поляковой представляет его в выгодном свете.

– Может, он этого не хотел?

– Все мужчины хотят выглядеть героями. В том их суть. Что-то не так с этим доктором. У него какая-то тайна.

– Хорошо б ее узнать!

– Самой интересно…

За дверью пели. Ольга жестом остановила Горецкого, протянувшего руку к филенке, и приложила палец к губам. Все трое замерли.

– Что так сердце, что так сердце растревожено, словно ветром тронуло струну?! О любви немало песен сложено, я спою тебе, спою еще одну…2 – выводил за дверью сильный голос.

– А неплохо поет! – хмыкнула Лена.

– Тихо! – погрозила ей наследница.

– По дорожкам, где не раз ходили оба мы, я брожу, мечтая и любя. Даже солнце светит по-особому с той минуты, как увидел я тебя, – продолжил голос за дверь.

Фрейлина склонилась к уху наследницы:

– Думаю, влюбился.

– Вот только в кого? – вздохнула наследница и решительно постучала в филенку.

Пение прекратилось. Послышались шаги, и дверь открылась. На пороге возник Довнар-Подляский.

– Здравствуйте, Ольга Александровна, Елена Васильевна и Афанасий Петрович. Проходите!

Он посторонился, пропуская их внутрь. Войдя, Ольга увидела накрытый скатертью стол – вчера ее не было. На скатерти были расставлены бутылки, бокалы и тарелки со снедью.

– Ждете гостей, Валериан Витольдович?

– Угадали! – улыбнулся он. – Думал, чем их угостить? А тут стук в дверь. Открываю – посыльные с корзинками. А в них – это великолепие, – он указал на стол. – Неизвестный даритель не поскупился.

– Это я приказала, – кивнула Ольга. – Неудобно вас объедать. Вы не в обиде?

– Нисколько, Ольга Александровна! Только обрадован. Люблю вкусно поесть.

– Потому и пели?

– Поэтому – тоже.

– А еще отчего?

– Сегодня в госпиталь привезли молодого подпоручика. Многочисленные осколочные ранения груди и живота. Даже я считал, что он безнадежен, однако оперировать взялся. И у нас получилось! – он согнул руку в локте и потряс кулаком. – Будет жить!

– Вы всегда радуетесь в таких случаях? – разочарованно спросила Ольга.

– Конечно! Как бы вам это объяснить?.. Счастлива женщина, родившая ребенка. Она дала жизнь человеку. Мужчина этой радости лишен. Но если он врач и сумел спасти чью-то жизнь… Или продлить ее. Взять вас, Ольга Александровна. Вчера вы стояли здесь, бледная и уставшая. Взгляд тусклый. Сегодня у вас горят глаза, на щеках – румянец. Лимфатические узлы на шее не выпирают. Сейчас…

Он подошел к Ольге и сунул ей руки под воротник. От неожиданности наследница растерялась и не знала, как себя вести. Он же, помяв ей шею, отступил на шаг.

– Почти исчезли. Надо подмышки посмотреть.

– Там точно так же, – подключился Горецкий. – Я смотрел утром.

– Замечательно! – обрадовался Довнар-Подляский. – Эффект налицо. Сейчас продолжим, а потом – за стол!

Он довольно потер руки. Ольга ощутила разочарование. Похоже, еда ему нравится больше, чем она.

– Мне снять одежду, как вчера? – спросила сердито. – До пояса?

– Только снизу. Сегодня буду воздействовать на тазовые кости. Чулки можно оставить, а вот панталоны желательно убрать. Промежность, если стесняетесь, прикройте. Мне она не нужна.

Ольгу обидело это «не нужна». Она собиралась что-то сказать, но Лена взяла ее за руку и отвела в спальню. Там помогла снять юбку и панталоны. Уложив Ольгу на постель, прикрыла ей промежность концом простыни.

– А он хам! – не сдержалась Ольга. – Говорил со мной, как с прислугой!

– Врач! – пожала плечами Лена.

– Не все врачи такие. Например, Афанасий Петрович.

– Он лейб-медик. Пользует членов царской семьи, если те изволят схватить насморк. Если что сложнее, приглашает специалистов. Это он умеет. Вот и Довнар-Подляского разыскал.

– Он мог быть почтительней! – фыркнула Ольга.

– Знаешь что, подруга? – Лена присела на кровать. – Если тебе не по сердцу Валериан, отдай его мне. Я заберу – такого, какой он есть: непочтительного, грубого и насмешливого. Знаешь, почему? Потому что это настоящий мужчина, а не те слизняки, которые трутся при дворе. Отдаешь?

– Нет! – сказала Ольга. – Зови его!..

И вновь она испытала вчерашнее чувство. Из рук доктора изливалось ласковое тепло, оно умиротворяло и несло негу. Жаль, что это длилось недолго. Открыв глаза, Ольга увидела над собой лицо Лены.

– Уже? – вздохнула, садясь.

– Ушел, – подтвердила подруга. – Погладил тебе животик и удалился, – она хихикнула. – Хорошо было?

– Приятно, – кивнула Ольга.

– Я бы тоже не отказалась.

– Типун тебе на язык! – рассердилась Ольга. – Не забывай, зачем я здесь!

– Молчу! – согласилась Лена. – Забыла. Может, это и хорошо. Ты почувствовала себя лучше и стала интересоваться мужчинами. Мне, к слову, было приятно смотреть. Он касался тебя бережно. Врачи так не делают. Поняла?

– Посмотрим! – сказал Ольга, слезая с кровати. – Помоги мне одеться.

В гостиной они застали мужчин за интересным занятием: они открывали бутылки. Причем, у Довнар-Подляского это получалось лучше, чем у лейб-медика. Штопор в его руке так и мелькал.

– Прошу за стол! – улыбнулся он дамам. – Выпьем немного вина. Ольге Александровне нальем красного. Оно способствует процессу кроветворения. Кстати, Афанасий Петрович, – повернулся он к Горецкому. – Возьмите это на вооружение.

– Непременно! – поклонился лейб-медик.

Мужчины помогли дамам сесть. Довнар-Подляский налил всем вина.

– Будем здоровы! – провозгласил, поднимая бокал.

Ольга отпила рубиновой жидкости. Вино оказалось сладким и слегка терпким. Она не любила такое, но раз врач рекомендовал… Ольга осушила бокал и поставила его на стол.

– Молодцом! – одобрил Довнар-Подляский. – А теперь – этого!

Он положил ей в тарелку кусок темного мяса.

– Это говяжья печень. Очень полезна для крови. Рекомендую также жирную морскую рыбу, орехи с медом, рисовую кашу, цитрусовые и гранаты. Все это вкусно и полезно.

– Вы тоже ешьте! – сказала Ольга. – А то я чувствую себя маленькой девочкой, которую кормит заботливый отец.

– Хм! – смутился Довнар-Подляский. – Увлекся. Рекомендации по питанию сообщу Афанасию Петровичу. Горецкий кивнул. – А сейчас давайте отведаем, чего бог послал.

И они отведали. К концу застолья у Ольги от выпитого вина слегка закружилась голова. Она ощущала себя сытой и довольной. Умница Лена, правильно подсказала. Не то грызла бы баранки! Хотя те были вкусными.

– Спой! – сказала она подруге. – Зря, что ли, гитару брала?

– Сейчас!

Лена метнулась к порогу, где она оставила гитару и вернулась за стол.

– Поддержите, Валериан Витольдович?

– Ну… – засмущался тот.

– Не стесняйтесь! Вы хорошо поете. Мы слышали, когда подошли к вашей двери. Кстати, что за песня? Незнакомая.

– Она очень старая. Мой отец пел ее матери. Вот я и запомнил.

– Напойте, а я подберу мелодию.

– Только другую с вашего разрешения.

Довнар-Подляский задумался, видимо, вспоминая слова, а затем затянул звучным голосом:

– Мне тебя сравнить бы надо

С песней соловьиною,

С майским утром, с тихим садом,