— Да, но с условием, что деньги будут принадлежать мне по праву, а не станут подачкой от нее. Я предпочла бы…

— Вы бы предпочли бороться за свои права, но тут не исключена вероятность проигрыша. Да и потом, если уговоры не помогут, в суд вы всегда подать успеете. Значит, вы обратились лично ко мне потому, что этим людям не доверяете?

— Да. Мой муж был их братом. Гленн Прескотт — его поверенным и другом. Все вместе они старались запугать меня и обвести вокруг пальца.

— И вы заподозрили, что я приму участие в обмане?

— Да.

— Ну что же, покончим с этим. Но сперва я бы все-таки просил вас присесть… — Вулф повернулся ко мне. — Арчи, возьми-ка свой блокнот. Записывай. Потом напечатаешь в двух экземплярах. «Сим удостоверяю, что в любых переговорах, касающихся завещания Ноэля Хауторна, я буду считать миссис Хауторн своей клиенткой и добросовестно соблюдать ее интересы, о любых изменениях в моих обязательствах предупрежу ее заранее. Точка с запятой. Предполагается, что она сама оплатит свою долю гонорара за оказанные мною услуги». Оставь место для моей подписи, а ниже — для подписи свидетеля.

Застенографированное обязательство я отпечатал на машинке и протянул Вулфу. Тот перечитал его, расписался и вернул мне, чтобы я сделал то же самое в качестве свидетеля. Наконец, листок был сложен, засунут в конверт и вручен мною Дейзи Хауторн. Нежная ее рука была мертвенно белой, с голубыми прожилками вен и длинными узкими ногтями.

Вулф вежливо поинтересовался:

— Этого достаточно, мадам?

Она не ответила, достала расписку и принялась читать, наклонив голову набок. Вероятно, только левым глазом видела. Потом убрала ее в сумочку, повернулась и зашагала к выходу. Я было поднялся открыть дверь, но меня опередил молодой Данн. Впрочем, мы оба поспешили.

Миссис Хауторн вдруг резко изменила направление и остановилась перед Эйприл Хауторн на расстоянии вытянутой руки. Причем руку она действительно подняла, но только для того, чтобы отвести в сторону нижний край вуали.

— Смотри, Эйприл! — потребовала она. — Мне бы не хотелось, чтобы видели остальные, но для тебя, в знак особой милости, понимаешь, как память о Лео…

— Остановите ее! — закричала Эйприл.

Началось волнение. Почти все повскакивали с мест. Первой к ним подбежала Селия Флит. Я и не думал прежде, что у блондинок могут так сверкать глаза.

— Только посмейте! — яростно заговорила она. — И я вообще сдеру эту занавеску. Даю слово!

Забасил мужской голос:

— Уходите отсюда! Уходите!

Вступил мистер Стоффер, малый с таким лицом, будто на нем была надета маска, которая сейчас буквально перекосилась от возмущения. Он оттеснил в сторону Селию Флит и загородил собою Эйприл, упавшую в кресло и закрывающую лицо руками.

Из-под вуали снова раздался странный смешок, и вдова Ноэля Хауторна вторично направилась к двери. Но, как и в прошлый раз, на полпути задержалась, чтобы заговорить уже с миссис Данн.

— Не приставляй ко мне никого, Джун. Я не нарушу обещания ждать до понедельника.

Вслед за этим она наконец вышла. Встревоженный непонятными криками Фриц дожидался в холле. Я с радостью предоставил ему возможность проводить даму до парадной двери и выпустить на улицу. Ее проклятая вуаль действовала мне на нервы.

Когда я вернулся назад, плечи Эйприл содрогались от рыданий и мистер Стоффер похлопывал по одному из них, а Селия Флит — по другому. Мэй и Джун почтительно наблюдали за данной операцией. Прескотт вытирал лоб носовым платком.

Я спросил, не принести ли им немного бренди.

— Нет, благодарю вас! — улыбнулась Мэй. — Моя сестра вечно балансирует на грани равновесного состояния, любая мелочь способна выбить ее из колеи. Хотя иначе она бы вряд ли стала хорошей актрисой. Очевидно, актер без повышенной возбудимости не просуществует. Раньше ее приписывали жару гения, а теперь говорят о гландах…

Эйприл подняла бледное расстроенное лицо.

— Прекрати, Мэй!

— Да, — вмешалась Джун, — действительно хватит. — Она посмотрела на Вулфа, — Видите, как я была права, назвав нашу невестку непримиримой?

Вулф кивнул.

— Вижу. Она жаждет мести не меньше, чем я денег. Я бы не осмелился уговаривать ее отказаться от своих планов. Ну и, коли уж разговор зашел о деньгах, заранее предупреждаю, что у меня преувеличенное представление о ценности моих услуг.

— Знаю. Если ваш счет не окажется совсем кошмарным, он будет оплачен.

— Прекрасно. Арчи, возьми блокнот. Итак, вам нужно подписанное соглашение с мисс Кари. Из половины дарованного ей состояния большая часть должна перейти миссис Хауторн. Верно?

— О! Мы за все будем признательны!

— И девятьсот тысяч в научный фонд Варнейского колледжа?

— Да! — с жаром воскликнула Мэй.

— Если получится, — поспешно добавила Джун. — Не позволяйте Мэй говорить, будто она расторгнет соглашение, если ее требование не удовлетворят. Она, как теперь принято выражаться, берет вас на пушку.

Мэй спокойно возразила:

— Ты всегда во мне ошибалась, Джун.

— Возможно, но не сейчас. Однако, мистер Вулф, по-моему, не стоит делить шкуру неубитого медведя.

— Хорошо, детали обсудим, когда появятся конкретные результаты. Теперь относительно вас самой и ваших сестер. Чего вы хотите для себя?

— Ничего. Нам достаточно наших фруктов.

— Вот как? — Вулф поглядел на Мэй. — Это правда, мисс Хауторн?

— Конечно, и так всего хватает.

Вулф обратился к самой младшей:

— А вам?

— Что? — рассеянно бросила Эйприл.

— Я спрашиваю, станете ли вы требовать какую-то долю состояния брата?

— Боже упаси, нет!

— Не то чтобы мы совсем не нуждались в деньгах, — заговорила Джун. — Эйприл тратит больше, чем может себе позволить, и потому по уши в долгах. Мэй сама стирает чулки. У нее ничего нет: половину заработка она отдает сотрудникам Варнейского колледжа, которым иначе пришлось бы подыскивать себе более выгодные места. А у меня лично сплошные счета из магазинов. Конечно, от частной практики у мужа доход неплохой, но на государственной службе жалованье у него весьма скудное.

— В таком случае, по-моему, стоит убедить мисс Кари…