Руки агента резко расслабились.

— Хочешь что-то спросить? — спросил его Век.

Повисла долгая тишина. И перед тем, как ситуация стала действительно неловкой, мужчина произнес низким и тихим голосом:

— Миссис Бартен, я верну ее домой. Так или иначе, я верну ее вам.

Век опешил с мыслью, «Проклятье, дружище, не надо этих слов».

— Эм, он имел в виду…

— Все в порядке. — Миссис Бартен поднесла руку к горлу. — Я не обманываю себя. Я знаю, что она… больше не с нами. Мать чувствует холод в сердце. Мы просто хотим знать, что случилось и… похоронить ее подобающим образом.

— Вы получите ее назад. Клянусь.

Теперь миссис Бартен начала всхлипывать — иного и не следовало ожидать. Парень походил на воина, собравшегося отомстить — он был скорее мстителем, нежели агентом.

— Спасибо… всем вам.

Век благоразумно посмотрел на часы.

— Если вы извините меня и мою напарницу, мы поедем в супермаркет. Менеджер сказал, что сегодня заканчивает рано.

— Ох, да, разумеется.

Агент Херон помог миссис Бартен встать, взяв ее за руку.

— Вы не против, если я взгляну на ее спальню?

— Нет, что вы… я вас отведу. — Она повернулась к Веку и Рэйли. — Если вам нужно уехать сейчас, вы всегда можете вернуться.

— Спасибо вам, — сказала Рэйли. — Мы обязательно вернемся.

— И мы сами найдем выход, — пробормотал Век.

Когда агент Херон и мать жертвы начали подниматься по лестнице, Век остановился в переднем холле, наблюдая за их продвижением. Из окна на лестничной площадке на них лился свет, луч солнечного света падал им прямо на лицо, становясь неким маяком для их…

Подождите.

Век заглянул в гостиную… куда золотистые лучи лились с запада.

Невозможно. Нельзя добиться такого эффекта с противоположной стороны, спереди и сзади дома.

— Что такое? — тихо спросила София.

Век перевел взгляд обратно на лестницу. Херон и миссис Бартен скрылись из виду, свет на площадке тоже исчез, а через окно были видны только набухшие почки на ветках клена, стоявшего позади дома, и ясное голубое небо над ним.

— Я поднимусь наверх, — ответил он своей новой напарнице. — Всего на минуту.

Джима переполняли эмоции, когда он следовал за матерью Сисси. Глубоко в душе он понимал, что должен следить за Веком, но такая возможность вряд ли снова представится в скором времени.

Когда они повернули за угол у самой лестницы, шум в доме возрос до уровня «Слипнота»[56]. Все, начиная с тихого скрипа устланного ковром пола под ногами, и заканчивая приглушенными разговорами внизу, в холле, и его собственным дыханием, — казалось, все это криком отдавалось у него в ушах.

Вдруг, позади них появился Век и выдал реплику в духе «Я всего на минуту». Джим кивнул парню и тут же забыл о его присутствии.

— Комната Сисси вон там.

Они втроем повернули направо, и когда миссис Бартен замялась у закрытой двери, Джим поднял руку, чтобы положить ее ей на плечо… и не смог прикоснуться к женщине.

— Может, нам зайти без вас? — спросил он.

Миссис Бартен открыла рот, но затем просто кивнула.

— Я не была там с тех пор… с той самой ночи. Там все так, как она оставила.

В эту секунду зазвонил телефон, и на лице матери Сисси отразилось видимое облегчение.

— Я пойду, отвечу. Не стесняйтесь открывать ящики и шкаф, но если вам придется что-то забрать, вы скажете мне, что именно?

— Безусловно, — ответил Век.

Когда она быстро зашагала по площадке и скрылась в комнате, которая, наверное, служила хозяйской спальней, Джим открыл дверь.

Боже… запах.

Скользнув внутрь, он закрыл глаза и попытался не чувствовать себя извращенцем, вдыхая его. Парфюм. Лосьон для тела. Антистатик.

Это так… необычно.

И ему не место в этой комнате. Он — взрослый мужчина, творивший такое, о чем не следовало даже думать в подобном месте… изображение этих злых деяний было запечатлено в чернилах, покрывавших его спину. Плюс ко всему, у него было оружие. А еще та дрянь, что осталась от демона с прошлой ночи…

Он чувствовал себя грязным.

Когда Век осмотрелся сам, Джим открыл глаза и подошел к встроенному столу у окна. Гладкая столешница и полки были выкрашены в белый, но стул был голубым, как и ситцевые шторы и полосатые обои. На полу лежал небольшой ковер с плетеными краями. Покрывалом служило одеяло, сшитое из различных полосок голубой и белой ткани. Вручную. Просто обязано быть таковым.

Книги выстроены методично и по-девчачьи. Ей нравилась Джейн Остин[57], но здесь также была целая полка, заставленная «Сплетницами»[58], которые наверняка остались с тех пор, когда ей было тринадцать. Пара лент отличия из «4-H»[59] — красная и голубая. Награды за легкую атлетику.

На столе лежал ноутбук «Эппл»[60], а также два учебника, один по матанализу, другой по… продвинутому курсу тригонометрии?

Ничего себе. Его Сисси вполне могла оказаться умнее него.

Компанию учебникам составлял журнал. «Космополитен»[61]… свежий номер.

Таааааааааак, обложка со словом ОРГАЗМ, напечатанным семьдесят вторым шрифтом ярко розового цвета, не совсем сочеталась с остальным антуражем невинности и школьных занятий… но, с другой стороны, она ведь была взрослой девочкой, не так ли.

Развернувшись, он едва не столкнулся с подножием двуспальной кровати.

Черт, теперь он знал, почему ее мать не заходила сюда. То голубое одеяло было не заправлено, а подушки до сих пор смяты, будто Сисси только что там отдыхала.

— Я уезжаю, — сказал Век, и Джим задумался, как долго они находились в комнате.

— Увидимся, — отвлеченно произнес он в ответ.

— Не вопрос.

Оставшись наедине с самим собой, Джим дрожащей рукой коснулся простыней. Проводя рукой по ткани, которой касалась ее кожа, он подумал о Девине и о том, что демон сотворила с этой девушкой… и ее семьей.

Эдриан и Эдди ошибались. Если они хотят, чтобы он сосредоточился на войне, то именно здесь Джим и должен быть. Это самая сильная мотивация к победе, какую он когда-либо видел: Сисси никогда больше не будет лежать в этой постели. Никогда не закончит читать ту статью, на которой прервалась. И никакой зубрежки над цифрами. Никогда. Но, по крайней мере, он мог найти ей лучшее место для того, чтобы дождаться кончины родителей и сестры, дабы воссоединиться с ними в вечности.

А затем Джим заставит Девину заплатить в тысячекратном размере.

На прикроватном столике стоял белый будильник, лежал другой журнал — на этот раз «In Touch» — и пульт от ее маленького белого телевизора. У него возникло чувство, что, несмотря на учебу в колледже, Сисси часто приезжала домой на выходные, и, заглянув в шкаф, Джим утвердился в своей правоте. Учитывая количество блузок, брюк, юбок и платьев, едва ли гардероб страдал от недостатка любимых вещей — он был готов к использованию. На полу стояло довольно много туфель.

Он не стал открывать ящики комода, потому что не был уверен, в каком именно лежало ее… нижнее белье. Наверняка, в верхних двух, но Джим не будет проверять догадку. Он и так сверх меры смахивал на вуайериста, поскольку пришел сюда не в поисках чего-то, что поможет ему помочь ей. Бог свидетель, ничто на земле не могло этого сделать. Нет, он просто хотел… быть ближе к ней.

Точно. Отлично. Именно об этом дерьме беспокоились Эд с Эдди.

На этой ноте настала пора уходить. И вот опять, Джим не знал, сколько времени провел здесь. Может, две минуты или же два часа, и последнее, чего он хотел, так это чтобы мать Сисси подумала, что ей нужно постучать в дверь и узнать, все ли с ним в порядке, или он уже ушел.