Джим Херон сидел на корточках, зубы были обнажены, огромное тело напряглось. Глаза не отрывались от Эдриана и Эдди, его взгляд эманировал неправедное черное сияние, волны зла пульсировали в воздухе, пахнущем цветами.

Это были месть, гнев и ярость во плоти. Обещание сущего ада. Это — все, чем была Девина… в теле и облике спасителя.

Эдриана, как ни странно, успокоило это шоу. Утешило. Уравновесило.

Не он один чувствовал, будто над ним надругались, будто его обокрали.

Двигаясь вперед, Эдриан был не один.

Тропа, которую он проложит, чтобы отомстить демону за убийство друга, будет выложена двумя парами следов, не одной…

В это мгновение, Джим открыл рот и издал рев, громче взлетающего самолета, и разрывающий звук был сопровожден громадным взрывом: стеклянные окна банковского вестибюля, протянувшиеся на все сто футов, синхронно разлетелись вдребезги, осыпая улицу блестящим снегопадом осколков.

А на небесах, Найджел вскочил со своей кровати, укрытой атласом и шелком. Он не отдыхал… он не мог сомкнуть глаз без Колина рядом с собой… но будь он сонный или же просто погруженный в дрему, настигшее его видение шокировало бы архангела в любых обстоятельствах.

Дрожащими руками, он прикрыл халатом свою наготу. Эдвард… о, дорогой, несгибаемый Эдвард.

Он был потерян. Только что, внизу, на Земле.

О, это ужасный поворот событий. Страшная дестабилизация.

Как такое могло произойти?

Воистину, предположение, что один из двух воинов мог пасть, — то, что он не предусматривал ни в каком из своих планов: он послал падших ангелов на помощь Джиму, потому что они были жесткими и такими искусными в защите добра, что часто недооценивали себя. Из них двоих Эдди должен был выжить: он был осторожным и умным, уравновешивал своего хаотичного, эклектичного, неподвластного напарника.

Но судьба поимела их всех.

— Будь все проклято… проклято…

И нельзя вернуть Эдди… по крайней мере, это не под силу Найджелу: воскрешение — прерогатива Творца, и в последний раз падший ангел был возвращен… ни разу.

Найджел промокнул лицо льняным платочком. Он поставил Эдварда и Эдриана на карту, выбросил, словно игральные кости… и сейчас непостоянный Эдриан был затонувшим судном без своего компаса, якоря, капитана. И Джим, у которого уже есть отвлечение, оказался хуже, чем в одиночку. Ему придется присматривать за другим ангелом.

Это разрушительно.

Отличный ход со стороны демона… но все же, как такое произошло? Эдвард всегда был начеку. Что могло отвлечь его от своих инстинктов?

Подойдя к шкафчику с чаем, он поставил чайник кипятиться. Его руки тряслись, когда он подумал, что натворил. Эдвард жил в безопасности, в неизолированной части этого места, за которым надзирал Найджел… ждал возможности стать полезным, и был глубоко взволнован, когда ему наконец даровали прощение за то, что он нарушил правила и спас Эдриана столько лет назад. Но все же.

Хороший мужчина. Сейчас он погиб.

Но этого не должно было случиться.

«Найджел, ты не настолько могущественен, как думаешь».

Положив руки на мраморный комод, он с трудом выдерживал тяжесть на сердце. Не освободи он их из чистилища, этого бы не случилось.

И он так самонадеянно был уверен в своем решении.

Что он натворил…?

Стоя там, без кого-либо перед собой или позади себя, наедине со своими мрачными мыслями и ношей поступков, тяжестью засевшей за ребрами, он подумал об Эдриане. Один. В страдании. В войне.

Когда Найджел боролся за дыхание, в котором не нуждался, только одно могло сделать все еще отвратительнее. Тот факт, что Колина не было здесь, и — еще печальнее — что Найджел не мог отправиться к архангелу, заставил его оплакивать состояние, в котором был Эдриан. Потерять свою половину — хуже смерти.

Это была пытка. Пусть и поучительная…

В течение ложных дней и ночей Найджела, в бесконечной череде его притворных трапез и фальшивых игр в крокет, внутри возведенной им конструкции, для того чтобы он и другие архангелы не сошли с ума в бесконечности, в которой они существовали, он никогда не прогибался под чужой волей. Это не в его природе.

Тем не менее, Колин был частью него.

И в отличие от Эдриана, он мог пойти к своей половине в поисках поддержки в минуты страха, одиночества и горечи.

У Эдриана никогда больше не будет такой возможности: не считая чуда, которое не будет даровано, он еще сильнее будет отделен от своей второй половины.

«Найджел, ты не настолько могущественен, как думаешь».

Когда резкий свист чайника пронесся по комнате, Найджел оставил воду кипеть, его ноги торопливо передвигались, когда он вышел из личных покоев и пересек угодья, несясь в своем халате.

Согласно установленным и управляемым им циклам, ночь, словно бархатная накидка, накрыла ландшафт. Впереди, вдоль зубчатых стен и башен замка горели зажженные факелы, и он бежал к мерцающему сиянию.

Эдвард потерян.

Колин здесь.

Их разделяло слишком много газона.

Следуя вдоль стен крепости, он достиг западного угла укреплений и свернул направо. Вдалеке, у линии деревьев виднелась палатка Колина, приземистое строение было сделано из шерстяного брезента, поддерживаемого низкими шестами. В отличие от личных чертогов Найджела, эти покои были маленькими и скромными. Никакого шелка. Атласа. Шикарных аксессуаров. Архангел купался в водном потоке за палаткой и спал не на кровати, а на койке. Одно покрывало. Никаких подушек. Только книги для развлечения.

Именно поэтому Найджел настаивал, чтобы они делили его покои, и архангел переехал к нему века назад.

В действительности, подойдя к этой палатке, Найджел осознал, что не провел в ней ни одной «ночи». Колин всегда приходил к нему.

«Когда он был здесь в последний раз?» — задумался Найджел.

Не было дверного косяка, по которому можно постучать.

— Колин? — тихо позвал он.

Когда не последовало ответа, он повторил имя. И еще раз.

Казалось, внутри не горела лампа, поэтому Найджел призвал сияние к своей руке, создавая свет для своих очей. Протянув руку, он сдвинул брезент в сторону и вошел, ведомый своей ладонью, иллюминация освещала темное убранство.

Пусто.

И поистине, если не знать лучше, можно подумать, что здесь был совершен грабеж. Так мало предметов было внутри. Да, да… просто военная койка с пароходным кофром у изножья. Книги в кожаном переплете. Масляная лампа. На полу не было ковра, просто трава лужайки.

Покои Берти и Байрона, располагавшиеся у противоположного конца стены, были также роскошны, как и его собственные, просто отделанные по их индивидуальному вкусу. И Колин мог иметь больше, чем это.

Колин мог получить весь мир.

Отвернувшись, Найджел покинул палатку и направился к потоку. На ветках деревьев висели полотенца, на песочном берегу виднелась пара следов.

— Колин… — прошептал он.

Звук его собственного, полного печали голоса, мгновенно остановил его.

Внезапно, отчаяние шокировало Найджела и подвергло сомнению его решение прийти сюда в свете реалий войны: он подумал о Джиме и Эдриане, об их слабостях, слабостях, которые выставлены напоказ, используемы плохой стороной.

Он сам был слаб, когда дело касалось Колина. И значит он — незащищенный фланг.

Найджел быстро развернулся и вылетел наружу, ноги несли его сквозь ночь, когда он вернул свою мантию и гордость на место.

Его покои — пункт назначения, и он не должен более от него отклоняться.

Он — не Эдриан. Он не будет потерян… как это случилось с Эдрианом. И он не подвергнется риску из-за своих эмоций — как Джим.

Долг требовал уединения и силы.

А рай не мог предложить меньшего.

Следующим утром Век сидел за своим столом и смотрел на Бэйлса поверх стакана «Старбакс». Губы парня двигались очень быстро, на его лице отражалось воодушевление, а руки вырисовывали круги в воздухе.