– Из костей? – переспросила Али.

– Да, я же говорю костры.

– Ты хочешь сказать, они сжигали кости?

– Да, немного костей, чтобы вернуть кусочек сердцевины мира его матери. – Она взяла Али за руку и провела обратно в каменный круг. – Вот здесь они в такие ночи разжигали огни. – Она показала на тёмный выжженный круг. В лунном свете он резко выделялся на светлых камнях.

– Кто – они? – спросила Али.

– Фэйри. Секреты.

Али улыбнулась. Разве так уж важно все узнать? Может быть, и нет, но ведь можно хоть попытаться? Она оглянулась на оленя, но его уже не было.

– Олень… – начала она.

Малли махнула рукой в сторону. Высокий человек стоял там, озирая леса. Зелёный Человек, подумала Али, в плаще из ветвей и листьев. В лунном свете поблёскивали его рога.

– Льюис хочет удержать его в Новом Волдинге, – говорила Малли, – но там теперь слишком мало людей. Томми его вызывает, и он заходит далеко, собирая отражения умов тех, кто не почитает его, – умов, которые даже не знают его и не могут вместить. Их отражения причиняют ему боль. И меняют его – он становится диким, куда более диким, чем был бы на свободе.

– А при чем здесь я… и Тони?

– В вас обоих есть огонь, только в тебе он горит ярче и ты… чище. Меньше знаешь о темноте, которую люди копят в душах, когда детство остаётся позади.

– Но чего ты от меня хочешь?

– Ты могла бы освободить его. Али взглянула на Зеленого Человека.

– Я?!

– Ты могла бы. Именно ты оказалась здесь, рядом с ним. Поэтому ты можешь это сделать. Так нужно. Призови его светом костра – светом, который в тебе, а не музыкой, и ты освободишь его.

– В ночь середины лета?

– Тогда лучше всего, – согласилась Малли, – но годится любая ночь. Я бы сделала это как можно скорее. Завтра. Он услышит игру Томми, но и тебя услышит. Если твой зов будет достаточно силён, он выберет тебя, и тогда ты сможешь его отпустить.

– Как?

Малли пожала плечами.

– Не знаю. Но ты узнаешь. Тебе подскажут Луна и двойной огонь: в тебе и другой, снаружи.

– Льюис говорил, если выпустить оленя в мир, случится беда. Он соберёт все дурное, что есть в мире, и отразит его обратно. Все сойдут с ума и всё погубят.

– Так могло бы случиться, – признала Малли, – если бы весь мир был как Новый Волдинг. Но в мире есть и другие тайны, и, хотя мир разрывают войны и беды, он ещё жив. Нет, Али. Все очень просто. Если олень останется в Новом Волдинге, где лишь несколько человек почитают его, он перестанет быть доброй силой. Он вырвется на свободу и наделает больших бед. Если в селении будет достаточно людей, которые чтят его, все останется как было.

– Но ты думаешь, что его надо освободить…

– Я думаю, ты могла бы его освободить, – ответила Малли, словно не поняв вопроса девочки. Дикарка с минуту разглядывала её. – Ты сидела на нем, – снова заговорила она. – Ты обнимала ногами его бока и слышала гром его копыт в лесу. Что ты думаешь?

– Ты сказала раньше, будто ждёшь, чтобы я освободила его, а теперь виляешь…

Малли тряхнула головой:

– Я только сказала, что ты можешь это сделать. Не мне говорить тебе, что ты должна.

– Мне надо домой. Я совсем запуталась, и за меня беспокоятся.

– Зря.

– Но они этого не знают!

– Верно. И все равно, псы уже близко… слушай!

Али услышала их, как только Малли велела прислушаться. В сущности, она слышала их и раньше, но принимала за шум ветра и больше думала о словах Малли. В чем-то лай собак похож на звук флейты, подумала она. Он незаметно прокрадывается в тебя, а когда услышишь, уже слишком поздно.

– Что же, он никогда не отдыхает? – спросила она, глядя на Зеленого Человека.

– Иногда, – откликнулась Малли. – Бывают ночи, когда собаки вовсе не охотятся за ним. Они не слишком-то умные, просто упорные.

Лай своры снова разбудил в Али прежние страхи. Горло у неё пересохло, и дышалось с трудом. Она нервно откашлялась.

– А можно… можно мне поговорить с ним… с Зелёным Человеком? – спросила она. – Ещё есть время?..

– Пока не набежали псы? Может, и есть. Только тайны мало говорят – с такими, как мы с тобой, Али. Думаю, нам лучше вернуться. Тебе обратно к камню или к дому Тони?

– К камню, конечно. Тони ведь там, верно? Малли на минуту прикрыла глаза и покачала головой:

– Нет, он дома.

– Как это ты узнала?

– Заглянула – отсюда туда. Это гораздо легче, чем оттуда сюда, хотя поэты и всякие там барды умеют и сюда заглядывать с той стороны. Такое уж у них искусство.

– А у меня получится? Научишь?

– Могла бы, но не стану. Не сейчас. Идём, Али. Нам надо уходить. Если стая поймает наш след…

Али со страхом взглянула на неё.

– Что тогда? Я думала, им нужен только олень.

– Да, – согласилась Малли, – но если они найдут здесь наш след, то решат, что мы тоже отсюда. Тёмный Человек выучил их гоняться за всякой тайной, какая'попадётся им на глаза. А мы бегаем куда медленнее оленя, так что лучше нам удрать.

Она взяла Али за руку, но девочка отдёрнула руку. Вздрагивая, шагнула туда, где стоял Зелёный Человек. При её приближении он обернулся, и она снова утонула в его глазах, тёмных и влажных, мудрых и бессмысленных одновременно. Али старалась не моргать, не отводить взгляд, хотя хотелось сделать и то и другое. Страшно было даже просто стоять с ним рядом, но ей хотелось убедиться, что ему нужна свобода. Такие глаза бывают иногда у зверей в зоопарке. Так смотрела полевая мышка, которую она однажды поймала – в тот год, когда решила стать новым Джералдом Дарреллом и с детства учиться ловить и собирать диких животных. Но мышь прожила у неё всего одну ночь, а на следующее утро Али выпустила её на свободу. Не могла видеть её глаз и маленького, непрестанно дрожащего тельца.

И вот она поймала взгляд Зеленого Человека, удерживала его, сколько хватило твёрдости, – и отвернулась, так и не получив ответа. Заглянув ему в глаза, она ощутила, как что-то растёт в ней, разгорается. Тот огонь, о котором говорила Малли? Он растекался по нервам, рассыпая по пути электрические искры. Только оторвав взгляд, Али поняла, что все это время не дышала.

Она выпустила застрявший в груди воздух, набрала полную грудь нового, холодного и свежего, потом ещё раз. Жар медленно остывал, но она так и не взглянула больше на Зеленого Человека. Разве так важно все знать? Может, есть вещи, о которых и невозможно знать все или хоть что-нибудь. Но если ей решать, что делать с оленем, то надо же знать хотя бы, чего он хочет?

Лай и рычание, уже совсем близкие, отвлекли её. «Ну что ж, оставайся тайной», – подумала Али, возвращаясь к Малли, следившей за ней со странным выражением в кошачьих глазах.

– Что увидела? – спросила дикарка.

– Не знаю. Не поняла. Может, там и надо было не столько видеть, сколько чувствовать. Но, по-моему, я не нужна ему, Малли. По-моему, такому существу ничто не нужно.

Малли кивнула не то в знак согласия, не то просто показывая, что слышит.

– Он умёт хранить секреты, – проговорила она.

– Наверное. Только как же мне… Лай прозвучал совсем рядом.

– Уходим! – выкрикнула Малли.

Схватив Али за руку, она бросилась к одному из каменных столбов. Камень навис над девочками: основание скрыто тенями, вершина блестит под луной. Али дёрнулась назад, но Малли, не выпуская её руки, бежала будто прямо в камень.

– Малли! – крикнула, упираясь пятками, Али.

Вместо ответа дикарка попросту подхватила Али на руки и помчалась дальше, словно не замечая тяжести. Али зажмурилась, ожидая болезненного удара о каменную стену, но миг спустя они уже катились по траве. Малли с кошачьей ловкостью тут же вскочила на ноги, а Али запуталась в густых стебельках. Пришлось открыть глаза. Они были на лужайке перед домом Тони.

Ощущение реальности покинуло девочку. Конечно же, все это был сон. Она забрела к дому Тони, и все это ей пригрезилось. Затерянная деревушка в лесу, Льюис и древний камень. Олень, и дикая скачка, и то место, откуда приходят тайны…